— Иди ты, — ворчит Хьюго.

Она смеется и сушит руки.

К тому времени, когда мы возвращаемся на вечеринку, Хьюго и Лилли осушили бутылку текилы. Я заставила его сначала помыть рот. Теперь подруга цепляется за его руку. Когда дело касается приятелей по выпивке, Хьюго всегда любимый. Никто не устраивает вечеринки, как он, и Лилли это нравится, хотя ей нравится притворяться, что парень ей не нравится, — это все фигня.

Они идут прямо в бар и заказывают безобразное количество водки и текилы.

Подруга ставит передо мной двойную водку и газировку, а также три порции текилы.

— Нам понадобится много сил, чтобы выжечь из моего мозга то, что я только что увидела, — объявляет она.

Хьюго смеется. Лилли чокается со мной рюмкой и выпивает текилу, как воду.

— Плюс, эта вечеринка отстой. У нас будет своя вечеринка, — улыбается она.

— О, черт возьми, да, — бормочет Хьюго.

Дерьмо, вот-вот все выйдет из-под контроля.

Я просыпаюсь в воскресенье с отвратительным похмельем. Эта вечеринка была сумасшедшей. Когда Лилли сказала, что не хочет скучать, она не лгала. Твою мать. Я не могу вспомнить многое после пяти Егер-бомб, которые пила с ней. Смутно припоминаю, как ее рвало где-то в горшок с растением, и Тео держал ее за волосы. Кто-то несет меня куда-то. Дерьмо. Я пытаюсь сесть, и моя голова сильно кружится.

— О, черт! — стону я, прижимая руку к глазам.

Мысленно желаю себе просто умереть и покончить с этим, когда замечаю тело в постели рядом со мной и замираю. Пожалуйста, скажите мне, что я не привела домой случайного парня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я молюсь богу «грязных приключений на одну ночь».

Осторожно смотрю направо. О, черт возьми, нет. Единственное, что хуже, чем найти незнакомца в твоей постели… найти Хьюго в своей постели.

— Нееет, — стону про себя. Откидываю голову назад и смотрю в потолок. Почему?! Почему он?!

Я быстро смотрю на себя. На мне старая грязная рубашка с надписью «Jacl Daniel's» и шорты для сна. Я не голая, но явно раздевалась, чтобы переодеться в какой-то момент. Дерьмо. Отчаянно пытаюсь пробраться через свои туманные воспоминая и головную боль.

Оглядываюсь на обнаженное по пояс тело Хьюго. Одеяло лежит прямо над его бедрами. Одна рука под одеялом, без сомнения, держит член, зная Хьюго. Другая рука на лице, закрывает глаза.

Мои глаза опускаются на его точеную грудь и очерченный пресс. Стоп! Мысленно ругаю себя.

«О боже, пожалуйста, скажи мне, что я не трахалась с ним». Я имею в виду, это Хьюго. Какова вероятность того, что ему удалось поспать в постели с кем-то, у кого есть влагалище, и не трахнуться с ним? Довольно чертовски маловероятно. Я глубоко вздохнула и осторожно потянулась к нему. Взяв край одеяла и осторожно подняв его, смотрю вниз. Боксеры! На нем боксеры. Я вздыхаю с облегчением.

— Ты знаешь, Сладкая, если ты хочешь взглянуть на Рэмбо, тебе нужно только попросить, — его грубый голос застает меня врасплох. Низкое, хриплое хихиканье вырывается из его груди.

Я хватаюсь за грудь и ударяю его.

— Придурок, — ворчу я.

Мой голос звучит густо и хрипло. Надеюсь, выгляжу не так плохо, как чувствую себя и звучу, потому что это было бы отвратительно.

— Я проверяла, что на тебе надето нижнее белье, на случай, если мы… — Машу я рукой.

Хьюго опускает руку и поднимает бровь.

— На случай, если мы трахались? — спрашивает он. Я киваю, а он смеется.

— Сладкая, не было и шанса, чтобы я был рядом с тобой прошлой ночью. И вы с Лилли прошлой ночью были очень плохи. — Качает он головой.

Я хмурюсь.

— Я не верю этому заявлению. Ты засунешь свой член во что угодно. И мы были не так уж плохи, — говорю, защищаясь. По правде говоря, я не могу даже вспомнить. Насколько знаю, я могла бы танцевать голой в баре. Это было однажды. Виновата Лилли! Это дерьмо случается только, когда я с ней.

