Гермиона почувствовала, что свободна от Связывающего заклинания. Ни секунды более не желая оставаться в этом негостеприимном доме, Гермиона бросилась вон.

Обеими руками толкнув дверь так, что та с грохотом ударила в стену, Гермиона выбежала из комнаты. В гостиной запихнула в сумочку свою книгу. Какой-то тряпкой вытерла с ног какую-то кровь. Зажав в руке свою волшебную палочку, произнесла «Аппарейт!»

Оказавшись на тропинке, что вела от калитки к дому Лавгудов, Гермиона увидела Луну.

Луна набросила ей на плечи большую вязаную шаль, обняла, повела в дом. Ни слова не сказала. В доме усадила, подала Гермионе чашку с чаем. Вытирала ей слезы и чинила магией разорванное платье. Расчесывала спутанные волосы. Залечивала разбитую губу. Держала за руку и гладила по голове.

Потом, уже в ванной, Гермиона поняла, что она по-прежнему держала в кулаке захваченную из дома Уизли тряпку. Направив на нее палочку, Гермиона уже хотела произнести Инсендио, чтобы испепелить этот обрывок, как вдруг опознала в нем тот самый шарфик. Рука с палочкой бессильно опустилась. Шарфик был возвращен в сумочку. На самое-самое дно.

========== Глава 3. Неурядицы ==========

Комментарий к Глава 3. Неурядицы

Музыка: “Аквариум” ” Мается”.

Краткая зарисовка из прошлого: “Лунный день”

https://ficbook.net/readfic/10748420

Остаток рождественских каникул Гермиона провела у Луны. Правды о случившемся в праздник никто не узнал. Гермионе было дико стыдно. Как будто это она сама была во всем виновата. Рон перестал узнавать родных, и целители настояли на лечении в Госпитале Святого Мунго. Об этом, а также о том, что предварительный диагноз — отравление Эйфорийными батончиками, Гермионе сообщил патронус Гарри. Сам Гарри хотел прийти к Лавгудам и поговорить с Гермионой лично, но она уговорила его не беспокоиться. Они же увидятся в школе, всего через несколько дней.

Так и получилось, что Джинни и Гарри, чьи отношения в Рождество перешли на новый уровень, не стали выяснять подробности того вечера. Адская убойная сила «Волшебных Вредилок Уизли» была им хорошо известна. А в сочетании с алкоголем она вполне могла довести Рона и до больничной койки. Койку же в спальне пылкие влюбленные испытывали на прочность до утра. Напрочь забыв о подруге. Бывает. Старшие Уизли были заняты хлопотами с Роном.

Вернувшись в школу, Гермиона сократила общение с Джинни. Не то чтобы она считала Джинни виноватой в чем-то, но некоторая натянутость в отношениях появилась. К счастью, подготовка к выпускным экзаменам и холодное время года сами по себе были достаточным поводом, чтобы отменить все посиделки и совместные прогулки. Гарри тоже увлеченно занимался. Квиддич был в прошлом, но рыжее игривое настоящее — Джинни — занимало все его свободное время. Гермиона с удивлением поняла, что успехи Гарри в освоении волшебных наук ее больше не беспокоят.

К экзаменам Гермиона готовилась вместе с Луной.

На Рейвенкло дураков не держат, это знает каждый. Подготовка Луны по всем предметам была основательной. Плюс широкий кругозор — помогала отцу в издании «Придиры» — и чистокровность — с рождения жила в мире магии и буквально впитывала ее из воздуха. Гермионе же очень не хватало этих простых повседневных знаний, и она жадно слушала рассказы подруги. После проведенных вместе каникул Гермиона поняла, насколько невыгодно положение магглорожденных учеников, которым до совершеннолетия разрешалось колдовать лишь в школе, лишь на уроках, по сравнению с теми, у кого имелся хотя бы один волшебный родитель, в присутствии которого колдовать можно было сколько душе угодно. Почему это не работало в семье Уизли, Гермионе теперь было все равно. В любом случае, совершеннолетие давно наступило, да и тренировка колдовских навыков во время пропущенного седьмого курса была жесткой и эффективной, но направленной на защиту, нападение, выживание. А вот как просто жить в мирное время, нужно было учиться и учиться.

Было и еще кое-что.

