Но через показавшиеся вечностью полгода все же рискнул и объявился дома. Точнее, даже не дома, а на лужайке, где обычно паслись козы и откуда виден был желтый свет окон.

Был вечер, и козы уже были заперты в сарай. Но не успел Скабиор как следует оглядеться, как прямо перед ним с хлопком материализовалась бабушка. Она молча схватила его за рукав нового кожаного пальто и аппарировала обратно в дом.

Как же она его ругала! За то, что ушел, не сказав ни слова. За то, что посмел подумать, что, зараженный ликантропией, не нужен ей больше. За то, что заставил волноваться. Стояла в шаге от него, всплескивала руками, топала ногой и говорила, говорила… «Я каждую секунду тебя жду, днем и ночью, понимаешь ты, бессовестный мальчишка, или нет?!»

Он понимал. И, сидя на знакомом с детства диване и слушая многословную гневную тираду, улыбался, как дурачок какой-нибудь. И резко перестал улыбаться, заметив, что бабушка прижимает к глазам платок. Он не выносил ее слез. Это просто выворачивало ему душу наизнанку. Он готов был пообещать ей что угодно, только бы она не плакала. Просто в ее жизни было слишком много слез. Потеряв мужа и дочь, она не готова была лишиться еще и внука. А он поступил, как настоящая скотина, оставив ее.

Про оставленный после пятого курса Хогвартс речи никакой не было. Нет места в школе для темных тварей, для них — только трущобы Лютного и темные леса. Бабушка достала из комода письмо с результатами С.О.В. Что ж, он вполне прилично освоил программу — среди оценок даже была одна «Превосходно» — по ЗОТИ, какая ирония.

Бабушка настояла, чтобы он проводил полнолуния дома. Да, она все решила. Да, это безопасно — она все продумала. Риск есть всегда — но пусть он будет под присмотром, а? Ведь здесь на много миль вокруг нет ни души. А она с ума сойдет, если вдруг он случайно обратит кого-нибудь или вообще убьет. Нет, под замком он сидеть не будет. Нет, козы не пострадают. Бабушка предложила относительно простой способ огородить территорию, на которой он смог бы проводить полнолуния в облике волка. Всего лишь пара ритуалов — и даже затуманенный луной разум не сможет увести его далеко от дома. И никто посторонний не сможет приблизиться к опасному месту. Что, Магия крови под запретом Министерства? Да чхать она хотела на это Министерство, лично на Министра, и на каждого министерского… Ах, впрочем, отвлеклась. Вот, у нее уже все готово. Остался лишь ты, дорогой внучок, и твоя пусть ныне и звериная, но такая родная кровь.

С тех пор минимум раз в месяц Скабиор обязательно бывал дома. Бабушка радостно встречала его, кормила ужином, рассказывала о своих повседневных делах. О его делах не спрашивала. Он и не стал бы распространяться. Хватало и того, что, получая относительно тяжелую травму, он аппарировал не в Больницу Святого Мунго — там оборотня попросту бы не стали бы обслуживать, а к бабушке. С годами травм стало меньше — он научился защищаться — или вовремя смываться, нисколько не считая это трусостью, но проявлением здравого смысла.

Перед восходом полной луны бабушка еще раз проверяла, надежно ли заперты козы, обновляла Охранные чары вокруг сарая и дома. Скабиор закрывал на окнах ставни, бабушка запирала двери изнутри. Скабиор с палочкой в руках еще раз обходил дом, наколдовывал еще один особый защитный контур. Бабушка, конечно, сильная ведьма, но защита лишней не бывает. Он прятал палочку под крыльцо и уходил в лес, хранимый от вторжения посторонних тайными ритуалами.

И что выясняется теперь, спустя двадцать лет?! Бабушка тайком вычесывает шерсть с огромного волка-оборотня, будто он какая-нибудь коза! И вяжет ему шарфы, носки и перчатки из его собственной шерсти! Как он раньше этого не замечал?