— Я не буду ничего трахать. У меня есть стандарты, и эти стандарты не включают в себя покрытых рвотой девушек без сознания.

Кладу голову на руки и стону.

— Дерьмо. Была рвота?

Парень фыркает от смеха.

— Хорошо, что ты мне нравишься настолько, чтобы помогать тебе, потому что это было отвратительно. — Вздрагивает он. — Мне пришлось помыть тебя.

— Что?! — визжу я, но затем вздрагиваю. О, моя голова!

— Да. Имею в виду, я думаю о тебе голой, много, детка, но ты, возможно, только что испортила этот образ для меня. — Хьюго кладет руку на глаза и откидывается на кровать с глупой улыбкой на лице. Мудак.

— Почему ты остался? — спрашиваю я.

— Потому что ты попросила меня, — говорит он прямо. Я и мой большой, не затыкающийся, пьяный язык. Чертова Лилли!

— Итак, ты вымыл меня, одел меня, а потом остался на ночь… и просто спал? — спрашиваю я.

— Ага. Просто называй меня феей, чертовой, крестной, — ворчит он.

Я хмурюсь, даже когда это теплое чувство распространяется по моей груди. С Хьюго легче иметь дело, когда он засранец. Я имею в виду, он очарователен, даже когда засранец. Хьюго, который присматривает за мной и укладывает меня спать… это опасно.

Вытаскиваю свою задницу из кровати и слегка покачиваюсь, когда поднимаюсь на ноги. Останавливаю себя на секунду, прежде чем, шатаясь, пойти в ванную. Я писаю и чищу зубы, пытаясь избавить себя от вкуса Егеря, и… это сигареты? Отвратительно!

Смотрю в зеркало, и, святое дерьмо, это так ужасно. Макияж все еще на моем лице. Глаза налиты кровью и опухли, а мои волосы… Похоже, они вымыты, высушены полотенцем и на этом все. Так и есть. Я нахожу волосы в раковине и выбрасываю их. Затем беру ватные диски для снятия макияжа и удаляю слой черной туши, размазанный по щекам.

Боже, мне нужна вода, но я не думаю, что смогу дойти до кухни. Чувствую, что собираюсь блевануть. Наклоняюсь и пью прямо из-под крана.

Когда возвращаюсь в спальню, Хьюго даже не сдвинулся. Сажусь на край кровати, обдумывая, что делать дальше. На часах уже десять. Боже, я должна встать и сделать что-нибудь.

— Просто, бл*дь, вернись в кровать, — бормочет Хьюго.

Я поворачиваюсь к нему лицом. Не вижу его лица, так как рука все еще закрывает глаза.

— Чего?

— Я знаю, что ты бесишься, потому что сегодня воскресенье, и ты должна что-то делать, — говорит он насмешливым голосом.

— Да, некоторые из нас работают на этой неделе, — возражаю я.

Хьюго фыркает.

— Сладкая, ты сделала более чем достаточно прошлой ночью. Теперь поправляйся. Если тебе отчаянно хочется чем-то заняться, я отвезу тебя позже. — Его голос все еще сонный.

— Тебе не нужно домой? А как же Гэри?

— Мария сегодня утром у меня. Она выпустит его. Женщина будет очень счастлива, что ей не придется убирать за мной сегодня утром.

Мария — домработница Хьюго и Тео. Ни одному из них не нужна домработница на полную ставку, поэтому они разделили ее. Она убирает с пятницы по воскресенье у Хьюго, — убирает после его вечеринок, и, думая о том дерьме, что происходит на тех вечеринках, я могу только предположить, что ей платят очень, очень хорошо.

— Давай, — говорит Хьюго, отодвигая одеяло на моей стороне.

Кровать выглядит так заманчиво прямо сейчас. Я чувствую, как будто мой мозг пытается вытечь через нос. Забираюсь под одеяло и отдыхаю на своих пушистых подушках. Хьюго открывает объятия и крепко прижимает меня к себе. Напрягаюсь на мгновение.

Он даже не открывает глаза.

— Расслабься, Молли, я не собираюсь тебя пытать. Мне просто нравится спать с тобой. Ты удобная. Я не собирался подходить к тебе прошлой ночью, на случай если тебя вырвет на меня, — улыбается он.

— Осторожно, — бормочу я. — Продолжай говорить такое дерьмо, и ты сможешь отрастить влагалище.