Действующие лица:

Тихоцкие

Степан Степанович – отец

Марья Филипповна – мать

Гаврила Степанович

Улита Степановна – сестра

Прасковья Димитриевна – бабушка (по отцу)

Помощники Баська и Демьян Никифорович

Друзья

Говорилов Алексей Павлович

Чижиков Данило Андреевич

Нос Федор Николаевич

Соседка

Авдотья Ерофеевна

Жил на свете Одинокий Человек. Звали его Гаврила Степанович Тихоцкий. Близкие звали его Ганей. Доподлинно неизвестно, но было ему где-то двадцать пять лет (при любом раскладе не более тридцати). Жил он неприхотливо. Каждое утро вставал пораньше (но не в определенное время, а как придется), умывался, причесывался и шел завтракать. Затем занимался какими-то делами. Потом шел гулять. Возвратясь к обеду – обедал. После – работал, разбирал какие-то бумаги. Приходило время ужина – ужинал. Какую-то книгу читал перед сном, или заменял ее вечерней прогулкой. И ложился спать.

Так он жил много лет и ничего не менялось. Совсем не менялось.

Ничем он не болел. Разве что простудой иногда, и раз-два в году страдал он от головных болей. Как и все.

Была у Гани двухкомнатная квартира. Такая площадь предполагала больше жильцов, но их не пришлось. Сдавать комнату – он не сдавал. Хотя это и было возможно, но не для этого человека.

Район, где он жил, был самим тихим и спокойным. Соседи мирные.

Можно было подумать, что Гаврила Степанович один-одинешенек в этом мире. Но сложилось не так.

У него была и семья, и друзья. Отец и мать, две младшие сестры и брат, и три друга. С ними он встречался крайне редко, хотя и жили они в одном городе. Их свидания были нечастыми по той причине, что они говорили о чем-то своем, а Ганя – о своем. Не находилось понимания, и для него это было мучительно.

Сидел он так вечерами со своими бумагами, иногда останавливался, поднимал голову и смотрел за окно. Думал, есть ли хотя бы один человек в мире, с кем бы мог он поговорить по душам? В голове у Гани появлялись лица знакомых, но не было ни одного того, с кем бы у него нашлось понимание.

Так шло день за днем, пока однажды, не проснулся он от одной идеи. Сегодня Гаврила Степанович даже не задержался в постели, а почти вскочил и начал свой привычный утренний ритуал. Он думал об этой идее и когда чистил зубы, и когда причесывался, и когда одевался, и когда завтракал. Ганя никому не сказал об этом, и стал к чему-то готовиться.

Придется вернуться к району. Он был маленьким, как небольшая деревенька, и все всё видели и обо всем знали. Рядом с Ганей жила соседка Авдотья Ерофевна, которая часами проводила на улице по старости, и обо всех все знала. Знала она и как живет ее сосед, и поэтому очень удивилась, что на несколько дней уклад его жизни переменился, и в магазин он ходил чаще, чем раньше. Заговаривать она с Ганей не решилась, так как он, скорей всего, всё равно бы ей не ответил. Но у этой Авдотьи Ерофевны было столько знакомых в городе, что не сочтешь. Также знала она и родителей Гани, и даже не поленилась съездить к ним, чтобы рассказать о том, что происходит.

Тихоцкие не очень любили, когда нарушался их привычный жизненный уклад и предпочитали, чтобы о визитах сообщали заранее, но так как дело касалось их сына, приняли ее не с недовольными лицами. Дали чаю, конфет, и Авдотья Ерофевна рассказала обо всем, даже приукрасила. Степан Степанович и Марья Филипповна были в недоумении от происходящего, и не знали, что подумать.

– Надо его дружков спросить. – положил Степан Степанович, – Эти-то должны знать.

– Бог с вами, Авдотьюшка, спасибо, что зашли. – проводила ее Марья Филипповна.

– Коли еще что замечу, сказать?

– Скажите, если нетрудно.

На этом разошлись, а Степан Степанович отправился к друзьям Гани. Поначалу к Говорилову Алексею Павловичу, так как тот знавал больше, чем все остальные. Услышав обо всем, Алексей Палыч сразу сказал о том, что не верит, хотя и сомневается.

– Расспроси других. Если мы сейчас сами заявимся, Ганя ничего нам не скажет. После вместе поедем.

– Как скажете, Степан Степаныч.

Так и решили.

Вечером он вполне собрался и хотел уже покинуть свою квартирку, но неожиданно маленькую прихожую и частью тамбур заполнила куча народу. Впереди был его отец и Говорилов. Приехали все: кроме его старшей сестры Улиты и ее мужа.

Ганя смешался и даже в первые минуты встречи не нашелся что сказать.

– Ты куда собрался? – с напором спросил Степан Степанович сына. Его начали расспрашивать о том, что случилось, что он задумал и куда идет. Ганя оставил в покое багаж и пригласил всех на кухню. Пришлось ему закрыть дверь и идти к непрошенным гостям.

Вот и чай готов, и гости усажены. Он сам молча сел. А на кухне тишина. Все ждали, когда, наконец Ганя прояснит это дело.

– Хотите знать? – наконец заговорил он. – Отвечу честно. Я отправляюсь в путешествие.

– Ты?.. Ты?.. – Говорилов не нашел больше слов.

– Куда же?

– Постой, Федя… Да зачем? – спросил другой его друг, Данило Андреевич.

Мать его была так напугана эти известием, что даже ничего не сказала.

– Братец, да куда ты теперь… Какие путешествия… – свою заметку вставил и его младший брат Игнат.

Вопросы так и сыпались один за другим, и шум поднялся в квартирке такой, какого не было здесь несколько лет. Больших трудов ему составило вымолвить следующее:

– Я еду, чтобы найти человека, с которым нашлось бы понимание… общие интересы… возможность поговорить.

– Да ты, должно быть, шутишь. – хмуро посмотрел на Ганю отец.

– Какая глупость! Ганя, послушай моего совета, брось это! – сдвинув тонкие брови, сказала Прасковья Димитриевна, которая Гане приходилось бабушкой, а его отцу – матерью.

– Что за ребячество, тебе сколько лет?! —

– Сынок, одумайся! – наконец подала голос Марья Филипповна и схватив лицо сына, повернула к себе, встревоженно глядя ему в глаза.

– Матушка, – аккуратно убрал руки матери с лица Ганя, и немного помолчав, сказал, – И в этом я не услышал от вас никакой поддержки…