Именно этот вопрос он и задал бабушке. И получил ответ, что просто волчьей шерсти в пряже в этот раз было чуть больше, чем обычно. Просто бабушке показалось, что так нужно. Да. Ей показалось. И все было так просто. Просто невероятно.

И был еще один вопрос, который интересовал его не меньше, а может быть, даже и больше.

— Ба, а скажи-ка мне, и много ли еще граждан Британии носят одежду из шерсти оборотня, м?

Бабушка замахала на него руками.

— Чего это ты выдумал, Бьорни! Ни один волшебник Британии, кроме тебя, никогда не наденет вещи из твоей шерсти, что ты! Понимаешь ли…

— Стоп-стоп-стоп. Ни один волшебник, говоришь? Британии, говоришь? Ба-а-а?! — протянул Скабиор, сраженный догадкой. Нет. Невозможно.

Бабушка молчала. Скабиор схватился за голову. Получается, бабушка вязала шали и шарфы из козьей — с примесью волчьей — шерсти и продавала магглам. Невероятно. Немыслимо.

— Скоро луна, — сказал Скабиор и поднялся с дивана.

— Да-да, — торопливо произнесла бабушка. — Пойду проверю, как там Дэйзи и Мэйли.

— Ба, но мы не закончили этот разговор, — Скабиор попытался сказать сердито, но бабушка будто и не слышала его.

Наутро Скабиор чувствовал себя более разбитым, чем обычно после превращения. Сегодня, конечно, его не вычесывали — к бокам пристали листья и сосновые иголки, а на крыльце действительно была шерсть. Осенняя линька, будь она неладна. Он оделся и достал из-под крыльца свою волшебную палочку.

Бабушка уже отперла дверь. Молча она подала ему кувшин с восстанавливающим отваром. Скабиор, как обычно, выпил его и отправился спать.

За ужином они опять молчали. Скабиор, поразмыслив, пришел к тем же выводам, что и бабушка много лет назад. Если есть хоть малейший шанс, что запах волчьей шерсти остановит его или другого оборотня от нападения на маггла — ну кому от этого будет хуже? Бабушка не хотела, чтобы он случайно стал убийцей — и разве можно было ее за это осуждать? Бабушка не знала наверняка, с чем ему приходилось сталкиваться в жизни, но, скорее всего, догадывалась.

— Бьорни, малыш, не злись, — попросила бабушка после ужина, вновь подойдя к внуку и трогая его за плечо. Он повернулся к ней.

— Я не злюсь, ба. Просто я опасный. А ты…

— Я крайне осторожна, поверь. Ну кто тебя расчешет, кроме бабушки? Смотри вон, что с волосами творится! — бабушка слегка подергала его за косу.

— Ба, я сам, — устало проговорил Скабиор. Ему нравилось носить длинные волосы, и он правда расчесывался сам. Раз в неделю точно. Но бабушка была неумолима. Если не удалось вычесать волка, то уж в человеческом виде внук никуда от нее не денется. И безо всяких Петрификусов!

Бабушка осторожно разбирала спутанные пряди. Как в детстве, легко водила расческой, не дергала, что-то приговаривала. Скабиор почти задремал на стуле.

С аккуратно заплетенной косой Скабиор вышел из дома в ночь. Повозил руками по голове, стараясь хоть немного взлохматить волосы. А то засмеют еще в стае. Смеяться в лицо ему вряд ли кто-то сейчас рискнет, но за глаза, думая, что он не слышит, куснуть в разговоре никто не откажется. Хищники, что с них взять. Он и сам зубастый теперь.

Он не спеша поднялся на холм и оглянулся на дом, перед тем как аппарировать в Лондон. Неяркое окно по цвету было почти как луна, но тепла в нем было несравнимо больше.

Скабиор поправил на шее серый шарф, потрогал лежащие в кармане новые зимние носки. Усмехнулся, покачал головой. И исчез с негромким хлопком.