— Вот оно как.

Айрис кивнула на железные двери лифта и широко улыбнулась, обретя невероятное сходство с жабой:

— Проходи. Мистер Гармор тебя уже ждет.

— А ты не знаешь, зачем меня позвали?

— Откуда же мне знать?

— Ладно.

Я медленно поковыляла к лифту, а затем, словно на казнь — поплелась по красному ковролину к пристанищу Гармора на пятом этаже.

Открывать дверь самого властного человека в этом здании мне не хотелось, так что я просто прижалась к ней лбом и какое-то время пялилась себе под ноги, боясь дернуть за дверную ручку. Мне казалось, что она обязательно обожжет мне пальцы, но во всяком случае это было бы предпочтительнее разговора, ожидавшего меня по ту сторону двери.

— Ладно, хватит…

Я набралась смелости, задержала дыхание, постучала и вошла. Внутри никого не оказалось, так что я просто прошла внутрь и села на приготовленный стул, потирая вспотевшие ладошки.

Кабинет мистера Гармора представлял собой геометрическое великолепие из угловатых стен, высокого потолка и круглых декоративных колонн, выставленных в два ряда. Вся комната буквально тонула в бело-серых цветах, заставляя любого, кто сюда зайдет, чувствовать себя маленьким, грязным и никчемным.

Может, кто-то и правда верил, что белый цвет олицетворяет собой чистоту и властность, но я не чувствовала в кабинете господина Гармора ни того, ни другого. Скорее, сидя перед его широким столом и кожаным креслом цвета дерева, я ощущала себя не в логове начальника, а в приемном покое психиатрической больницы. И вот-вот передо мной должен был показаться врач, который будет задавать странные вопросы.

Все вокруг было каким-то вычурным, слишком помпезным.

Но с другой стороны… А как еще должен выглядеть кабинет директора главной городской газеты «Вестника Вэйланда»?

— А вот и вы, — послышался за спиной голос Гармора. — Опаздываете, мисс Каллем.

Дверь закрылась и в кабинет вошел низенький толстый человек с плешью на голове. Его строгий костюм был столь же белым, как и стены.

— Здравствуйте, мистер Гармор.

Наряд Фейта Гармора оставался неизменным, как и сытое брюхо с обвисшими боками, раздавшимися вширь. Удивительно еще, как его необъятные телеса не перевешивали ноги. Не человек, а гора сала: проще перепрыгнуть, чем обойти.

— Наш разговор не будет долгим, — отметил господин Фейт и со скрипом сел в широкое кресло. Наверное, туда могло уместиться три меня. Не иначе королевское седалище под заказ делали, специально для самой широкой задницы нашего города.

— Я слушаю.

Директор сложил руки на столе и подался ближе, отчего до меня долетел неприятный запах табака и перегара. Ни для кого не было секретом, что наш Гармор любит выпивать на рабочем месте по поводу и без.

— К сожалению, вынужден вам сообщить, мисс Каллем, что мы временно отстраняем вас от работы.

— Что? — На мгновение мне показалось, что я ослышалась. Затем, понимая, что Гармор Фейт ничего не станет повторять дважды, я спросила: — С чего это? За какие проступки?

— Из-за вчерашнего инцидента, мисс Калем, — Его голос стал жестче, когда свинячьи глазки превратились в маленькие щелки. — Так как вас преследует какой-то психопат, мы не можем подвергать наших сотрудников опасности и позволять вам здесь находиться.

— Серьезно?

В голове бегущей строкой проносились сотни ругательств, но я не могла выдавить из себя и звука. Адекватность никогда не была сильной стороной нашего руководства, но сейчас, кажется, господин Гармор превзошел сам себя. Без сомнения, если бы это был конкурс на самое неадекватное решение в мире, то сейчас бы мистеру Фейту аплодировали целые стадионы, а в небо летели сотни тысяч цветастых фейерверков.

— Все это временно, конечно, — добавил директор, утерев пот с блестящего лба. — Пока того психа не поймают.

— Нет… — Ярость разрасталась во мне со скоростью бушующего смерча. — Вы это серьезно? А нельзя было все это по телефону сказать?

— Боюсь, что нет. Вам нужно подписать документы на бессрочный отпуск.

— А нельзя было их как-то по переслать, чтобы я их распечатала и подписала?

— Нет, — сказал Гармор, как отрезал. Может он и видел мое раздражение, но виду не подавал. — Нашей бухгалтерии нужна ваша живая подпись. Прямо сейчас.

