Сижу на подоконнике, обнимая руками колени, и смотрю в окно. Вижу как одна за одной стикают капли со стекла окошка. Дождик, снова мой любимый дождик... Лето заканчивается, а ведь Амери меня хотел свозить кое-куда под конец августа. Значит не судьба. И снова меня грусть накрывает...

Но это правда сложно. Видеть любимого человека несколько раз в месяц и общаться исключительно по работе. Ещё труднее видеть его таким, таким... Поникшим и сухим. Душа компании стал закрытым одиночкой. А что с его красивой внешностью стало! Ужас просто! Каждый раз на нем всё больше ушибов и царапин. А на последнем собрании вообще просто все от него офигели. США состриг свои волосы, причем неровно и некрасиво, от чудной густой челки осталались только парочка локонов. Он впервые за лето пришел не в кофте, а в футболке, но его руки до локтя были в бинтах. Тогда я просто ели усидела на месте. Мне хотелось подойти к нему и хорошенько вмазать пощечину, чтобы разбудить его и спросить: “Да что ты с собой делаешь? Совсем с ума сошёл?! Балбес, зачем ты так издеваешься над свои телом?” Потом бы я, конечно, извинилась за эти действия и обняла бы... Но я лишь безэмоционально взглянула на него и промолчала, а когда он принес мне на подпись документы, всё же не содержалась и спросила: “У тебя всё в порядке? ” Он удивленно ответил: “Вполне, а что? ” Я сказала: “Да так, просто.” После этих слов на его безжизненном лице заблестела легкая улыбка, а потом он молча ушёл. За шумом голосов стран мне было слышны только его легкие уходящие шаги по деревянному паркету. И чем дальше отходил Амери, тем больше болело моё сердце. Первый наш коротенький разговор за эти месяцы, первый, который не относился к работе... Хах, давно же я не видела такое выражение его лица. Давно не видела этой глупой улыбки, теплой и нелепой. Наконец-то я заметила что-то кроме его синяков и ран... Но его руки, зачем он так себя? Говорит, что все в порядке, тогда зачем вредить себе? Неужели из-за проблем в семье? Ведь его отношения с мамой вообще изменились. В зале чувствуется напряжение при их разговорах. Хочу его поддержать, но ничего не могу сделать, ведь... Агр, это дурацкая ссора между нами, такая глупая, но серьезная, стала причиной прекращения общения... Если бы я только могла подойти и сказать: “Я давно тебя простила, давай попробуем снова?” Но это сложно, а при условии того, что его чувства были фальшивыми или... Не знаю! Ничего не знаю и от этого всё кажется ещё сложнее. Всё-таки нужно было его тогда выслушать, жаль, что уже поздно...

Темнеет. Пока задумалась и не заметила, как наступил вечер. Пора на работу собираться, а то опоздаю. Сегодня прохладно, поэтому пойду в черной футболке и светло-серой кофте, и в джинсах темно-синих, да, думаю так пойдет.

Спустилась по лестнице, в зале играли в шахматы Бел с Казом.

– Шах и мат.

– Снова?! Как так? Ты точно мухлюешь!

– Бел, умей проигровать.

– Я умею!!! О, Роси, уже на работу?

– Да, вернусь поздно, пока-пока.

– Осторожнее там, если что звони, я заберу тебя. – сказал Каз, складывая фигуры в коробку.

– А лучше не рискуй и сразу звони! – подхватил Бел.

– Хорошо-хорошо, я побежала.

– Пока. – сказали парни.

