Он хотел успеть за ней.

Только услышав его гортанный стон, Гермиона почувствовала, как внутри ее заполняет его горячее семя.

Итан вышел из нее спустя время и сместился на бок, едва ощутимо касаясь губами ее соленой от пота груди, чередуя поцелуи с тяжелыми вздохами.

— Это было недолго… Прости… Я исправлюсь.

Гермиона цокнула языком и взяла его лицо в ладони, заставляя посмотреть на себя.

— Какой же ты все-таки болтун.

Итан не ушел после всего. Он остался с Гермионой в постели. Они долго разговаривали, прерываясь на поцелуи и ласки.

Выяснилось, что он заметил Грейнджер сразу, как перевелся в Лондон, и его симпатия родилась гораздо раньше, чем они с Гермионой встретились на Гриммо. Но с порога проявить симпатию к заместителю министра он не решился.

И если бы план Джинни не сработал, Итан бы все равно продолжил добиваться Гермиону. На самом деле его не остановили ее слова о том, что он не в ее вкусе.

«Вкусы — вещь относительная», — изрек он.

И был прав.

Их жаркая ночь стала негласным началом отношений. Но Гермиона сразу попросила Итана пока не афишировать это, объяснив все тем, что эта информация может негативно сказаться на карьерах обоих.

Поначалу Итан с пониманием относился к ее решению, но позднее, когда их отношениям было уже больше двух месяцев, его это начало обижать. Он думал, что она его стесняется. Не пристало заместителю министра иметь отношения с подчиненным. Ей нужен кто-то посолиднее.

Но однажды его посетила иная мысль, не менее неприятная.

Все дело в Драко. Она до сих пор любит его.

Поэтому и не хочет делать их отношения достоянием общественности, чтобы тот не узнал, что теперь она не одинока, и смог вернуться к ней в любой момент.

Она до сих пор его ждет.

Итан и вовсе начал думать, что Гермиона продолжает поддерживать с ним общение, и в постели с ним она думает о Малфое.

Гадости так и лезли в голову против воли.

В довесок ко всему он случайно нашел ее письма. Итан боролся с собой, не хотел в это лезть, но взгляд так и цеплялся за строчки, и письма были прочитаны одно за другим.

Он не знал, что думать. Отпускать Гермиону он категорически не хотел.

Задавать прямой вопрос он боялся. Боялся, что Гермиона подтвердит его догадки.

А Грейнджер тем временем не могла разобраться в себе. Все было настолько хорошо, что ее это напрягало. И она не понимала, что конкретно ее не устраивает. И самое главное — почему она не хочет обнародовать их с Итаном отношения.

Не было правила, которое бы запрещало состоять в отношениях с коллегами, при условии, что это не будет мешать рабочему процессу. Повлиять на карьеру их отношения едва ли могли.

И спустя долгие недели и несколько бесед с Джинни Гермиона поняла: она продолжает ждать от жизни подвоха, поэтому вся эта стабильность и кажется ей странной.

Ей по привычке было необходимо к чему-то придраться, потому что все ее предыдущие потенциальные женихи имели гору недостатков, которые она специально выискивала, чтобы был повод отказать и продолжить ждать возвращения Малфоя.

Но теперь ждать было некого.

Итан не был идеальным, у него были свои минусы, но Гермионе они не мешали. С ним ей было действительно хорошо.

Она привыкла к нездоровой связи с Драко, к его противоречивой персоне, и теперь полноценные отношения с адекватным человеком казались ей чем-то неестественным и ненормальным.

А ее боязнь рассекретить свою личную жизнь вовсе не была боязнью — Гермиона привыкла скрывать все личное, как скрывала интрижку с Драко.

Она имела право не распространяться об отношениях — так делают многие пары, — но ее молчание ранило Итана, и Гермиона это чувствовала.

Чувствовала она и то, что Скотт подозревает ее в неискренности.

Драко Малфой хоть и не присутствовал больше в жизни Гермионы, но будто невидимым гостем ощущался рядом. Его незримое присутствие изматывало обоих.

