— Вот будешь налегать на пиццу и прочий фаст фуд — точно не полюбит, — Сергей наконец справился с уборкой и как раз открывал сайт любимой пиццы на заказ. — Ну, смотри, какую?

***

Лёша светился, словно начищенный пятак, чем изрядно привлекал к себе внимание. Антон, впрочем, улыбался вместе с ним, ведь он был безумно рад за братика, который, вроде бы, уже полностью отошел от разрыва и теперь старается построить что-то с девушкой, которая была просто диаметральной противоположностью Сони. Женя определенно была красивой, но это подчеркивала ее естественность, а не тонны макияжа или накачанные губы. Женя, судя по всему, была умна, что у нынешних девушек тоже редко можно было встретить, и к тому же, она занималась любимым делом — реализовывала себя, как талантливая художница, что получалось у нее очень даже хорошо.

Лёша светился, словно начищенный пятак и радовал глаз тренера, который невольно тоже стал свидетелем окончания его прошлых отношений и очень боялся, что это повлияет на профессиональные качества парня и его отдачу на поле. Только Миранчук впахивал за двоих, стараясь показать всем, что у него все в порядке и он ни капельки не страдает. А когда в его жизни появилась Женя, казалось, он и думать забыл, что такой боль предательства и прочие обиды.

Многие хотели узнать, в чем же причина таких изменений в поведении товарища, но не все имели специальный статус. Вообще, Лёша делил команду на две части: те, что были просто товарищами и не более, и те, кто переступил через ту грань исконно рабочего общения. Такими «уникумами» были Федя Смолов, Дима Баринов и Дима Тарасов. Хоть Лёша и продолжал делиться самым сокровенным только с Антоном, эти ребята тоже получали от него свою порцию новостей.

— Лёх, ты так светишься, неужто есть дама, которой получилось тебя зажечь? — Смолов, правда, намекал исключительно на любовь в горизонтальном смысле.

— Дурак ты, Смол. Только об одном и думаешь, а есть еще и чувства. Про любовь слышал? — усмехнулся Миранчук.

— Девчонки в школе рассказывали, — хохотнул Федька, уходя в душ.

***

Женя как всегда после занятий в университете была на Арбате. Сегодня у нее был просто аншлаг — много прогуливающихся парочек желали получить прекрасный портрет и щедро одаривали художницу не только деньгами. Но и комплиментами.

За три часа работы Женя немного подустала, хотя сама работа ей была исключительно в радость. Она оглядывалась по сторонам, словно кого-то высматривая, и с тоской понимала, что Лёшу она не видела уже больше недели.

Внезапно, чьи-то теплые руки легли ей на лицо, закрывая глаза, только девушка сразу поняла, кто стоит за ней и только широко улыбнулась.

— Евгения, у вас найдется маленькое окошечко в вашем плотном графике, чтобы нарисовать портрет вашего молодого человека? — Лёша буквально пропел эти слова ей на ухо, отчего по девичьему телу пробежали мурашки — слишком приятно.

— А когда вы успели занять такую ответственную должность? — Женя повернулась к нему лицом, обнимая за шею и зарываясь пальчиками в его волосы на затылке. Миранчук готов был замурчать от удовольствия. Он вообще испытывал невероятное удовольствие от общения с девушкой — очень уж она ему нравилась или он уже был в нее по уши влюблен?

Не отвечая прямо на поставленный вопрос, парень потянулся к ее губам, легко целуя, чтобы не привлекать слишком много постороннего внимания, иначе уже через несколько минут в сети появятся его снимки с незнакомкой. Стоит ли говорить о том, что Лёша мониторил социальные сети на предмет появления компромата на него. Очень уж он хотел, как можно дольше, сохранить в тайне эти отношения.

— Присаживайся на стул и принимай удобную позу, — почти скомандовала Женя, разрывая их объятия, ведь на них уже начали коситься прохожие. Стоит ли говорить, что и сама девушка не хотела большой огласки их отношений, чтобы наслаждаться общением с Миранчуком, не находясь постоянно под вспышками камер.

