Пытаясь скрыть дрожь в руках, я убрала их со стола и сложила на коленях:

— Так что теперь будет?

Вполне логичный вопрос. От ответа зависело мое будущее.

— Ничего не будет, — ответил Леон. Спокойно улыбнулся, покачал головой и убрал темные волосы со лба. — Если бы при обыске площади выяснилось, что Кейр держит тебя в заложниках, то все было бы по-другому. Но ты сама за него цепляешься, искренне переживаешь, даже испытываешь какую-то непонятную мне привязанность. Я в замешательстве. — Он выдержал паузу, прежде чем спросить: — Имриш, тебе знакомо такое понятие, как «стокгольмский синдром»?

Я промолчала, опустила глаза. Сейчас главное было не сболтнуть лишнего, чтобы у Леона не возникло новых зацепок по делу Тамзина.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, но тут немного другая ситуация.

— Неужели? — Дайм в сомнении изогнул темную бровь. — По-хорошему стоило бы тебя как-то оградить от Кейра, возможно даже спрятать от него, но учитывая, что он человек не простой, для меня эта авантюра может выйти боком. — Сержант подался вперед и сложил на столе локти. — Поэтому я спрошу прямо: тебя нужно спасать?

Его вопрос на мгновение ввел меня в ступор. А что сделает Тамзин, если Леон попытается вмешаться и увезет меня из города? По сути, я исполнила то, ради чего маг за мной гонялся: спасла его от Эллен. На этом мы могли бы с ним распрощаться. Но мне не хотелось его отпускать, да и Тамзин вряд ли так просто от меня отстанет.

А еще тот поцелуй в алькове… От одного мимолетного воспоминания у меня мурашки по коже побежали и принесли за собой четкое осознание, что сейчас моя судьба в руках Тамзина. Я сделала свой выбор, и пойду за ним до конца. Или до тех пор, пока не стряхну с себя магию его обаяния и тех чувств, что он сумел во мне пробудить.

Я встретилась взглядом с Леоном, и постаралась говорить как можно жестче и увереннее:

— Я сама смогу себя спасти, если потребуется.

Получилось, вроде бы, неплохо. Будь я на месте сержанта, то непременно бы себе поверила.

— Да что ты? — Но в голосе Дайма, увы, все равно проскользнула легкая издевка. — Уверена?

— Да.

— Что ж, — немного подумав, сержант достал ручку из нагрудного кармана полицейской рубашки и написал что-то на салфетке. — В таком случае я просто оставлю тебе свой номер. — Он осторожно пододвинул салфетку ко мне. — Если что-то пойдет не так, ты мне сразу позвони. Я помогу.

Неуверенная в том, что этот номер мне нужен, я все-таки его взяла.

— Спасибо, Леон.

Довольный собой, он пригубил кофе из кружки.

— А что касается Изабелл, — вернулся Дайм к первоначальной теме, — то она — надежный человек. Пока моя странная Иззи в больнице, твоему не менее странному Тамзину ничего там не грозит.

Остаток трапезы мы провели за обсуждениями замысловатого сюжета книг про Гёста, после чего Дайм привез меня обратно к карнавальной площади. Он, конечно, весь путь уговаривал меня передумать и поехать к отцу, но я сопротивлялась как могла. Хотя бы потому, что мои вещи остались лежать в трейлере у Тамзина. А еще потому, что я совсем не хотела появляться дома. Ну, что мне там делать? Сидеть с дергающимся отцом, отвечать на его бесконечные вопросы и смотреть на портрет матери в прихожей?

Ну уж нет. Не сегодня.

— Будь осторожна, Имриш, — на прощанье бросил мне Леон, открыв окно автомобиля. — И не забудь: ты можешь звонить мне в любое время. Я всегда на связи.

— Да, хорошо.

И он уехал в сторону полицейского участка по дороге, вдоль которой начали загораться фонари. Глядя вслед удаляющемуся черному «форду», я удивилась тому, как быстро повечерело. Сколько часов мы проторчали с Леоном в кафе? Похоже, что целую вечность, поскольку небо над головой как-то резко окрасилось в глубоко багровый цвет и продолжало стремительно темнеть.

