Днями я играл в огороде, в малине, под кустами смородины и вишни. Было интересно наблюдать за растениями и насекомыми. Сколько жизни в мире!

Картошка вырастала огромной. Все вместе собирали урожай. Брат строил шалаш, разводил костер. На зиму он вырыл большую яму и устроил в ней погреб. На деревянных полочках разложил мелкую картошку, морковку. Закрыл яму палками подсолнуха и засыпал травой.

Брат был большой затейник. На широкой доске он лепил из пластилина целые страны; горы, леса, реки, мосты. Сделал самострел из доски с резинкой. Животных он жалел и не стрелял по ним, но однажды, все-же, поранил крыло вороне и, посадив ее в ящик, держал на веранде. Надеялся приручить, но ворона улетела при первой же возможности.

В кругу семьи скучно не было. В особо длинные вечера играли в карты или лото.

Иногда у бабы Ани гостила баба Шура, мать моего отца, приезжавшая из Кемерово. Она казалась мне странной. Была немного неряшлива, возила с собой целый мешок лекарств. Она читала нам с братом книжки, пыталась пробудить у нас интерес к астрономии и минералогии, но все как-то бестолково. Впрочем, я тогда был еще слишком мал, чтобы всерьез заинтересоваться этим. Гораздо любопытнее были ее рассказы о детстве, как она была старшей в семье и помогала малышам.

У нее иногда возникали нелепые проекты нашего обогащения. Не раз она говорила, что для пополнения семейного бюджета мы с братом могли бы собирать бутылки, а она бы их сдавала. Мама отговаривала, не так уж сильно мы нуждались.

Вспоминаю, что в детстве я редко видел отца. Он приезжал к бабе Ане, помогал копать огород. Смысла его существования и присутствия я тогда не понимал. С бабой Шурой, своей матерью, он не ладил. Она называла его придурком. Он укорял ее в неряшливости, говорил что она живет в грязи, превратив в трущобы свою кемеровскую квартиру. Отец, по его словам, пытался навести там порядок, но ничего кроме скандалов не получалось.

* * *

Живности баба Аня не держала – возраст не позволял много работать. Жила она одна, дед Иван умер за три года до моего рождения. Он работал на севере, на строительстве нового завода. Оставалось всего год, чтобы вышел стаж для пенсии, но грипп дал осложнение, которое ослабило здоровье, и дед умер от сердечного приступа. Я слыхал мрачный рассказ, как его в оцинкованном гробу привезли домой. Бабушка жалела, что похоронила мужа, не открывая гроба, так как везли очень долго. Она говорила, что из-за этого дед снится ей “потемневшим”.

О дедушке я узнавал по вещам, которые он сделал. Бабушкин дом был построен руками деда. Меня это удивляло и восхищало. Какое-то время я полагал, что дед, как и мой отец, находится где-то в «командировке».

* * *

Рядом с бабушкиным домом, через огород, был дом ее младшей сестры, бабы Нюры. Мы ходили к ней в гости. Была у них банька, в которой мы иногда парились, да так, что я еле добирался домой.

Вокруг то и дело происходило что-то непонятное, загадочное, недоброе. Муж бабы Нюры, дядя Гоша, как все его называли, повесился в своей мастерской. Говорили, он был хроническим алкоголиком и не хотел лечиться. Происшествие напугало меня и я хотел сначала что-то понять, но скоро отчаялся и постарался о нем забыть.

* * *

Я часто размышлял о предвидении будущего уже тогда. Эта способность, очевидно, могла бы помочь людям. Но почему они этого не умеют? Может, умеют с рождения, а потом забывают, не хотят, боятся? Требовалось выяснить.

Совсем непросто жить, ощущая будущее, предвидеть неприятную ситуацию и не иметь возможность ее избежать. А я вот могу так жить и даже, наверное, хочу. Или я крепче других?

Сколько мне было лет? Я чувствовал в своем сознании присутствие себя будущего взрослого, основательного в суждениях, располагающего неизвестными мне пока сведениями.

Между мной тогдашним и мной взрослым определенно существовала связь, обмен мыслями. Но я был только маленьким ребенком, и детское непостоянство не давало как следует прислушиваться к голосу взрослого себя, подававшему неясную весть внутри сознания.

