– Что мне делать? – Женька попыталась посмотреть на свою ногу, но одно движение вызвало дикий приступ боли. Упав обратно на подушки, она стиснула зубы и прерывисто дыша дождалась пока боль станет чуть меньше.

– Ты должен, – прошипела она задыхаясь, – убедиться… есть ли выходное отверстие… если его нет… необходимо достать пулю.

– Но как? Я же не врач, – дрогнувшим голосом произнес Саша.

– Все просто, – выдохнула Женька, – разрезаешь кожу… достаешь пулю… дезинфицируешь… и зашиваешь.

– Черт, – Саша отошел от нее. – Но тебе будет больно.

– Я буду без сознания.

– Я не смогу, вдруг я сделаю только хуже?

– Ты справишься, – напряженно сказала Женька, – главное, не повреди артерию.

– Я понятия не имею как она выглядит. – Все больше нервничая отвечал Саша, ощущая, как голос дрожит от страха.

– Она… она выглядит как тоненькая трубка, вена и артерия находятся рядом, – угасающим от боли голосом прошептала она.

– Жень, – отчаянно произнес Саша, – я не могу.

– У тебя все получится, – мягко произнесла она и вновь потеряла сознание.

Он понимал что должен ей помочь, но ведь он не врач и анатомию в школе он прогуливал. Саша понятия не имел, что делать, ведь только в фильмах он видел нечто подобное, но там главный герой вообще зашивал сам себя. Несколько минут стоя неподвижно, Саша просто смотрел Женьке в лицо. Она спасла ему жизнь и сейчас он не может просто стоять и смотреть как она истекает кровью. Он должен хотя бы попробовать. В этот момент глаза Женьки приоткрылись и снова он ощутил, что обязан ей как минимум своей жизнью.

У Саши дрожали руки, пока он их мыл, Женька с его помощью сделала несколько больших глотков водки, которую он нашел в одной из комнат, но стало только хуже, скачек давления и учащенное сердцебиение вызвали более обильное кровотечение. Саша вернулся в комнату и уселся на приготовленный стул, все внутри него дрожало и впервые он понял, насколько ему повезло с Женькой, она явно была смелее и сильнее чем он, но сейчас он мечтал чтобы она отключилась и не кричала. Глубоко вздохнув, он сделал несколько глотков водки, закрепил фонарик так чтобы свет падал на рану и приступил к делу.

Разрезав штаны он оголил ее кровавую рану, справившись с тошнотой Саша закусил губу и смотря на измученное лицо Женьки, тихо прошептал:

– Держись.

Плеснув на открытую рану водки, Саша почувствовал, как она дернулась и сквозь зубы закричала, но неожиданно смолкла и расслабилась, он понял, что она потеряла сознание и начал действовать. Ему мешало кровотечение из-за которого он почти ничего не видел, все было красным или черно-красным, понять где тут кожа, мышцы, вены или пуля, он не мог, но очень старался. Прежде чем взять в руки нож Саша долго унимал дрожь в руках и после сотни раз сказанных самому себе слов о том, что он обязан ее спасти, он сделал первый разрез.

Женька не двигалась, но несколько раз все же приходила в себя, вяло пыталась махать руками, зажать рану, но ощущала что не владеет собой, а потом Саша тихо шептал ей что-то на ухо и ей становилось хорошо. Она не знала было ли так на самом деле, но каждый раз, когда боль становилась адской все вокруг погружалось в темноту, потом снова возникал свет и возвращалась боль, но каждый раз вместе со светом приходил Саша и приносил вместе с собой темноту и спокойствие. Это помогало и спасало ее, но Женька уже не понимала где реальная боль, а где боль внутренняя. Она не могла различить какая боль принадлежит плоти, а какая находится в разуме. Когда все ощущения превратилась в агонию, она больше не хотела чтобы свет возвращался. Она ждала темноты, и чтобы все исчезло вместе с ней.

Саша почти закончил зашивать рану, он сделал все как сказала Женька, правда это вышло куда тяжелее, чем он ожидал, пуля была слишком глубоко и теперь Саша постоянно боялся, что сделал что-то не так. Зашив рану, он наложил повязку, закрепил все это бинтом, выкинул все что осталось от «операции» и укрыв Женьку одеялом взял бутылку в руку. Сидя на подоконнике он смотрел на город, в особенности на высотку с названием Смерч. Они почти дошли до нее, но рана Женьки все изменила. Им нужно было быть аккуратней, и почему они вообще сразу не спустились в канализацию?! Да потому, что они были к этому не готовы, они не герои кино и не военные в отставке, их никто не готовил к апокалипсису, они обычные люди, которые сначала делают, ошибаются, а потом, сидя вот так, на подоконнике, делают работу над ошибками, понимая, что всегда можно было поступить как-то иначе, чтобы получилось лучше, но в конце концов, они добьются своего. У них всего два пути, узнать правду или погибнуть при попытке ее узнать.

