Очнулась в каком-то кабинете. Погодите... Точно, медпункт! Если подумать, в него ведь и с улицы можно войти? Воспоминания как в тумане... Росс меня ещё и донести умудрился? Вспомни солнышко – вот и лучик. Мой ненаглядный, еле разбирая предметы перед собой, рылся в аптечке.

– Россия. – привлекла удивлённый взгляд одним лишь именем.

– Очнулась... испугала!

Он обхватил ладонями моё лицо и стал вглядываться в глаза. Очень аккуратно проводил осмотр, стараясь не потревожить больные места.

– Что болит, голова кружится? Кхе. – его кровь запестрила на моей рубашке. Лёгкие. Корея сказал, что задел лёгкие! Ему нужно срочно в больницу, но не успела я сказать, как он панически начал стирать пятно ладонью. Он тёр и тёр, приговаривая:

– Прости, прости, прости... прости. – с каждым извинением он всё сильнее искажался в лице. В итоге растерянное удивление сменилось самым настоящим... плачем? Я впервые видела его таким. С металлического неба в его глазах срывался дождь. Подумать только, этот самый опасный и холодный парень школы заливался слезами передо мной. Я еле сдерживалась и начала поглаживать его голову, которая лбом уткнулась мне в колени.

– Всё хорошо, ты не должен извиняться, ведь не виноват. Твои раны нужно вылечить, ты вызвал скорую? – моя рука не хотела расставаться с мягкими волосами и продолжала лелеять их.

– Скоро приедут. Нам нужно... – он резко поднялся, будто вспомнил о важном, и зыркнул на часы. – идти. – он рухнул мне в объятия. Я подхватила его вовремя, но, по правде, он оперся логтями в кушетку и больше помог себе сам.

– Сколько у нас времени? – стараясь не потревожить раны, я притянула Россиюшку к себе поближе. Его растрепанные волосы оказались у меня на груди.

– Десять... десять...

– Поняла. Нас найдут, не переживай и не шевелись лишний раз.

Он не стал упрямничать, прильнул как котёнок, и как всегда так, чтобы не доставить мне неудобств. Ха... как же я его люблю. Мои руки вновь вторглись в его волосы и начали хозяйничать. Послышался облегченный выдох. Устал, мой хороший, устал... Старалась как можно нежнее и легче к нему прикасаться, ведь голове очень сильно досталось. Целого места почти не осталось.

– Я тогда... много всего наговорила. Не поверила в твои добрые побуждения. ​А потом относилась, мягко говоря, плохо. Прости меня, дуру, пожалуйста. – не выдержала и высказалась. Он в плохом состоянии, не до серьёзных разговоров сейчас и всё-таки... хочу, эгоистично хочу, чтобы он услышал это сейчас.

– Я не смог тебя защитить, я виноват. – он приподнялся и уставился на меня. Упрямый и бесстрастный взгляд прожигал до тла, такой невозможно переубедить, до последнего будет уверен в своей правде.

– Мы оба в чем-то виноваты. – наконец-то смогла улыбнуться ему. Всё это время я упорно старалась его ненавидеть, по правде, выходило не очень хорошо. Из него злодей мне очень смутно представлялся. Хах, только и могла придумывать глупые гадости вовсе с ним не связанные... Разве у злодеев такие добрые согревающие глаза и такие холодные нежные руки?

– Соврал. – его голова качнулась и будто еле удержалась на шее. Я попыталась поддержать его.

– Береги силы, потом поговорим, ладно? – опять чёртовы слёзы мелькали перед глазами. Такая слабая, чёрт! Сердце не выдерживало... как оно могло оставаться спокойным, когда мой любимый человек выглядел так, точно ему осталось жить последней день или

... или вовсе несколько минут! Я из последних сил держусь, чтобы не взглянуть на ту лужу крови под койкой, иначе бы давно разрыдалась. Чувствую, я все чувствую... Его робкое и сбитое дыхание, невозможный жар кожи, горячую кровь, текущую с ран... Страны ведь не бессмертные. Сильные, но не всемогущие. Что такого сделал Росс, в конце концов, раз Корея решил его убить?

– Фина мне... не нравится. Эта было притворство. И мне... мне... тогда у моря... мне... – его голова забралась мне на плечо. Голос тонкий и хриплый, он переживает, что я его не услышу, вот и приблизился. Заботливый дурак! Мой дурак.