— Вы разве не понимаете? — Я нервно покосилась на окно за спиной Гармора. — Тот вчерашний мужик сразу же появился возле офиса, стоило мне сюда приехать! Он уже здесь! Вы накликали на себя беду из-за какой-то сраной подписи!

Мистер Гармор смотрел на меня как на дуру, хотя дураком, без сомнения, здесь был только он.

— Не переживайте насчет безопасности, мисс Каллем. — Он потянулся к ящику стола мясистыми ладонями и положил передо мной какие-то бумажки, в которых не было никакого смысла. — Мы усилили охрану. Никто сюда не пройдет.

Я вдруг поняла, почему Гармор такой раздутый: его маленькое тельце просто физически не могло вместить в себя столько напыщенного самомнения, вот он и набухал, как на дрожжах.

— Да ну что вы?

Мне вдруг захотелось, чтобы надежды Гармора обратились в пыль.

Какая к черту охрана? Лысые мужики с дешевыми пугалками вместо пистолетов, у которых пивное брюхо перевешивается через ремень? Никто не мог противостоять Анри! И если он захочет, то войдет куда угодно, проливая реки крови.

Дверь за спиной вдруг открылась, и я обернулась на едва слышимый скрип петель.

— Вам чего? — Мистер Гармор нахмурился, поджав губы. — Как вы сюда попали?

Каково это — потерять дар речи? Я поняла значение этих слов, когда Анри Гёст заглянул в кабинет, оскалив ровный ряд зубов. Я не могла ни пискнуть, ни пошевелиться. В этом столь реальном месте Гёст казался чем-то вымышленным. Чей-то глупой шуткой. Лишней деталью на картине, которую забыл стереть художник, рисующий судьбу.

Гармор вскочил из-за стола и кресло, подпрыгнув, отъехало от него:

— Стойте, где стоите!

Если я что-то и смыслила в мужской красоте, то этот Анри показался мне воплощением идеала мужественности. Точно такой же, как на обложке «Легенд». Без изъянов. Он был хорош собой во всех смыслах, пускай что-то в его белых шрамах на смуглой коже и заставляло меня нервничать. Нехорошим оставался лишь его взгляд, впившийся в Гармора, Такой же, какой был у меня мгновение назад, когда мне сказали про отстранение.

Куртка Анри блестела в свете ламп. К сожалению, на черной коже плохо видна кровь. Следы от его кожаных сапог оставляли кровавые разводы на мягком белом ковролине.

«Я чувствую твой гнев, он зовет меня».

Гёст шагнул через порог и посмотрел на меня глазами, в которых не было цвета — только безумие и страсти.

«Хочешь, я убью его?»

— Нет!

Но вряд ли бы он меня послушал.

Быстрым движением крепко сколоченного тела Анри подлетел к Гармору и глубоко вонзил нож в его обвисший подбородок, заменяющий директору шею. Причем, не столовый нож, а гигантский ножище, которым вполне можно вспороть брюхо медведю.

Странный звук вырвался из моей груди вместе со всхлипом, когда Гармор с грохотом повалился на пол. Наверное, нечто похожее издают испуганные утки, которым сворачивают шеи.

Вот он — главный человек «Вестника Вэйланда». Только полюбуйтесь на него! Человек, которого все боялись и уважали, облизывали ему ботинки и задницу, примазывались дорогими подарками.

И ради чего все это было?

Гармор Фейт в одно мгновение потерял свое влияние, наращиваемое годами, стал обычным человеком, который боится умереть. И никакие богатства, подарки и лесть не могли ему помочь.

Арни Гёст какое-то время безучастно глядел на конвульсии задыхающегося Гармора, вытирая кинжал о край куртки. Похоже, человеческая жизнь для него ничего не значила, ровно как и законы современного мира. В бесцветных глазах читался холод безразличия.

«Он заслужил», — мысленно сообщил Анри, и я попятилась к выходу, судорожно хватая ртом воздух.

Дурой я была, что сразу не позвонила в полицию Честеру. Дурой, потому что не приняла во внимание происхождение Анри и его прославленные в «Легендах» инстинкты убийцы. «Пускай подождет меня у входа», — ну что за опрометчивая дурость! Он никогда никого не ждал и всегда оставался глух к чужим мольбам и просьбам. Он был самоуверен, не из тех, кто признает свои ошибки, если ошибется, и не из тех, кто будет учтиво стучаться в дверь, если ее можно проломить собственным лбом. Для Анри не было преград и тупиков — для него существуют только цели. И этой целью сегодня была я.