Лёша быстро уселся, закинув ногу на ногу и повернулся в сторону улицы. Он хотел, чтобы девушка изобразила его в полупрофиль, очень уж ему нравилось этот ракурс. Женя была не против и быстро заскользила карандашом по бумаге.

Время пролетело почти незаметно, если бы у парня не затекла шея, и он бы постоянно не крутил ею, чтобы немного размять.

— Лёш, потерпи, пожалуйста, немного, уже скоро, — улыбнулась Женя, замечая движения парня. Миранчук кивнул, соглашаясь, и больше не двигался, по крайней мере, старался.

Портрет получился чудо как хорош, даже лучше, чем предыдущий, чему Лёша был безумно горд. За девушку. За то, что у нее получается творить такое чудо своими руками.

Оставив портрет в машине и забросив вещи Жене в квартиру, ребята уже по стандарту отправились гулять, только сегодня в другую сторону — по Моховой. Именно по той самой Моховой, о которой пел Марк Бернес в бессмертных «Москвичах».

Они шли не спеша, наслаждаясь компанией и болтая на разные темы. Девушка делилась своими успехами в живописи, а Лёша рассказывал обо всем на свете: о футболе, о брате, о различных смешных моментах с тренировок. Женя звонко смеялась, а парень любовался ею, понимая, что готов слышать ее смех каждый день.

Обратно к машине Лёши они изрядно ускорили шаг, ведь на улице знатно похолодало, а ветер начинал пробирать до костей. Лёша накинул на плечи девушки свою легкую куртку, чтобы хоть как-то скрыть ее от ветра, сам оставаясь в любимой толстовке.

Закрыв плотно двери в салоне и включив обогрев, парень немного расслабился.

— Сильно замерзла? — он посмотрел на Женю, беспокоясь о ее здоровье.

— Не очень, но погреться не помешает. Может, зайдешь в гости? — в ее вопросе не было никакого скрытого подтекста, ведь переносить такие не длительные отношения в горизонтальную плоскость девушка еще явно не стремилась, впрочем, как и Лёша.

— С удовольствием, если у тебя дома найдется горячий чай, — он улыбнулся, заводя мотор.

— Не только чай, но вкусное печенье, — улыбнулась ему в ответ Женя, уже твердо осознавая, что питает к парню определенные чувства, хоть и немного страшиться того, как быстро они появились.

Поднявшись на четвертый этаж, ребята оказались в квартире Жени, которая с первого взгляда понравилась Лёше. Он прошел вслед за девушкой на кухню, где она сразу поставила чайник, Миранчук же дальше рассматривал интерьер. Даже на кухню над обеденным столом висела небольшая картина, только в цвете, что безумно удивило парня.

— Ты и в цвете рисуешь?

— Раньше рисовала. А сейчас мне больше черно-белые картины нравятся, в них есть что-то особенное, неподражаемое, — девушка мечтательно закрыла глаза, а парень в неизвестно какой раз залюбовался ней.

Вечер продолжался в теплой атмосфере за продолжением разговоров и просмотров художественных дебютов девушки, которыми Лёша только восторгался. Он с каждой минутой все больше и больше понимал, что общество Жени ему настолько приятно, что он даже не хочет расставаться, но не напрашиваться же ночевать?! Девушка может не так понять, а обижать ее совершенно не хотелось.

Когда время было уже совсем не детское, Миранчук засобирался домой, чтобы не выглядеть уж чересчур невежливым. Женя проводила его до двери, чмокнув его в щеку на прощание, но парень только обиженно надул губы, словно ребенок, которого в чем-то обделили. Поэтому он тут же притянул девушку к себе ближе, целуя уже по-взрослому, запуская одну руку в ее мягкие волосы. Женя таяла в его руках и понимала уже окончательно, что крышу у нее снесло просто подчистую, но ее это вообще не волновало.