К этому времени Августа и Гризельда несколько сократили число своих похождений. Все же возраст давал о себе знать. И появившаяся с возрастом разборчивость. Но иногда… Случалось, что заседания «Попечительского совета» затягивались и на несколько дней…

***

Люциус потянул вниз белоснежный воротничок сорочки. Проект, над которым велась работа, был крайне важен. Важно было показать общественности заботу о природе и окружающей среде. Создание заповедника с питомником ядовитых змей было направлено на то, чтобы обеспечить зельеваров ценными ингредиентами — ядами, змеиными яйцами, шкурками и другими частями змеиного организма. А также ненавязчиво восстановить имидж Слизерина.

— Скабиор. Я ничего не понял. Будет согласован проект заповедника, или эта старая грымза опять вертится, как уж на сковородке?

Скабиор сглотнул, некстати вспомнив, как всего несколько часов назад извивалась в его руках «старая грымза». «И вовсе она не старая, — почти обиженно подумал Скабиор. — Ну, сколько ей, ну не сто же?» Гризельде было сто сорок семь, однако этого наверняка не знала даже Августа.

— Люциус, все будет в лучшем виде, — заверил начальника Скабиор. — Я плотно веду работу в этом направлении.

Вновь волной нахлынуло воспоминание. Да, было плотно, и тесно, и жарко. И влажно. И было бы даже нежно — он всегда был готов к такому. Но оказалось, что умудренные опытом министерские эксперты любят, мягко говоря, пожестче. И проявляют такой профессионализм и рвение, что Скабиор в какой-то момент вовсе потерялся в ощущениях. Света в спальне почти не было — окна плотно зашторены, свеча горела только одна. Но и она вскоре погасла — в подсвечник попали туфлей.

В отсутствии света остальные чувства обострились. Вкус, осязание, слух — все были максимально задействованы. Не было на теле Скабиора места, которое бы этой ночью осталось бы без внимания. Он знал, что нравится женщинам, но таких изысканных комплиментов в свой адрес еще не слыхал. Наполненные подлинно слизеринским ядом, разговорчики двух подружек скользили буквально по лезвию ножа, по кончику жала, по грани абсурда, распаляли воображение и будили стремление доказать. Что он лучший. Во всем, что делает. Он доказывал — то одной, то другой, то обеим вместе, что согласованные действия непременно приведут их к успеху. И к оргазму. И не раз. Резкие движения сменялись плавными поглаживаниями, потом, замерев на какие-то бесконечные секунды, возобновлялись опять, сопровождаемые уже не едкими замечаниями, а тяжелым дыханием и протяжными стонами.

Не в его правилах было оставаться до утра, но, совершенно вымотанный, Скабиор заснул, обнимая правой рукой Августу, а левой — Гризельду. Или наоборот. Как бы то ни было, с обеих сторон его обнимали и прижимались к нему две весьма страстные, но, как и он, очень утомленные ведьмы.

Проснувшись спустя пару часов, Скабиор тихонько выскользнул из спальни, стараясь никого не разбудить. В спальне по-прежнему было очень темно, и собрать свою одежду ему удалось только с помощью невербального Акцио. Одевался он уже в коридоре. Хорошо, что успел застегнуть брюки до появления младшего Лонгботтома — защитника чести бабушки. Хм. Забавный парнишка этот Невилл.

Скабиор отправился домой, переоделся, и к началу рабочего дня был уже в кабинете Люциуса. Никак ему не удавалось стряхнуть с себя воспоминания о прошедшей ночи. Он был далеко не новичок в альковных играх и думал, что его уже ничем нельзя удивить. Однако он вряд ли забудет то, что произошло. И, если уж быть совсем честным с самим собой, он был бы не против повторить.

Поэтому уважаемому заместителю министра придется еще подождать согласования по его ядовитому проекту.