– Нет, извини, у меня планы. В следующий раз.
– Окей, – пожал плечами Мишка и, посвистывая направился к выходу. А я все смотрел туда, куда ушла Алиса. Как черт подери, мне выкинуть ее из головы, раз уж так сложилось, что я ее препод, если она будет ходить ко мне на занятия аж два раза в неделю. У ее группы еще один предмет, который мне всучили. Да уж, задачка не из легких.
Алиса
– Алиса!
Услышав над ухом знакомый, с хрипотцой, голос, вынырнула из воспоминаний, где два тела сплетались в жарких объятиях на влажных простынях, и вздрогнула.
– Что?
– Вообще-то я задал вам вопрос.
Насмешливый взгляд карих глаз пронизывал насквозь. Меня снова бросило в жар. Почему он на меня так смотрит? Неужели догадался, о чем я думала? Я готова была провалиться под землю от стыда.
– Какой? – пискнула, вжимая голову в плечи.
– Где ваше домашнее задание? Сдали все, кроме вас. Я такого не ожидал. Что можете сказать в свое оправдание?
Видно было, что он ждет от меня ответа. Но что я могла сказать? Что не могу ничего делать, только и думаю, как мы с ним провели ту ночь? Что мечтаю все повторить? Что каждый раз, когда слышу свое имя из его уст, растекаюсь лужицей желания? У меня же есть жених! Но почему-то все мои мысли в последние недели только о нем, Дмитрии Александровиче, моем преподавателе журналистики. Он был незнакомцем для меня, и лучше бы так и оставалось.
Но я на него запала. Да-да, как в лучших традициях мыльных опер. Стоило один раз провести с ним ночь, и я буквально потеряла покой. Короче, влюбилась не на шутку. Настолько, что каждый раз, садясь за задание по журналистике, не могла ни о чем думать, кроме как о нем. Эссе, которые раньше писала за час, сейчас вымучивала сутками. Мне казалось, что они не дотягивают до нормального уровня, не такие, как раньше. Думала, как написать так, чтобы ему понравилось. Но все равно ни одна работа не казалась мне успешной или даже хорошей.
На каждое занятие я шла как на эшафот. Меня бросало то в жар, то в холод. А стоило ему посмотреть на меня или заговорить, казалось, что я сейчас просто умру. Странно, но он почему-то хвалил мои работы, приводя их в пример другим. Конечно, если я сдавала их вовремя. Так было в первую неделю. А вот на вторую… писать стало сложнее, в голове все время крутились сцены той ночи. Мозг постоянно подкидывать картинки, звуки, ощущения. Это невыносимо. Я включала музыку, пробовала писать одновременно с просмотром фильма, чуть ли не в транс себя вводила, но все без толку. Пришлось даже просить отца перенести прием по случаю помолвки. Увидев, как я выгляжу, он быстро согласился. Сказал, что в таком состоянии нельзя показываться гостям, так что вечеринку перенести аж на месяц. Отец предположил, что этого времени должно хватить, чтобы адаптироваться. Очень настойчиво предположил. Так что выбора у меня нет. Придется приспосабливаться.
В последнее время я стала часто задерживать сдачу домашнего задания по журналистике, отговаривалась тем, что не успела распечатать или плохо себя чувствовала, или придумывала что-то еще. Но. Судя по последнему занятию, мои отмазки больше не действовали. А писать становилось все сложнее и сложнее.
Очередную статью я закончила писать в пять утра и сразу же скинула Дмитрию Александровичу на почту. Подумала, что он, конечно же, не успеет проверить ее до утра – а утром должно быть занятие, – скажет, что я опять не сдала работу, а у меня будет ответ, что сдала. То, что он не успел проверить, не мои проблемы.
Удовлетворенная проделанной работой и предвкушая то, что будет на занятии, легла спать. Разумеется, долго поспать мне не удалось. В одиннадцать часов начиналась пара, поэтому в девять утра все же пришлось встать. Сделав крепкий чай, я села за ноут и не поверила своим глазам – у меня на почте лежала проверенная статья. Письмо пришло в половине восьмого утра. Быстро подсчитав в уме, пришла к выводу, что когда он получил мое письмо, то еще не спал, проверил его и отослал обратно. Вряд ли он встал в пять утра, чтобы специально проверить почту.