– Умоляю, прекрати. – я провела по волосам и с ужасом взглянула на руку. Кровь повсюду.

– Соврал. Мне не было жаль. – он поднялся, с его лба стекали три струйки крови. Послышался гул сирен: полиция и скорая. Они уже здесь! Росс, ты слышишь, они уже здесь?! Ты спасён!

– Россиюшка, потерпи ещё немножко.

– Выслушай... пожалуйста... – он упёрся своим лбом о мой. – Ты ведь тогда не услышала... Я...

Его глаза закатились наверх, он теряет сознание. Нет-нет, потерпи, не надо!

– Слушаю, милый, я слушаю. – его опухшее лицо оказалось у меня в ладонях.

– Я люблю тебя.– улыбка еле успела коснуться его губ, прежде чем он поцеловал меня. Вкус едкого металла, мягкого и приятного дыма с лесной свежестью дурманил и забирал воздух из лёгких. Почувствовалась сладость, груша или яблоко, напоминало что-то такое. Мгновение запечаталось, короткий поцелуй оборвался и слетел весенним цветком.

– Давно лю... – он недоговорил, резко сузились зрачки, будто что-то со всей силы ударило по затылку, голова рухнула мне на плечо. Я ничего не успела понять.

– Росс? РОССИЯ? Ты чего, очнись! Слышишь! Россия!!!

– Соединенные Штаты Америки? Сохраняйте спокойствие, мы вам поможем. – люди в военной форме ворвались к нам. За ними мелькали белые халаты, я бы кинулась к врачам, но не нашла в себе силы, чтобы хотя бы встать.

– Мне ничего не нужно, помогите ему! Спасите его! – закричала я на вошедших, пытаясь приподнять бесчувственное тело. Его лицо невозможно было рассмотреть, он все было залито...

– Просыпайся, слышишь? К нам пришли. Ты обязан очнуться! Услышь...

С так называемого “второго инцидента медведя” прошло около двух месяцев. Несправедливо как-то звучит, будто Россия главный злодей обоих происшествий, хотя его действия были жестокими, признаю, но реально ли он антагонист? Нет, конечно, очень глупо так считать. Впрочем последствия после этого были правда серьёзные, я бы даже сказала пугающие. Но все участники конфликта вынудили Росса проявить свою самую сильную ужасающую сторону. Оказалось, пока я спала, ну если точнее была в обмороке, мой защитник в одиночку уложил всю массовку из десяти громил, переломал им ноги и руки, в подробности я сильно не вдавалась, если честно. Знаю и то, что Альфире тоже досталось, ну тут ей собственная глупость не сыграла на руку, Виолетта подробно объяснила, за что и как с ней обошёлся Росс. В общем, сотрясение у неё, вот так вот. Заслужила, нечего было кидаться на меня у него на глазах и видя в таком состоянии. Да. Подчеркну ещё кое-что, никто не ушёл целым, а Корее повезло меньше всех. Хитрожопый жук решил все шишки скинуть на Россию и побежал в школу, к свидетелям и в безопасность для своей задницы, но вот только он не успел. Мой золотой мальчик всё равно до него добрался раньше ментов и дурки, ну и малость не сдержался. Я ведь говорила, что он влип сильнее остальных, а почему? Сам загнал себя в угол. Корея закрылся в ближайшем кабинете и судорожно набрал номер одной из спецслужб, увы и ах, не успел он выслушать гудки, как дверь перед ним выломали. Схватив первый попавшийся стул, Росс отдубасил его по самое не хочу, нужно было видеть лицо этого петуха... словами не описать приображение (никакой “модный приговор”, который мы однажды с моим дорогим другом смотрели, рядом не стоял в мастерстве измения облика). Опять же, получил заслуженно и то, что хотел. Корея ведь сам на моих глазах, в кругу свидетелей, убивал Росса...

Многие выдохнули спокойно и думают, что концовка этой заварушки хорошая, но я так скажу: с того происшествия в нашей школе стало на одну страну меньше. Сейчас я не чувствую особой радости от такого исхода. Мне грустно.

– Опять в одиночестве сидишь? – Лидия нашла меня на крыше и подсела рядом с ароматной яичницей.

– Угу. – черпая йогурт с киви, ответила я.

– У меня для тебя новости, хочешь услышать? – она лукаво заиграла глазами.

– Ну давай. – с азартом вырвалось у меня.