— Конечно-конечно, пройдёмте, я Вас провожу.

До туалета было недалеко, всего несколько поворотов на этом незнакомом участке, по сути. Девушка, конечно, уже была один раз здесь, но сейчас она была занята совершенно другим, стараясь теперь как-то вычислить, в каком из сараев или прочих хозяйственных строений мог находиться Юра.

— Вас подождать?

— Нет-нет, не нужно. Я найду дорогу назад, — поспешила заверить его Ксюша, желая скорее остаться наедине.

— Ладно, — нехотя ответил Семён, который явно не хотел её оставлять одну — это было написано у него на лице. В глубине души он боялся, что она может заблудиться в хитросплетениях дорожек на его участке и забрести туда, куда явно не следовало.

«Значит, Юрий Сергеевич и правда здесь!»

Закрыв за собой дверь в деревянный туалет, девушка сделала вид, что действительно использует его по назначению, но когда услышала, что шаги стали стремительно отдаляться, выпрямилась, отряхнулась. Отворила дверь, тут же оглядевшись. Ей казалось, что фермер мог выскочить из-за любого угла и припечатать её к стене, но его нигде не было.

Осторожно выйдя на улицу, Ксения судорожно соображала о том, где же парень мог быть. Его явно держали там, куда не поведут скот или домашнюю птицу.

В доме? Вряд ли! А может в сарае, где она должна была подоить козу?

До того сарая было далековато, но рискнуть всё же стоило, иначе её приезд оказался бы напрасным.

Ступала девушка тихо, постоянно смотря по сторонам, а в её голове максимально быстро крутились шестерёнки, придумывая правдоподобную версию её хождения по ферме, ведь дорогу до лавочки она запомнила хорошо.

Шаг, ещё шаг, заветная дверь. Она была слегка приоткрыта, отчего у Ксюши перехватило дыхания. Фермера нигде не было. Стоило попробовать.

Без Юры она отсюда не уйдёт!

Уже около двери она прислушалась, вдруг Семён был там. Тишина, даже шорохов не было. Пора.

Аккуратно приоткрыв дверь, чтобы можно было протиснуться в сарай, девушка проскользнула внутрь, радуясь, что природа наградила её такой миниатюрностью. Прикрыла дверь, чтобы не выдать себя раньше времени, девушка сделал пару шагов вглубь сарая и остановилась, как вкопанная.

Недалеко от неё прикованный цепью к деревянному столбу лежал Юра. Глаза его были закрыты, а грудь, казалось бы, совсем не вздымалась.

Её сердце пропустило удар.

«Только не это! Пусть он будет жив! Пожалуйста, пусть он только будет жив»

Все остальные желания остались позади, когда Ксения, забыв об осторожности рванула к парню, тут же падая перед ним на колени.

Пульс был. Слабый безумно, но был.

Слава Богу!

— Юра, Юра, ты меня слышишь? — она попыталась потормошить его. Без толку. Ещё раз. Эффекта не было. Что же делать? Где же отец, у которого всегда во внутреннем кармане рабочего кителя была фляга с каким-то спиртным. Как привести его в чувство? Как помочь? Ему явно надо в больницу!

В одно мгновение Ксюша вспомнила, что помощь рядом, только позови. Отодвинувшись от парня, девушка прошептала:

— Константин Фёдорович, Вы меня слышите?

— Слышу, Ксения!

— Начинайте! Фермер на участке где-то, а мы в сарае недалеко от входа, зелёные двери. И ещё. Вызовите скорую, пожалуйта.

— Три минуты.

Девушке казалось, что время тянулось, нет, оно ползло, просто ползло, словно черепаха — слишком медленно, когда тянуть уже было нельзя.

Она снова подползла к парню, стараясь снова потормошить его, но увидела, что на открытых участках его кожи были синяки, ссадины, а местами даже и открытые кровоточившие раны. Сердце Ксюши снова сделало кульбит, ведь стоило ей на секундочку представить, каким истязаниям подвергся из-за неё Юрий Сергеевич, как становилось страшно. Страшно за него и за его жизнь.

Время ползло, а девушка прислушивалась к каждому шороху, каждому возможному шагу, ведь фермер наверняка уже её хватился, наверняка уже искал по территории и нервничал. Ведь, не дурак же он.