В воздухе уже пахло ранней весной и мартовское солнце ярко освещало пустой класс, в котором Луна и Гермиона занимались подготовкой. Гермиона отложила один учебник и потянулась было за другим, но вдруг почувствовала головную боль.

— Надо отдохнуть, — сказала она, растирая виски.

Луна кивнула. Подошла к Гермионе и стала гладить ее по голове. Она как-то умела прикосновением отгонять боль. Гермиона замерла, чувствуя, что боль уходит, сменяясь приятным чувством тепла и покоя. Солнце, склоняясь к закату, светило прямо в глаза.

Луне нравилось трогать волосы Гермионы. Густые и вьющиеся, на ощупь они были очень мягкими. Подушечками пальцев Луна нежно массировала голову Гермионе. Она чувствовала легкое покалывание в пальцах, значит, источник боли был именно здесь. И вот он растворялся, повинуясь ее движениям. Луна не была легилиментом, но легко считывала эмоции окружающих. Эмоции Гермионы были очень яркими. Очень волнующими.

Они не говорили об этом, но обе помнили, что случилось почти год назад, в апреле, в коттедже «Ракушка». Тогда, в пылу эмоций, они позволили себе то, о чем до этого и подумать не могли бы. Не все подруги становятся настолько близкими, как это вышло у Луны и Гермионы в тот день, но, несомненно, произошедшее повлияло на их дальнейшие отношения, сделав их более доверительными, и, что более всего удивительно, не оттолкнуло их друг от друга.

Солнце, это все солнце. Руки Луны, уняв головную боль, спускаются Гермионе на плечи. Волосы светлым занавесом загораживают лицо от ярких солнечных лучей, когда Луна склоняется к подруге, обнимает ее за плечи. Гермиона затылком прислоняется к плечу Луны. Целует ее в щеку. Луна склоняется еще ниже. Руки ее тоже скользят ниже, нежно прикасаются, дотрагиваются, вызывают, ах, теплую волну, которая властно проходит по всему телу… Гермиона тихо стонет, смотрит в глаза Луне… «Да, я уверена, я хочу!» Луна молча кивает. И продолжает сама, и позволяет делать с собой все, чего им так хочется.

Потом Гермиона, еще неодетая, задумчиво смотрит, как исчезает за горизонтом краешек солнца.

— Ты не потеряешь меня, — говорит Луна, тоже заглядевшись на закат. Гермиона гладит ее по волосам, заплетает ей косу, не в силах сразу расстаться, разойтись по своим башням. Как же хочется еще продлить эти минуты единения, безвременья, покоя…

***

Лунный день

Луна смотрит с подушки.

Колышутся ветром подвески.

Соль и песок. Ракушки.

Белые занавески.

В подвале не было солнца.

Четыре месяца целых.

Не было там оконца.

Но солнце внутри смеется.

Волны внутри трепещут —

Нежное синее море.

Медом янтарным плещут

Глаза, что застыли от горя.

Больно, как это больно.

Как пережить потерю.

Шрамы, как это странно.

Себе я больше не верю.

Нет невозможней романа!

Но нет между нами и пяди…

И с кудрями цвета каштана

Сплетаются лунные пряди.

Мягкостью лунного света

Сейчас ты меня обнимаешь.

Как бы сказать тебе это…

Хочу тебя, понимаешь?

Хочу забыть на мгновение

Пытки волшебницы черной.

Лечишь прикосновением

Слова моей метки позорной.

Я же не виновата!

И здесь я, сейчас, с тобой,

Хочу в этот час до заката

Себя ощутить живой.

***

Подготовка к экзаменам меж тем все больше напоминала битву. Битву с ускользающим временем, но в большей степени — с собой. Повторить все, запомнить все, повторить еще раз, чтобы суметь воспроизвести на экзамене…

Зелья Гермионе давались хуже, чем все остальные предметы. Профессор Слагхорн хвалил ее, конечно, но сама она чувствовала себя неуверенно.

Как-то раз Гермиона пришла в класс зельеварения. Профессор разрешал выпускникам тренироваться самостоятельно. Был уже вечер, пара часов до отбоя, а у Гермионы никак не варилось Зелье Надежд. Так и этак она пыталась справиться с ним, но надежды таяли, а зелье все не получалось. Уже уставшая, она пропустила момент, когда нужно было обязательно потушить огонь под котлом. А так как до этого Гермиона ошиблась в дозировке магического бессмертника…