Я начинаю смеяться:

– Какой обольститель!

– Это у меня еще мало времени было на подготовку!

– Боюсь представить, что бывает с девушками, когда у тебя есть время.

Он откидывается на спинку стула и, одарив меня своей лучшей улыбкой, беззастенчиво произносит:

– Поверь, они бывают более чем счастливы.

– Так, хватит выпендриваться, Джо Триббиани[2], – стукнув его по плечу, говорит Полин. – Лучше скажи мне, если я закажу пиццу, ты поможешь мне съесть ее?

– Половина на мне! – подмигнув, соглашается он.

– Тогда отлично, я буду пиццу.

Поль заказывает стейк и картошку. Официант забирает бокалы для вина, приносит нож для мяса, а также корзинку с хлебом. Мы сидим в ожидании своих заказов, я вместе с Полем уничтожаю запасы свежего багета, Полин, как всегда, воздерживается.

– Как там Адам? Еще не извинился? – спрашивает она, набирая что-то в телефоне.

Поль при упоминании Адама хмурится. Они недолюбливают друг друга с тех самых пор, как три года назад двойняшки перешли в нашу школу. Причина мне неизвестна, я пару раз поинтересовалась у Адама, но он начинал злиться и толком не отвечал.

– Ради всего святого, Полин. Не порти мне аппетит, – бурчит Поль.

– Он и не извинится, считает, что в данной ситуации не права я, – отвечаю, пропуская колкость Поля мимо ушей. Мы иногда спорим с ним именно на тему Адама. Поль часто не выбирает выражений, когда дело касается моего лучшего друга, чем очень злит меня. Но сегодня я не в настроении ругаться.

Поль внимательно разглядывает меня:

– Он тебя обидел?

– Нет, он просто дурак, – отвечаю я и нервно тереблю салфетку, – давайте не говорить об этом. Не хочу даже думать о нем.

Это правда лишь отчасти, на самом деле я бы с радостью в миллионный раз обсудила его поведение с Полин. Но рядом с Полем мне крайне неловко говорить об Адаме. Не хочу сплетничать о нем с парнем, который его терпеть не может. В то же время мне становится искренне интересно, почему же они ненавидят друг друга.

– Кстати, – начинаю я и не могу себя заставить посмотреть Полю в глаза, – я задавала этот вопрос несколько раз Адаму, но так и не получила внятного ответа. Что такого произошло между вами, почему вы друг друга на дух не переносите?

Полин поднимает глаза от телефона и слегка качает головой.

– О, Эмма, лучше тебе не затрагивать эту тему. Он еле держит себя в руках даже при упоминании имени Адама. А ты решила докопаться до причины их взаимной нелюбви.

Поль закатывает глаза и, небрежно махнув рукой, отвечает:

– Я хотел позвать тебя на свидание. А Адам вдруг решил мне запретить. Вот мы и подрались. Та самая драка во дворе школы три года назад, из-за которой наших родителей вызвали.

Поль произносит это все равнодушно, будто сказанное им не имеет абсолютно никакого значения теперь. Он смотрит куда-то в сторону, я пытаюсь поймать его взгляд, но он упорно не поворачивает голову.

– Ты же прикалываешься? – недоумевая, спрашиваю я.

– Увы, нет, – вставляет Полин.

– Почему Адам мне ничего не рассказал?

– Может, потому, что испугался, решил, что ты в итоге захочешь пойти со мной на свидание? – самодовольно улыбаясь, отвечает Поль.

– Хватит надо мной издеваться, – слишком резко отвечаю я. – Адам не мог тебе запретить, и вы не могли подраться из-за меня.

– Адам решил, что у Поля неблагородные намерения, – с ехидством объясняет мне Полин, – и, будучи твоим лучшим другом, он решил защитить твою честь!

– Заткнись, Полин, – закатив глаза, произносит Поль.

У меня в голове столько вопросов. Я так ошарашена этой новостью, что не знаю, с чего начать.

– Подождите, это правда?

– Ну да, – пожимая плечами, говорит Полин и наливает себе стакан воды.

– А почему ты мне ничего не рассказала?

– Во-первых, мы тогда только начали общаться. Во-вторых, о причине драки знали только эти двое. В-третьих, это был не мой секрет, и, даже если ты моя лучшая подруга, рассказывать тебе казалось неправильным. Поль попросил молчать, с чего он вдруг решил сейчас признаться, не имею ни малейшего понятия.

