«Я в ресторане. Жду тебя!»

Воронов. Наивный. Хотя нет, скорее, наглый. По хрен. Подождёт. Приятного ему аппетита.

Не заметил, как доехал до детского дома, полагая, что Даша, наверняка, решила сама сопроводить детей на концерт. Вот она. Дверь в кабинет директора приюта. По телу ударила волна предвкушения. Дарина ждёт меня только послезавтра. Ждёт меня. Охереть. Как же всё-таки эта мысль греет, даже после стольких лет брака!

Моя девочка явно заслуживает небольшого сюрприза за своё хорошее поведение. Она его обязательно получит. Прямо сейчас.

Дарина стояла спиной ко мне и разговаривала с директором детдома, низким полным мужчиной с широкой лысиной, глаза которого неестественно округлились. Он открыл рот, пытаясь поздороваться, но тут же захлопнул его, когда я быстро кивнул на дверь. Пробормотал какие-то извинения и поспешил к выходу. А я машинально отошёл в сторону, пропуская мужчину и в то же время не желая пропустить реакции. Её. На меня. Когда она резко обернулась, и её глаза расширились, а на губах расцвела радостная и полная неверия улыбка. Она застыла, ошарашенная…и я сам оцепенел, остановившись и чувствуя, как перехватило дыхание. Мать её!

ТО САМОЕ ПЛАТЬЕ! Эта чертовка всё-таки сделала по-своему. Посмела надеть его, несмотря на мой запрет…но я не чувствовал ни злости, ни раздражения…только желание. Дикое желание наброситься на неё. Когда увидел эти стройные бёдра, по которым струилась белыми волнами нежная ткань. Взглядом прошелся по хаотично вздымающейся груди, четко очерченной неглубоким декольте. И нервно сглотнул от вида, роскошных волос, каштановым водопадом ниспадающих на обнажённые плечи и спину

– Я когда-нибудь привыкну к тому, КАКАЯ ты красивая, Дашааа?!

Выдохнуть, сделав шаг навстречу, чтобы тут же схватить Дарину в свои объятия.

– Мааакс, – она отстраняется, поднимая кверху голову и глядя в моё лицо, – ты вернулся? Ты вернулся, Максиииим! – трогает прохладными тонкими пальчиками моё лицо, а мне кажется, что кожу обжигает, – Ты обманул меня!

Усмехнулся и притянул её обратно к себе, вдыхая запах волос. Как же я скучал. Пи***ц какой-то!

– Обманул, Дарина. Но, если хочешь, – провёл рукой по щеке, – я могу уехать и приехать послезавтра. Хочешь?

И вновь усмехнуться, поймав сердитый взгляд:

– Ни за что! Я так соскучилась по тебе, а ты бессовестно меня дразнишь. Есть у тебя совесть, Воронов?

– Нет, малыш, я не дразню, – я склонился над губами, чувствуя лёгкий аромат её духов и глядя на то, как Дарина закусила нижнюю губу. Чччччёрт…в паху отчаянно заныло, – я всего лишь проверяю, так ли ты сильно хотела меня, как я тебя. Всю эту долбаную неделю. М, Дарина?

Она судорожно вздохнула и еле слышно выдохнула:

– Ужасно. Я ужасно изголодалась, Мааксиим.

Подалась вперёд, касаясь губами моего рта, но я отстранился…точнее, заставил себя отстраниться, впиваясь пальцами в её плечи, и прошептал:

– Тогда покажи мне, насколько ты голодна, малыш. Покажи, чтобы я поверил.

– Показать? Что именно хочет увидеть мой Зверь? – Дарина прикусила нижнюю губу, и я инстинктивно склонился к ней, не в силах отвести взгляда от этой картины.

– Ну же, малыш…

Чувствуя, как мелкая дрожь передаётся от неё мне через пальцы, сжимающие плечи. Она не понимает, я и сам не понимаю, почему вместо того, чтобы опрокинуть её прямо тут, прямо на этом долбаном столе, я хочу услышать эти слова. Растянуть это одержимое ожидание наслаждения. То самое ожидание, что сейчас бьётся бешеными аккордами её сердцебиения. Они отдаются мне в руку. Моя девочка срывается. Я не только слышу это по хаотичному стуку в груди, я вижу этот срыв в её глазах. Потемневших за доли секунды. И я знаю, от чего. От тех картин, что вспыхнули в её голове. Несколько мгновений до того, как нас обоих всё же толкнёт в пропасть. Интересно только, кого первым…

Тонкая ручка скользнула к ремню брюк, нервно пытаясь выдернуть его из пряжки.