POV Невидимый герой

Ночные глухие улицы успокаивают своей сладкой тишиной, однако они раскрывают жалких преступников, идущих большой наживы. Многие маньяки, убийцы, воры не умеют пользоваться этим спокойствием под покровом ночи. Они нарушают её ритм и звук, и начинают светиться на её фоне. Однако опытные в подобных сферах используют тишину правильно, ходят аккуратно и мягко, чтобы не раскрыться, да так, что сливаються с пением улиц. Загоняют жертву в круг спокойствия и легкости, а потом делают то, что захотят Я ничем не отличаюсь от этих ублюдков, тоже пользуюсь сильными сторонами затишья, мои цели кажутся многим благородными, но это не так... Я обычный мерзавец, который пытается исправиться, но ведь даже если вытащить гвоздь из доски, выемка от него останется, так и со мной, скольким бы не помог, мою мерзкую сущность это не улучшает. Не убиваю преступников, только наказываю, отправляю их туда, где по-хорошему сам должен быть, ибо много плохого я сотворил в этой жизни... Ложь... Мой вечный покровитель, но в тоже время мой враг, что испортил мою жизнь. Нет, это не приукрашивание историй вымыслами, не мелкое умалчивание некоторых новостей, во благо спокойствию, не придуманная внезапно ситуация, нет... Всё, что я делал на протяжении жизни, серьезный обман. Нельзя допускать подобного, никогда нельзя. По-крупному соврёшь, тебе поверят, и войдешь в азарт, а с каждым разом твоя ложь будет расти и расти. И ты, окутанный собою созданными иллюзиями, словно плывешь по их течению, топишь всё, что на пути у этой быстрой и разрушительной реки, а вот когда появится то, что тебе дорого, что ты хочешь спасти, развернешься, чтобы поплыть против течения, но тебя накроет волна, к которой ты не был готов и тогда... Конец, конец всему... Ты утонешь, а вместе с озарением придет и боль. Боль от того, что ты поймешь, сколько крупных гадостей ты натворил за свою жизнь, именно тогда твой мир рухнет. И будет казаться, да лучше бы никогда не пришло понимание этих ошибок, лучше бы жил в неведении, но... Одновременно с этими мыслями приходят и другие, хочеться всё исправить, но это невозможно. Только загладить вину возможно удасться, а исправить... Нет, это просто невозможно.

– Все деньги отдавай, а то не жить тебе, бля**.

– Я всё отдала, пожалуйста, отпустите.

– Вот же, тварь! – мужчина в сером спортивном костюме замахнулся на девушку с длинными золотыми волосами, что отдавали белым от тусклого света фаноря.

Я остановил его руку и вывернул её.

– Ай-яй-яй, с девушками так разговаривать нельзя. Давай извиняйся.

– Да пошел ты на *! Ебтый го***!!!

– После таких слов я обязан быть строже.

Я дал ему коленом по животу, а потом по спине с локтя. Тот мужик согнулся, как червяк.

– Извиняться будем?

– Ха-ха-ха, щас прям.

– Как хочешь.

Я его ещё слегка побил, в итоге он валялся на земле без сознания.

– С-спасибо, – сказала перепуганная девушка. – если бы не вы, то кто знает, что бы он со мной сделал.

– Не стоит благодарности. Так он у вас деньги забрал?

– Д-да.

– Много?

– Тридцать тысяч.

– И ему мало было, м-да, дурак... А помните куда он их убрал?

– Во карман штанов.

Я обыскал преступника. У него на руках было пятьдесят тысяч.

– Это ваше, а остальное ему оставим. Там уж полиция разбереться. Кстати, позвоните им, пусть заберут это чудо.

– Х-хорошо.

– Вы ранены?

– Нет, он меня не трогал. Не успел.

– Тогда моя работа окончена. Дождитесь ментов, не бойтесь, он не проснется. А мне уже пора.

– С-стойте! – она схватила меня за руку, которая была вся в боевых бинтах. – К-как мне вас-с отблагодарить?

– Это вовсе не нужно.

– У меня с собой и нет-то ничего, кроме денег. – она, не слушая меня, полезла в свой небольшой кошелек.

– Не нужно...

– Вот, глупо, но возьмите, пожалуйста! – девушка протянула три маленьких конфетки. – Возьмите хотя бы леденцы, пожалуйста.

– Ахах, ладно, спасибо.

– Вам большое спасибо за спасение! Давайте, я вам ещё денег в качестве вознаграждения дам...

– Прощайте! – сказал я и быстро отошел.

– Прощайте!!! – громко крикнула, наверное изо всех сил, девушка.

Я скорым шагом пошёл к соседнему району, там часто нападения происходят, вот я и решил на всякий случай проверить его.

Пока шёл, любовался ночным небом. Такое оно заманчивое, такое красивое. А эта одинокая луна, освещающая дороги, сегодня на столько снежная, что веет холодком. Белая, форфоровая, жемчужная... Но несмотря на свой холодный вид она зачаровывает людей и греет их сердца. Многие ей стихи посвятили, хотя она такая непримечательная и простая, одинокая и грустная, но этим-то и прекрасная.

Как странно... Слишком тихо, слишком пусто. Никого, абсолютно никого. Но чувствуется напряженное и натянутое спокойствие. Сегодня здесь работают явно умелые люди, нужно быть осторожней либо здесь, и правда, чисто. Но неужели я здесь один? Хм... Только подумал об этом, как заметил трёх девушек, заворачивающих за здание рядом со мной.