* * *

В то время я порой задумывался, что связывает меня с окружающими людьми? То, что я чувствую к ним это любовь или зависимость? И тогда мне становилось отчего-то страшно за своих близких.

* * *

Пятница. Мы с мамой бежим из детского сада, она меня ругает потихоньку за то, что я запачкал песком коленки и шорты. В квартире встречаем бабу Аню. Борис тоже дома. Бабушка решила помочь маме прибраться, постирать, и мы застаем ее уже спешащей домой, и еще ей куда-то нужно, просит, чтоб мы пришли к ней попозже. В пятницу мы уходили к быбушке до вечера воскресенья. Вот и сегодня, искупавшись в ванне, собрав все необходимое, мы заперли двери и отправились – Борис, мама и я. По пути купили в магазине три небольших арбуза. Нести их тяжело. Мы присели на скамеечку и два арбуза съели. Третий хотели отдать бабушке, но она не стала его есть. Она не любила арбузы, к тому же в огороде росли чудесные сочные огурцы и дыни.

Купаться не пошли. Играли с братом во дворе, катались по переменке на велосипеде.

Бабушка напомнила, что утром рано-рано пойдем на озеро – рыбачить. Нужно ложиться раньше спать, кто заленится вставать, останется дома.

По субботам рыбачили часто. Ходили на озеро с бабушкой. Мама избегала рыбалку, ей не нравилось насаживать червяков на крючок. Я тоже этого не любил и лепил к крючку хлебный мякишек. Удочка у меня была короткая, леска толстая, однако рыба ловилась.

Но в этот раз мама собралась с нами, и это особенно радовало. Бабушка разбудила нас рано, около четырех часов. Уже начинало светать, был густой туман. Встали быстро, оделись, умылись и съели по яблоку. Взяли уделишки, трехлитровый бидончик и заготовленных с вечера червей. По овражку спустились к озеру, пошли вдоль берега.

Река протекала так, что получалась как бы петля. А когда строили железную дорогу, то пришлось отсечь этот круг, и выпрямить русло реки. Эта петля образовала озерцо. Весной озеро соединялось с речкой, под мостиком на железной дороге. Летом рыбы в озере было много, ее ловили и сетями, и бредешками, ставили мордушки.

По тропинке через заросли ивы вышли на мыс и остановились на небольшой лужайке. Выбрали места для ловли. Утро было прохладное. Густой туман сливался с водой, клубился, и казалось, что озеро вот-вот закипит. Неосторожный шорох – и по поверхности воды бежали из ночных укрытий большие жучки-водомеры. Маме захотелось половить, она стала просить удочку у Бори. Тот не хотел давать, говорил: “Какой она рыбак, если боится червей”, – но потом согласился. Мама закинула поплавок, и он тут же нырнул под воду. Начались визг и крик, мама боялась тащить, ей казалось, что оборвется леска, что крючок зацепился за корягу, ей стали помогать и вытащили таки рыбку – довольно большого леща. Рыба упала и запрыгала по траве. Мама попыталась схватить ее, но рыба не дается в руки, и мама, как футболист за мячом, падает на нее. “Дайте скорее бидончик, – кричит мама, – я ее боюсь!” Я схватил полиэтиленовый мешочек, а бабушка принесла бидончик. Но лещ не входит – такой широкий.

Наконец, бабушка надевает на него кулек, приговаривая: “ Вот так раз, распугали всю рыбу”.

Все успокоились и взялись за удочки, а лещ, бедный, не хочет сидеть в кульке. Бьет хвостом и с кульком прыгает по полянке в траве.

Тем временем, я забросил поплавок рядом с бережком. Сильно дернула рыбка. Леска на удочке была толстая, и я спокойно вытащил длинную, тонкую щучку.

Утро уже в полном разгаре, солнце разливает розовые лучи по воде, туман исчезает, пора возвращаться домой. Мы идем счастливые. Возле дома видим бабу Шуру. Она как раз приехала к нам в гости. Удивляется улову и хвалит нас.

Бабушки почистили рыбу, запекли. Удивительно вкусно.

3