– Ц-ц-ц…Какая наглая девочка…

Перехватил её запястье, привлекая к себе.

– Посмотри на меня. Да-ри-наааа! Ты ведь слышишь меня, малыш…я знаю, слышишь, – губами проводя по бархатной скуле, – Мне мало просто грязно оттрахать тебя на столе этого директора.

И сцепить зубы, услышав тихий стон.

– Давай. Покажи мне, как сильно ты скучала. Покажи и озвучь.

Слегка отстранившись от неё, чтобы обхватить пальцами подбородок и поднять лицо к себе, всмотреться в полупьяные глаза.

– Как озвучивала эти дни по телефону, дразня и доводя меня.

– Это…месть, Воронов?

О да!

– Нет, это награда.

И с силой впиться в её губу. В ту самую, манящую, нижнюю, которую она прикусила вновь. Чёёёёрт!

– Давай!

И эта маленькая…стерва отошла на шаг и, медленно опускаясь на колени, прошептала:

– Я…я встану на колени и буду ласкать теб…твой член языком. Тебе нравится смотреть на меня сверху вниз, Максим? Тебе нравится эта картина?

Ох. Ре. Неть. Смелая. Нет. Дерзкая. Она редко бывает такой наглой. Откровенной. И мне это нравится. Нет. Меня это заводит. Еще больше. Хотя, казалось бы, куда уж дальше…но, мать её, заводит же! Рвано выдохнул, не успев сдержать вылетевшее изо рта:

– Это такая месть?

Ииии эти чёртовы пухлые губы, растянувшиеся в самую коварную улыбку:

– Нет, это награда.

И, кажется, я слышу, как забурлила в венах собственная кровь. И очень явно чувствую окаменевший в штанах член.

– Как? Как ты собираешься ласкать его, Дарина?

Хрупкие пальцы с силой дёрнули мой ремень, затем – язычок молнии на брюках. Подняла на меня глаза. Тёмные, полные страсти. Хотя нет. Хрен там страсть. Агонии. Я видел в них ту же агонию, что сейчас сжигала меня. Необходимость разрядки. Быстрой. Мощной…и я, как самый последний ублюдок перед тем, как дать её своей жене, собирался продлить эту боль. Общую на двоих.

Дьявол! Какая же она нежная. Чистая, да. До неприличия чистая, невинная, когда смотрит на меня вот так, снизу. С этой самой мольбой во взгляде. Не понимает, какой калейдоскоп эмоций взвивается во мне сейчас. От восторга и желания осторожно ласкать кончиками пальцев до дикой потребности раскрошить самым варварским образом эту невинность.

– Я возьму ЕГО в руки и меееееедленно оближу… вот так, – и, действительно, нереально меееедленно провела языком от основания до самой головки, и я выругался сквозь зубы, вцепившись в стол и пытаясь удержать себя от вновь взметнувшегося желания взять Дарину быстро и грубо. Отыметь эти покрасневшие пухлые губы. Так, чтобы потом говорить не могла. В противовес движениям её языка, осторожным, несмелым…Пи***ц! Моя девочка…. Взяла в рот одним движением, и член с готовностью дёрнулся в ответ.

– Дааа…так, малыш.

И тут же схватить за волосы и оттянуть ее голову назад, потому что она зажмурилась.

– Смотри на меня.

Мне это надо. Мне это, мать её, капец как надо! Смотреть на то, как погружается член в её маленький ротик, как исступлённо она сосёт, поступательно двигая головой. И больше не разрывая зрительный контакт. Это то, что я видел каждую грёбаную ночь в грёбаной Чехии. То, от чего просыпался среди ночи с каменным стояком, как пацан пятнадцатилетний, и плёлся в душ, чтобы хотя бы немного успокоиться. На четвертом, мать его, десятке!

– Дальше, малыш? – не узнавая собственный голос, – Что сделаешь потом?

И застонать, когда всё-таки она полетела вниз. В ту яму…нет, в пропасть. Когда схватила моё лицо горячими пальцами и приникла к губам, шепча прямо в них. Рвано, задыхаясь, почти целуя:

– Возьми меня, пожалуйста, Маааакс….я не могу больше, – прерывается на поцелуй, – Пожалуйста…любимый…

– Как?

Вот так, сдавшись, как всё тот же малолетний паренек, просто сдавшись от этой мольбы…или же от невозможности самому продлевать эту агонию. Просто я слишком голодный. Слишком.

– Как тебя взять, Да-ри-нааа?

И едва не взреветь вслух, когда чертовка подошла к столу и, сев на него, развела ноги в стороны, чтобы прогнувшись в спине, хрипло скомандовать: