Так что же было? Какие силы заставляли снова и снова идти в бой? И не только меня, но и многих других моих товарищей.
Может быть, патриотизм? Любовь к летному делу, ненависть к врагу, желание как можно быстрее освободить свою истерзанную, изуродованную, но сильную духом Родину? Или что-то другое? Видимо, все это вместе взятое.
К сожалению, были и такие, которые после первой неудачи старались всеми правдами и неправдами уйти с летной работы. Но их было меньшинство.
Пять случаев различных авиационных происшествий, связанных с тяжелыми ранениями, гибелью моих друзей, не испугали, а наоборот, вселили в меня искренность, закалили характер, позволили усовершенствовать летное мастерство, дали дозреть до выполнения боевых заданий в составе групп, причем не только ведомым летчиком, но и ведущим небольших групп, а впоследствии и полковых колонн в простых и сложных метеоусловиях.
По танковому тарану противника
Наш 210-й штурмовой авиационный полк стоял на аэродроме венгерского населенного пункта Кишкунлацхаза. В один из осенних дней, когда я вернулся из очередного боевого задания, после доклада на КП полка, меня вызвал начальник оперативного отдела майор Зиновий Абрамович Лещинер и приказал доставить отчет по боевому вылету в штаб 136-й штурмовой авиадивизии, который располагался там, же в Кишкунлацхазе недалеко от штаба нашего полка. Взял пакет и пошел в дивизию. Там в оперативном отделе встретил небольшого роста стройную, подтянутую, симпатичную, одетую в военную форму младшего сержанта девушку в гимнастерке цвета хаки, черной юбке и кирзовых сапогах. Мне бросились в глаза пышные волосы, заколотые на две стороны. Увидев ее, немного растерялся и смутился, забыв на мгновение зачем пришел. Тогда эта девушка, младший сержант Моргунова Надежда Максимовна, милым приятным голосом спросила меня: - Вы к нам, товарищ лейтенант?
- Да, - робко ответил я. - Пакет принес.
Она взяла пакет и, увидев на гимнастерке ряд наград, почему-то уверенно, со знанием дела назвала мою фамилию и подтвердила успешность только что выполненного боевого задания. Оказывается З.А. Лещинер позвонил в дивизию и проинформировал устно об успешном вылете группы лейтенанта Фролова на боевое задание. Поэтому эта миловидная девушка знала о вылете и, как показалось, была очень рада моему приходу.
Спустя несколько минут, я немного осмелел и задал младшему сержанту ряд вопросов, на которые девушка четко ответила. Поговорили немного, и она меня проводила до выхода. На обратном пути в полк я шел в каком-то приподнятом настроении. И все время перед моими глазами стояли ее пышные волосы и приятная улыбка.
Через несколько дней мы случайно встретились с Надей на улице Кишкунлацхазы. Разговорились, я ее проводил до дома, в котором она со своей подругой из инженерного отдела дивизии проживала на квартире одной мадьярской семьи, недалеко от расположения нашего полка. Время шло к вечеру, боевых вылетов не было. При расставании мы договорились с Надей встретиться на площади у столовой нашего полка. После ужина летчики, инженеры, девушки-оружейницы под звуки аккордеона нашего неутомимого весельчака и затейника командира 2-й эскадрильи Героя Советского Союза Николая Есауленко в конце боевого дня иногда собирались вместе чтобы обменяться впечатлениями, повеселиться, попеть песни. Ночью мы не летали, так как абсолютно все летчики нашего полка к ночным полетам были не подготовлены.
Только после окончания войны пришлось начать обучение полетам в облаках и в ночных условиях. Перед полетами в облаках тренировки на самолетах По-2 производились под матерчатым колпаком, которым закрывалась кабина обучаемого перед вылетом.
Теперь можете судить, что из себя представляли летчики, прибывшие из резерва, и вступившие в бой с опытным врагом в 1943-1945 годах. Несмотря на это мы победили, правда ценой больших потерь наших воинов.
Прощаясь, я пожал ее нежную руку и сказал: - До встречи!
Надежда обернулась и спросила меня: - Удобно ли мне приходить к вам на танцы, ведь у вас своих девушек много.
Я сказал, что хотел бы увидеть ее и танцевать только с нею. Тогда она ответила, что придет с подругой. Они пришли. Так завязалась наша дружба на всю жизнь. И она продолжается вот уже 50-й год.
Кишкунлацхаза - это населенный пункт, расположенный примерно в 18 км южнее Будапешта. Аэродром, находившийся на окраине этого села, имел бетонированную полосу. По тем временам мы редко летали с таких полос. В основном штурмовики базировались на аэродромах с грунтовым покрытием. На этом же аэродроме самолеты, как утопающие, хватаясь за борт лодки, колесами стояли на бетонке, а дутиком - хвостовым колесом - на грунте и, как правило, в воде. Таким образом с краев по всей полосе и стояли наши Илы и истребители других полков 17-й воздушной армии. На взлетной полосе был образован так называемый коридор. При взлете им ни в коем случае нельзя было уклониться ни влево, ни вправо. Удержать же направление взлета на Ил-2 было очень сложно. Такая уж была конструкция самолета. Самолеты находились на полосе, так как грунт был раскисший и вырулить или зарулить на стоянку в капонир (земляное укрытие в виде подковы) было практически невозможно.
Одним декабрьским днем самолет Ил-2 с экипажем из соседнего авиационного полка при взлете перед отрывом от земли уклонился вправо и плоскостью ударил авиационного механика истребительного полка, находившегося в то время на самолете Ла-5. Было видно, как туловище этого механика полетело с плоскости в одну сторону, а голова в другую. Затем Ил врезался в другой самолет, произошел взрыв, и летчик вместе с воздушным стрелком погибли. На фронте почему-то все это быстро забывалось, так как подобные происшествия были обычным делом. За годы Великой Отечественной войны, по данным учета штаба, в полку погибло 220 человек. Это летчики, штурманы, стрелки-бомбардиры, воздушные стрелки, техники и инженеры, мотористы, оружейники - наши боевые товарищи, близкие фронтовые друзья.
Продолжались боевые будни. Интенсивность вылетов с каждым днем возрастала. Обстановка на фронте усложнялась. Боевые потери с каждым днем увеличивались. В полку оставалось 14-15 самолетов, 2-3 из них были неисправные.