Внезапно раздались шаги, стремительно приближавшиеся к сараю. Ксения выдохнула, ведь это сто процентов были их спасители, другого варианта просто не могло быть.

Дверь резко отворилась, являя Ксюше совершенно не Константина Фёдоровича или кого-то из отряда особого назначения, а Семёна Ильича, который, стоило заметить, не особо и удивился её пребыванию в сарае.

— Ксения, я так и знал, что Вы здесь! — доброжелательный тон мужчины сменился гаденькой ухмылкой, от которой у девушки даже мурашки пробежали по коже. — Вы зря сюда пришли. Уходите.

— Я не уйду, — как можно твёрже ответила Ксюша, понимая, что ходила по краю, почти провоцировала, хватала руками оголённые провода.

— Уйдёте! Вы уйдёте и никому не скажите, что здесь видели. А ему, — Семён кивнул головой в сторону Юрия Сергеевича, который не приходил в себя, — ему уже ничего не поможет. Зря Вы его выбрали — хилый слишком, хоть и терпел. Ну, ничего, полюбите меня.

Никогда ещё девушка никого так не ненавидела, как безумного фермера, для которого, казалось бы, вообще не было в этой жизни ничего святого.

— Я не буду с Вами никогда. Слышите? Никогда! — она выкрикнула это специально, чтобы приближающаяся группа спасения точно услышала её голос, чтобы точно не ошиблась дверью.

— Это мы ещё посмотрим, — снова гадкая ухмылка, исказившая по сути не злое лицо мужчины. Получился какой-то плюшевый мишка с клыками. Жутко. Мерзко. Противно.

— Работает ОМОН! — дверь была снесена подчистую, ведь ребята не привыкли церемониться с потенциальными преступниками. — Мордой в пол! Лежать!

Семён попробовал дёрнуться куда-то в сторону Ксюши, успев схватить её за ногу.

Секунда — и его повалили на пол, а девушка, не сумев вовремя сориентироваться в пространстве, полетела в ближайший стеллаж, больно ударившись головой.

— Ксения, Вы как? — мужской голос слышался сквозь, казалось, тысячи километров, а глаза закрывались сами собой.

Шаги. Тишина. Ещё шаги. Яркий свет в глаза. Пелена. Тишина.

***

Неделя для него прошла, как в тумане.

Скорая приехала довольно быстро, а врачи твёрдо пообещали поставить парня на ноги. Он пришёл с себя, ощущая, что, кажется, реально воскрес. Тело болело нещадно, двигаться было практически невозможно, а если попробовать, то пожалеешь спустя долю секунды.

Постельный режим, строгое соблюдение всех указаний, полный покой и только положительные эмоции. Если первые три пункта было соблюдать не трудно, ведь за ним, казалось, следили медсёстры и врачи — точно кто-то попросил. Лев Глебович, наверное. Что же касалось положительных эмоций, то здесь уже было сложнее, особенно, когда Федотов случайно обмолвился о том, что Ксения лежала едва ли не в соседней палате с сотрясением мозга. Когда же мужчина рассказал ещё и при каких обстоятельствах Ксюша его получила, парень готов был почти лететь к ней, бежать, падать в ноги и просить прощения за то, что не уберёг.

Он несколько раз старался подняться на ноги, но каждый раз возвращался в исходное положение, ведь голова продолжала кружиться — сказывалась нехилая травма.

Неделя прошла в тумане и для неё, ведь чувствовала себя девушка довольно неплохо, но её тоже никуда не выпускали, благо, удобства были прямо в палате, чтобы как можно меньше перемещаться по коридору.

Приходил отец, Юля, Лев Глебович. Борис Леонидович причитал больше всех, уповая на то, что слишком сильно погряз в своём любовном треугольнике, совсем забыл о дочери и о том, что и у неё могли быть проблемы. Ксения на него не обижалась уже, просто привыкла, что как и в детстве — у неё не было отца. Ничего не изменилось.

Юля рассказывала последние новости из отеля, упомянула даже о том, что фермера не только арестовали, но и уже благополучно поместили под стражу.

Лев Глебович порадовал новостью, что Юра жить будет, только вот с чикипибарумом им придётся повременить, пока парень полностью не восстановится. В ответ девушка только закатила глаза и улыбнулась уголком губ. Всё же Федотов всегда оставался самим собой. В любой ситуации.