– Черт возьми, – в сердцах воскликнула, – да что же вам не спится-то по ночам, как всем нормальным людям?
Тут же вспомнив, во сколько сама ложилась обычно спать, улыбнулась.
– А вы, оказывается, тоже полуночник, Дмитрий Александрович? Ну ладно, учту.
Злорадно хихикнув, стала смотреть, какие ошибки он нашел в моей статье…
Дмитрий Александрович навис, не сводя с меня глаз. Я уже опять не помнила, какой вопрос он задал, поэтому пробормотала что-то невразумительное. На мое счастье прозвенел звонок, и ему пришлось отойти, чтобы пропустить рванувших к выходу студентов. Я быстро сгребла в сумку вещи и ужом проскользнула мимо него, стараясь не задеть. И так была уже на грани. Если бы я до него дотронулась, точно бы не выдержала. В крови горел такой пожар, что довольно одного прикосновения, и у меня сорвет крышу. А заниматься сексом со своим преподом в стенах универа не входило в мои планы. Хотя я не отказалась бы от очередной ночи, проведенной в его объятиях…
Стоп! Почему в голове эти мысли? Скоро моя помолвка, я должна думать о женихе, о свадьбе, красивом платье, медовом месяце. Но стоило представить, как чьи-то руки будут меня ласкать, а губы – целовать, то мозг автоматом генерировал картинки с участием Дмитрия Александровича. Наваждение какое-то, не иначе…
Пулей выскочив из кабинета, я понеслась к выходу. Щеки пылали, было жарко, хотя на улице погода была не ахти. Выскочив на крыльцо, почувствовала на лице капли – моросил мелкий, противный дождь. Но для меня он был как манна небесная. Постояв еще несколько минут, поняла, что замерзла. Обхватив себя руками за плечи, побрела обратно. Сейчас филология, а потом опять пытка – преподаватель истории попал в больницу, и на замену поставили догадайтесь кого? Правильно, Дмитрия Александровича. Килл ми, плиз, кто-нибудь…
Дмитрий
На занятиях я Алису практически не видел. Она словно сжималась в комочек, все время опускала взгляд и будто пряталась от меня за спинами других. Говорила только когда ее спрашивали, сама вопросов не задавала. И очень тихо. Но я помнил, какой она была в баре, создавалось впечатление, что это два разных человека. Даже начал думать, что это близнец, а девушка в баре назвалась именем своей сестры. Но нет: каждый раз, когда наши взгляды скрещивались, она краснела как помидор и сначала распахивала свои невозможные зеленые глаза, а затем торопливо опускала. Она точно помнила ту ночь. Сначала я подумал, что она недалекая, потому старается молчать. Но со временем понял, что ошибался. Она очень умная, высказывается всегда четко и по делу, просто предпочитает не разводить пустых дискуссий. Ее работы отличаются глубоким изучением темы. И, черт возьми, ее мнение практически всегда совпадает с моим.
Но с недавнего времени она начала вести себя довольно странно. Все время витает в облаках, не сдает вовремя статьи, избегает меня. Это из-за того случая или у нее какие-то проблемы? Если так, возможно, я смогу помочь. Заодно смогу сблизиться с ней. Наваждение не отпускало. Она была со мной везде: на работе, в машине, в душе, в постели. Я слышал ее голос, ощущал аромат духов, чувствовал нежную кожу под пальцами, когда чего-то касался.
– Алиса!
Она подняла на меня взгляд и вздрогнула. Я что, напугал ее? Надо говорить потише, мало ли? Вдруг у нее сердце слабое…
– Что?
Тихий голос завораживал, вызывая желание услышать его снова. Это было даже более возбуждающе, чем громкий и заразительный смех или бравада.
– Вообще-то я задал вам вопрос.
Внимательно посмотрев на нее, заметил, как предательский румянец заливает щеки. О чем она думает? О нашей ночи? Сейчас? Надо же, мы и тут совпадаем. Если это, конечно, правда.
– Какой? – буквально пискнула она, вжимая голову в плечи. Обычно так делают, когда боятся, что ударят. Неужели она и правда этого боится? Ее что, бьют дома? Может, потому она так себя ведет? Иначе почему у нее такая странная реакция? Надо бы выяснить о ней побольше. Вдруг у нее неблагополучная семья, детская травма или еще что-то такое, а я тут размечтался.