И вот она, площадь. Снова. Который день подряд. Я шла средь разноцветных огней палаток и шатров, и артисты, узнавая меня, приветливо кивали мне головами, принимая за «свою». Никто не возмутился моему появлению и даже тому, что я спокойно зашла в трейлер хозяина балагана, как к себе домой. От этого у меня сложилось ощущение, что Тамзин заранее предупредил своих артистов о чем-то подобном. И окончательно в этом меня убедил Томас, пришедший за мной в трейлер.

— Мы там пиццу на всех заказали, — обыденным тоном объявил он, появившись на пороге. — Хочешь посидеть с нами? Сегодня все-таки день рождения у одного невероятного человека, и мы хотим хоть как-то это дело отметить. Пускай и без него.

Ответить отказом я не могла, так что пришлось пойти следом за Томасом на площадь, где артисты уже расставили столы, украшенные светильниками и свечами, расположив их под навесом. В воздухе пахло едой и чем-то кислым. Вроде бы вином.

— Так что с мистером Кейром? — спросил меня Томас, когда мы почти подошли к столам. — Забрать его из больницы не получится?

— Боюсь, что не сегодня. Давай попробуем поговорить об этом завтра с утра с кем-нибудь из врачей. Если Тамзину станет лучше, то нам вряд ли откажут.

Томас недовольно насупился, но все-таки согласился со мной, и мы сели за один из столов, где нас уже поджидали: слева сидел Одо, справа — Чак, тот самый пироман с ожогами на лице, получивший их двадцать лет назад. Лица узнаваемые, но постаревшие. Я узнала их, а артисты узнали меня.

Труппа отмечала день рождения своего бессменного лидера без особых изысков. Люди просто общались, ели, пили, и каждый, поднимая тост, считал своим долгом вспомнить что-то хорошее про Тамзина. Истории артистов меня поразили.

Оказалось, что Тамзин набирал свою группу исключительно из людей, которым не повезло: из беспризорников и сирот — тех, кому некуда было податься. Тамзин находил их, предлагал помощь, давал еду и кров. Кого-то подбирал прямо с улиц, а ради кого-то ему даже приходилось рисковать жизнью. К примеру, Томаса и еще нескольких ребят маг забрал из полуразвалившегося приюта, девочек-танцовщиц — вытащил из наркопритона, где их держали взаперти, а барышню с белобрысыми хвостиками он вынес из страшного пожара, когда ей было всего тринадцать лет. Столько артистов, столько и историй — одна интереснее другой. И чем больше актеры рассказывали о себе, тем больше я проникалась к Тамзину, понимая, что он не такой уж и плохой человек, каким пытается казаться в глазах людей. Да, со своими тараканами в голове, но у кого их нет?

Возможно, помогая другим, он пытался искупить ошибки прошлого. А, может, и нет… И под его маской великодушного альтруиста скрывался злобный лицемер, помогающий детям лишь для того, чтобы они потом на него работали.

Правду можно было узнать только от Тамзина. Но так или иначе, истории о маге-альтруисте лежали за гранью моих представлений о добре и зле.

Также этим вечером артисты не упустили возможности вспомнить своих старых товарищей, которым пришлось покинуть труппу. Я искренне изумилась, узнав, что какой-то Хаборт и какая-то Эшли в свое время решили уйти из «Берг и Кейр» и поступить в колледж. Мало того, что Тамзин со спокойной душой их отпустил, так еще первые месяцы оплачивал им учебу.

Не человек, а кладезь сюрпризов!

Когда с празднеством было покончено и на город опустилась ночная мгла, я вернулась в трейлер Тамзина и провела пару часов, не выпуская мобильника из рук, поскольку мне постоянно названивал отец. Он почти умолял меня вернуться домой, но я отвечала отказом. Пришлось соврать ему, что сегодня я останусь у Салли, хотя на деле я даже не знала, как она там и что она помнит из того, что произошло. Вроде бы по заведенным правилам дружбы я должна была позвонить подруге, но, признаться, как-то не хотелось ни с кем разговаривать. Мыслями я была в другом месте и нервно размышляла о том, что ждет меня дальше.

Когда электронные часы показали полночь, я переоделась в домашнюю пижаму, погасила в трейлере почти весь свет кроме лампы на прикроватном столике и легла спать. Точнее, я упала головой на несвежую подушку, от которой слабо пахло тамзиновскими духами, положила рядом с собой часы Тамзина и под умиротворяющее и отлаженное щелканье механизмов попыталась провалиться в дремоту.