– Ну ты сказанула! – Вадьке, как и мне, не понравились слюнявые морды дружков. – Мы тут вовсе по другому поводу собрались.

– И по какому же это? – ехидно поинтересовалась я. – Вам что, вожак для пакостей нужен или девочка для битья?

И это тоже было правдой. Маленькую меня они частенько уговаривали на всякие хулиганские действия. Залезали в чужой огород, потому что у соседей клубника всегда слаще, а меня на стреме оставляли. Естественно, они убегали, оставляя меня на расправу разозленным хозяевам, и отдуваться за их художества приходилось мне.

Правда, меня не ругали, потому что, как сказал дядя Миша, владелец самой аппетитной делянки земляники, «такого ангелочка ругать грех», и в самом деле не ругал, а выдавал корзинку ягод, чтоб я по чужим участкам не шастала. И даже родителям о моих подвигах не сообщал.

Но с тех пор прошло много лет, я поумнела и больше в подобные авантюры не ввязывалась.

– Ни то, ни другое, – серьезно заверил меня Сашка. – Нам нужно, чтоб ты одного парня окрутила.

Я даже глаза выпучила, не зная, что на этот бред сказать.

Глядя на мое изумление, Сергей как-то по-девчоночьи похихикал и продолжил:

– Понимаешь, этот тип глаз положил на Ленку, поразвлечься решил. А она, дуреха доверчивая, думает, что все всерьез. Выручи, а? Отвлеки его на себя, тебе же это раз плюнуть.

Я недоуменно пожала плечами. Ленка – сестра Сереги, понятно, что он о ней беспокоится. Но отчего они сами-то этого ловеласа к порядку призвать не могут?

– А почему бы вам самим с ним не поговорить? По-мужски, так сказать?

Парни потемнели и нервно опустили глазки долу. Типа они скромные очень, застенчивые даже.

– Пытались. Не получилось ничего, – с горестным вздохом признался Серега. – Он в десанте служил, приемчики знает. К тому же он из Ясиней, там народу мало, но сплоченные такие, гады. В общем, на разборку с ним вместе еще десять парней пришло. Не хилых.

Конечно, не хилых. Деревенские парни с детства тяжелым трудом занимаются, в отличие от сидящих передо мной горожан, которые физические нагрузки себе искусственно создают, в спортзале. Хотя посмотреть на них приятно – мускулатура развитая, бицепсы, трицепсы и что там еще у них должно быть, имеется, весьма даже рельефно, и даже кубики на животе посчитать можно.

– Понятно, – мне и вправду все было понятно. Четырем этим далеко не самым сильным мальчикам просто нечего было противопоставить по-настоящему сильным деревенским парням. Если только наглость. – Дружеский разговор не помог.

– Не помог, – хором подтвердили они и рассмеялись. – Помоги ты, а? Пропадет Ленка ни за грош. Ты наша последняя надежда.

Я призадумалась. Я хорошо знала Лену. Милая девочка, на мой взгляд, излишне наивная и доверчивая. Она была старше меня на год, училась в колледже то ли на массажистку, то ли на парикмахера. Из нее получилась бы прекрасная жена – заботливая, ответственная, хозяйственная. Что в наше время среди горожанок редкость.

Я это точно знаю, потому что мой переборчивый братец много лет искал себе такую женушку среди своих многочисленных городских подружек, но так и не нашел. И до сих пор холостякует, хотя старше меня почти на десять лет.

Идеалы, они такие. Почему-то попадаются другим, только не тебе. Это стандарт любой жизни, тем паче мужской. Особенно тех парней, кто не умеет ценить то, что имеет и постоянно гоняется за жар-птицей, которая в наших скромных кущах не водится, не в раю, чай, живем.

Это не мои умозаключения. Это мне бабушка много раз говорила. Она и брату это объясняла, но он ее слова между ушей пропускал, отвечая, что его бабушкины сентенции из стародавней жизни не интересуют.

И вот недавно, когда мы с ним по смартфону болтали, он мне по секрету сказал, что был не прав. Что нужно было ему бабушку слушать, когда она ему Иришку, одну из его многочисленных подружек хвалила и просила, чтоб не упустил.

Макс ее оставил, а теперь вот жалеет. Но поздно – она замужем уже, двое детей. И муж не из тех, кто по сторонам поглядывает. Да, умнее нужно было быть в свое время, умнее. И дальновиднее. И старших слушать.