Она вновь погружается в переписку на телефоне, и, ухмыляясь, начинает строчить сообщение. Поль хмурит брови:

– Не то чтобы я скрывал что-то, а сейчас прямо-таки признался. История старая, уже не имеет значения, что было три года назад. Ты спросила, а я ответил.

Между нами возникает неловкая пауза, слышны лишь тихие, едва уловимые смешки Полин и звуки входящих сообщений.

– Ты можешь отключить звук? – возмущается Поль. – Это очень раздражает!

Она молча отключает звук и продолжает переписываться.

– А почему ты в итоге не позвал меня на свидание? – вопрос слетает с губ, прежде чем я могу заставить себя передумать его задавать. Ведь мне правда интересно, почему Поль все-таки пошел на поводу у Адама. Он все всегда делает наперекор ему.

Полин резко перестает печатать и поднимает на меня глаза. Поль рядом с ней слегка напрягается.

– Может, потому что там, во дворе школы, ты набросилась на меня с ругательствами и обвинениями, защищая своего прекрасного Адама?

– Он не мой прекрасный Адам, – ощетинившись, выплевываю я.

Поль заглядывает мне в глаза и без всякого сожаления произносит:

– Напоминай себе об этом почаще, Эмма.

Я понимаю его намек, отчего начинаю злиться сильнее. Однако я не знаю, что ответить ему. Ситуацию спасает официант. Он приносит наши заказы, и Полин как ни в чем ни бывало начинает разрезать свою пиццу и раздает нам кусочки:

– Так, ребята, спасайте меня. Если я съем больше четырех кусочков, я начну себя ненавидеть очень-очень сильно.

Поль закатывает глаза и забирает у нее три куска «Маргариты».

– У вас, женщин, абсолютно нездоровое отношение к еде.

Полин в своей привычной манере равнодушно пожимает плечами и, указав подбородком на пиццу, коротко говорит:

– Ешь, Поль.

Я тоже беру кусочек пиццы, тягучая расплавленная моцарелла обжигает язык. Чувствую, как жирные следы остаются на моем подбородке, и вытираю его салфеткой. Слова Поля все еще звучат у меня в голове, однако теперь я не думаю, как оправдаться. Скорее, понимаю, что он прав. Мне надо чаще напоминать себе о том, что Адам не мой. Грусть заполняет мое сердце. Однако я заставляю себя улыбнуться и ворую еще один кусок с тарелки Полин.

– Так, я просила помочь мне, а не съедать за меня всю пиццу! – возмущается подруга, и Поль, посмеиваясь, украдкой вытягивает прямо у нее из-под носа очередной кусочек. Полин пытается стукнуть его по руке и предотвратить кражу, и пока она отвлекается на Поля, я забираю еще один кусок.

– Ах вы негодяи! – кричит она, и мы с Полем начинаем громко смеяться.

– Похоже, нам надо заказать еще одну пиццу, – говорит он.

– Не надо! – возражает Полин. – Эмма поделится со мной салатом!

– Поделюсь, поделюсь, – соглашаюсь я и передаю подруге салат.

Она хмуро забирает его у меня и с недовольством начинает копаться в тарелке.

– Напомните мне никогда на вас не рассчитывать и не просить вашей помощи! – продолжает наигранно бурчать Полин.

Смешок слетает с моих губ, и ее брат мне подмигивает. Иногда так приятно бывает подурачиться. В зеленых глазах Поля столько веселья. На мгновение его взгляд становится серьезным. И у меня в голове вертится один вопрос, озвучить который я никогда не наберусь смелости: «Ты больше не хочешь позвать меня на свидание?» Поль продолжает смотреть мне в глаза, и мое сердце пропускает удар.

– Устроим Friday night fever[3]? – подает голос Полин, отвлекая меня от мыслей о Поле.

Ее слова срабатывают отрезвляюще. Пятница. Сегодня пятница. А это значит, что Адам поедет в Италию. Я даже не знаю, ответила ли ему его миниатюрная красотка. Решаю проверить телефон на наличие новых сообщений. Листаю многочисленные комментарии под моим новым видео. Кроме них, ничего нет. Ни сообщений, ни звонков – ничего от Адама.