Она его забыла и больше не жила надеждой, что Малфой вернется. Но тем не менее отношения с Драко продолжали портить ей жизнь, сбивая ее с курса, мешая прямо смотреть на вещи и жить, не ожидая удара в спину.

Все негативные установки и шаблоны отравляли ее отношения с Итаном медленно, но верно. Гермиона чувствовала, что он переживает, но не понимает, что происходит между ними.

Она часто засматривалась на Итана, размышляя, нужен ли он ей. И ответ всегда был положительным. Очевидно, Итан полагал, что она думает над тем, как с ним расстаться. Потому что всегда спрашивал, не хочет ли она что-то ему сказать.

Гермиона не раз шутила, что он ее бросит однажды, и не осознавала, что он воспринимает это на свой счет и думает, что Грейнджер считает его непорядочным. В такие дни он лаконично оставлял ее и уходил ночевать в свою скромную служебную квартиру. Он обижался.

Но Гермиона лишь хотела услышать в ответ: «Никогда я тебя не брошу!»

А Итан не понимал этого. Он уходил, и Грейнджер начинала думать о том, что больше он не вернется.

Но он возвращался. Ненадолго заходил к ней в кабинет и крал у Гермионы долгий поцелуй, прижимая хрупкое тело к себе, словно компенсируя ночь, которую они провели порознь.

Однако Гермиона продолжала жить в постоянном страхе предательства, причиняя боль хорошему человеку, который делает все, чтобы она была счастлива.

Она знала, что им нужно поговорить. Но Итан ее опередил, и, когда она вернулась от Джинни, он уже ждал ее дома и задал лишь один вопрос, от ответа на который — Гермиона это сразу поняла — зависело все.

— Давай съедемся?

Она согласилась, не раздумывая. Она была так благодарна ему, что он не пытал ее вопросами, не старался залезть к ней в душу и навести там порядок. Итан задал один единственный вопрос, который не хуже разговора доказывал его намерения. А ответ Гермионы красноречиво говорил о желании быть с ним.

Она сожгла письма, как только нашла их в одной из коробок после переезда в новый дом, который снял для них Итан. Его не было рядом, и она решила, что это отличный шанс покончить с прошлым раз и навсегда. Она бросила в камин и ту их единственную фотографию с Драко, а рамку отправила в мусорное ведро.

Больше от Малфоя у нее ничего не осталось. Только рубцы на сердце. Но они уже почти не болят.

Итан застал Гермиону сидящей перед камином, а рядом увидел злополучную шкатулку, в которой не так давно обнаружил письма. Деревянная коробочка была открыта и пуста.

— Что ты делаешь? — поинтересовался он, бросив короткий взгляд на коробку, и Гермиона тут же вскочила и поцеловала его, прижавшись к нему всем телом.

— Жду тебя. Я приготовила лазанью, но это был мой первый раз, так что за качество я не отвечаю. Хотя, думаю, шансы на то, что мы вкусно поужинаем, все же есть. Мой руки и за стол.

Гермиона уплыла на кухню, и послышался звон посуды и столовых приборов. Итан еще раз посмотрел на пустую шкатулку, а затем на слабый огонь в камине, и выдохнул с облегчением.

Она сожгла их.

Хотелось верить, что теперь все действительно будет хорошо.

Любовь не пахнет розами, ароматным кофе и свежеиспеченными круассанами, что тебе приносят в постель по утрам. Она пахнет горечью и иногда безнадегой. И оттого она прекрасна.

Они съехались спустя четыре месяца отношений, но теперь Гермиона не сомневалась ни в чем. Все на самом деле случается тогда, когда суждено. И мы не в силах замедлить или ускорить этот процесс.

Когда Итан впервые в столовой Министерства принес ей чай с лимоном и медом, Гермиона опешила. Ее поразила его наблюдательность, о природе которой она на тот момент не догадывалась. Но теперь, когда он каждый раз без ее просьбы приносит ей кружку с ее любимым горячим напитком перед тем, как они садятся смотреть какой-нибудь фильм на выходных, Гермиона не сомневается — ей с ним повезло.

— Через неделю благотворительный бал, знаешь? — спросила она, отпив из кружки, и положила голову ему на плечо.

— Знаю, — коротко ответил Итан.