Саша устал, руки продолжали трястись, но он думал только об одном, чтобы Женька, как можно скорее встала на ноги и они продолжили путь. Но рана была слишком серьезной и период восстановления предстоял долгий. В голове снова проснулся его эгоизм, он не хотел за ней ухаживать, не хотел все время проявлять участие и тащить ее за собой, но совесть не позволяла просто так уйти и бросить ее. Она спасла ему жизнь, и Женька никогда бы его не бросила. Он решил что сделает все что нужно и будет тащить ее на себе если это потребуется. Глубоко вздохнув Саша расстелил покрывало и одеяло на полу и сделав еще один глоток водки улегся спать. Ему не хотелось видеть кошмары произошедшего, но он погрузился в такой глубокий сон, где снов просто не может быть.

Женька не приходила в себя долгое время, Саша несколько раз просыпался от испуга и пытаясь найти у нее пульс каждый раз вздыхал спокойно, когда слышал тяжелые удары ее сердца. После этого он обычно устраивался поудобней и засыпал.

Она ничего не чувствовала, просто что-то не давало ей прийти в себя и скорее всего это был страх. Женька знала, что там в реальном мире больно, там у нее в ноге рана от пули, пустой город, головная боль и Саша. Только вспоминая, что он один, она на долю секунды задумывалась о том, чтобы проснуться, но разум напоминал о боли и она прекращала думать об этом. Она находилась в темноте где было хорошо и ей совершенно не хотелось возвращаться.

Саша устало повернулся на бок когда услышал бой часов, боль снова была невыносимой, согнувшись пополам он закрыл голову руками и насчитал восемь ударов. На улице был вечер, Саша глубоко вздохнул и поднявшись, со злостью откинул от себя одеяло. Ему надоело сидеть здесь, он уже второй день находился рядом с Женькой, но она так и не приходила в себя. Это пугало, но еще больше ему не нравилось то, что ему нечем было себя занять. Целыми днями сидя в четырех стенах, он даже не мог почитать, потому что поменяв день с ночью, они постоянно жили в темноте, а зажигать свечу или фонарь было слишком опасно.

Поднявшись на ноги Саша подошел к окну, в сумерках особенно сильно было видно, как медленно на землю падает снег. Пришла зима, как всегда неожиданно и как всегда раньше времени. Он обернулся на Женьку и заметил, как сильно она бледна и что вновь на месте раны, бинт пропитался кровью, нужно было снова менять повязку. Саша недовольно поморщился и отвернулся. Ему хотелось выйти из дома, хотелось куда-нибудь отправиться лишь бы не находиться больше в этой комнате, не слышать эти бессознательные стоны боли и не видеть ее ужасную рану. Но он остался. Взяв бинт и виски (водка уже давно кончилась) Саша хотел сделать глоток, но что-то его остановило. Он посмотрел на Женьку и понял, что все это несправедливо, она страдала от ранения, а он уже был готов бросить ее одну. Взяв ножницы он разрезал бинт и взглянув на рану поморщился от ужасного зрелища, а по запаху он понял, что рана загноилась. Он облил ее виски и приклеив пластырь снова обмотал ногу Жени бинтом.

Решив проверить ее температуру Саша приложил к ее лбу руку и почувствовал что у нее жар, он бросился к аптечке, но ничего жаропонижающего в ней не было, только обезболивающие и еще какие-то тюбики, мази, еще таблетки, но Женька была не в состоянии что-либо пить. Саша вспомнил, как мама, рассказывала, когда он заболел ангиной, она обтирала его водкой чтобы сбить жар. Саша тихо выругался, ведь остатки водки он выпил, но решил, что виски тоже подойдет. Аккуратно сняв с Женьки одежду он не смог удержаться и оценив ее почти нагое тело принялся растирать ее алкоголем. Она задрожала и на мгновенье даже попыталась открыть глаза, хотя Саша убедил себя, что ему лишь показалось. Тошнотворный запах виски, казалось пропитал все вокруг, после того как Женька перестала дрожать, он накрыл ее одеялом и устало сел рядом.