В общем, бабушка оказалась права. Как всегда.

Вспомнив про бабушку, я снова пригорюнилась. Опять заболело сердце, и я сердито ответила вопросительно глядящим на меня парням:

– Лену мне жаль. Но вмешиваться в чужие отношения я не буду. Вдруг там все серьезно, а я им помешаю? Да и с чего вы решили, что он на меня поведется?

Вадька с затаенной грустью меня уверил:

– Да тебе стоит ему в наглые глазенки посмотреть и улыбнуться, и все, он твой навеки.

И тут черт меня дернул его подначить:

– Как ты?

Он печально усмехнулся и, вместо того чтоб меня высмеять, серьезно признал:

– Да, как я.

Мне стало не по себе. Ну к чему я постоянно ляпаю не то, что нужно? Не зная, как реагировать на это странное признание, промолчала. Выручил меня Серега:

– Ты ничему не помешаешь. Этот Леха Красовский девчонок коллекционирует. Он даже с парнями об заклад бился, что любая будет его, едва он свистнет. Так что Ленка просто на развод попала. Ночами не спит, по саду бродит. Мечтает. А он такой – попользуется, бросит, да еще и посмеется. В общем, помоги, а?

Мне в это грязное дело влезать вовсе не хотелось, и я постаралась увернуться:

– А если я и сама на него западу? Что тогда?

Парни переглянулись и дружно рассмеялись.

– Ты? Влюбишься? Серьезно? Да тебя кто только соблазнить не пытался! Даже киноактеры вокруг тебя вились, и что? На кого ты запала?

Я разобиделась. Нет, это что же? Я что, по их мнению, даже и влюбиться ни в кого не могу? Из железобетона я сделана, что ли? И тут в моей буйной голове возник не менее шальной план, чем у парней.

Познакомлюсь с этим Лехой Красовским и притворюсь, что вусмерть в него влюбилась. Вот тогда они пожалеют, что втравили меня в это дело, но будет поздно.

Сделав вид, что повелась на их уговоры, снисходительно согласилась:

– Ладно, посмотрю на этого вашего доморощенного Казанову. Но только издалека. Потом и решу, как быть, – Осмотрительность, она лишней не бывает. Вдруг он страшило какое-нибудь?

– Договорились! – Сергей был рад, а вот Вадька не очень. Похоже, он рассчитывал на мой категоричный отказ.

Я посмотрела в сторону родителей. Они о чем-то тихо препирались, сердито глядя друг на друга. Понятненько, опять отец маму к кому-то приревновал. И не надоело ему? Сколько можно, ведь далеко уже не юнец. Маме за сорок, отец постарше. Или это мне кажется, что они не молоды, а они считают, что в самом расцвете сил и только-только начинают жить, как говорила мне бабушка? Не знаю…

Вадька положил руку мне на колено и спросил:

– Пойдем, искупнемся?

Я свирепо посмотрела на его нахальную ручонку. Он нехотя ее убрал и демонстративно понурился. Надо же, он еще и обижается! Не понимаю я этих парней – нарушают мое жизненное пространство и при этом еще считают виноватой меня! Я же к ним не лезу со всякими обжималками и поцелуйчиками, вот пусть и ко мне не пристают!

Вадька встал, протянул мне руку. Пришлось подниматься. Но руку я ему не дала. Обойдется. Быстро пробежала вперед и с разбега влетела в прозрачную теплую воду. Бухнулась в ласково принявшую меня реку и, засмеявшись от нахлынувшего счастья, поплыла.

Плавала я неплохо. Зная дурную привычку парней подкрадываться поближе и хватать за разные места, быстро нырнула и чуть не столкнулась с Вадькой, как раз в этот миг подбиравшегося поближе. Стремительно изогнувшись, ушла от его захвата и выскочила на поверхность. Едва он показался следом, мрачно пообещала:

– Если ты еще раз попробуешь свои ручонки распускать, я тебя знать не буду! Ты меня понял?

Он подплыл поближе и жалобно протянул:

– Ну почему ты такая?..

Я потребовала уточнения:

– Какая такая?

Он немного подумал. У него всегда были сложности с формулировками. Он привык изъясняться двумя словами, и оба из них были неприличными. Но все-таки собрался с мыслями и пояснил свою глубокую мысль: