– Может быть, – улыбнулась Аллегра и воскликнула, заметив, что Рико перекинул Карлу через плечо и направился к лестнице: – Эй, вы куда? Мы ещё не закончили!
– Полчаса, Аллегра! – не оборачиваясь, бросил Рико. – Для начала мне надо уговорить Карлу. А заодно, – он остановился у первой ступеньки и бросил взгляд через плечо, – потренироваться в искусстве переговоров.
– Отпусти меня! – взвизгнула Карла, принимаясь колотить его по спине. – Потренироваться! Я тебе покажу, как тренироваться!
– Обязательно отпущу, малышка. Когда поблизости окажется кровать. – Рико принялся подниматься, и окончание его фразы донеслось уже со второго этажа: – Так ты хочешь мне показать что-то новое? Тогда мы спустимся через час!
– Кролики, – вздохнула Аллегра, закрывая ноутбук и поднимаясь. – Пойдём во двор, что встал. Не знаю, как ты, но я слушать их уговоры не хочу.
– Если бы ты хоть разок позволила мне себя так поуговаривать, луковка, – вздохнул Марио, провожая её фигуру тоскливым взглядом.
Игра начинается
Только прибыв в Ливорно Даниэлла поняла, что страдает шумовой болезнью. Вся её жизнь прошла в Риме, отдых – на шумных курортах, но здесь казалось, что её окружил вакуум, а уши заложило ватой. Вечером на район, где находилась квартира, снятая отделом, опустилась тишина, а в открытые окна залетали лишь стрёкот сверчков, тихие трели ночных птиц и редкие голоса припозднившихся прохожих. А ещё отчаянно пахло морем. Привыкшую к никогда не засыпающей, шумной столице Даниэллу подобный контраст смущал и напрягал. Она не умела находиться в тишине – слишком много мыслей тут же появлялось в голове. Даниэлла чувствовала свою инородность, и даже на работе поначалу не удавалось сосредоточиться, хотя обычно она служила отличным способом отвлечься. Здесь явно не привыкли ложиться поздно: после десяти окна в домах начали гаснуть, а спустя час город и вовсе погрузился в сон.
Разложив бумаги на полу, Даниэлла села, скрестив ноги, и задумалась. У них четыре дела, связанные между собой лишь пресловутыми статуэтками. На фабрику по производству она собиралась съездить завтра, чтобы узнать, в какие именно магазины и точки они поставляют продукцию. А пока надо было найти ещё хотя бы одну зацепку, способную привести к ворам. Даниэлла взяла блокнот и постучала кончиком ручки по зубам. Что-то было, однозначно было. Итак, для начала транспорт. В двух из четырёх отчётов указывался разный рисунок шин, значит, у них по меньшей мере три машины. Всякий раз преступники останавливались в двух-трёх десятках метров от дома, но следов обуви нигде обнаружить не удалось – либо они специально избегали пыльных дорог, либо им просто везло. В везение Даниэлла верила с трудом – пока что перед ней вырисовывался образ довольно-таки дерзких, хоть и не слишком амбициозных грабителей. Хотя тот факт, что они не влезали в по-настоящему богатые дома, говорил о том, что главарь этой банды явно понимал, кому не следует переходить дорогу. Только в последний раз оплошал.
В блокноте, под обведённым красным словом «Статуэтки. Фабрики. Краска» появилась вторая запись: «Машины. Следы шин». Ручка снова отбила дробь по зубам. А что, если эти дела – не единственные? Кто знает, сколько они успели ограбить домов, прежде чем в голову пришла «светлая» мысль оставлять памятные сувениры для полиции? Может, стоит поднять дела за последние год-два и сравнить улики? Сколько это займёт времени? Сколько вообще нераскрытых ограблений произошло в этот срок на севере страны? Даниэлла вздохнула – помощник бы ей точно пригодился. Попросить у местного начальства или позвонить Диего, чтобы прислал кого-нибудь из стажёров? Эта мысль была тут же отметена – он направил её сюда не только для того, чтобы раскрыла преступление. Ещё и для того, чтобы доказала, что способна работать сама, без оглядки на отдел и его ресурсы. Это был вызов, и Даниэлла его приняла. А значит, надо просить помощи у местных. Делать это хотелось ещё меньше: она прекрасно понимала, как здесь смотрят на её появление.
Тяжело вздохнув, Даниэлла отложила блокнот и ручку и прислонилась к кровати. Всё придётся делать самой. Поднявшись, она отправилась на кухню – сварить кофе. Квартирка была маленькой, но очень уютной: небольшая кухня-гостиная с диваном и телевизором, стоящим у окна, ванная и спальня с балконом, выходящим на небольшую улочку. Перед домом шелестели резной листвой пальмы, с третьего этажа открывался вид на спящий Ливорно, огни порта и Виа Италия, растянувшийся вдоль всего побережья. Дальше шло чёрное, бескрайнее море.
«Как тут вообще люди живут?» – подумала Даниэлла, выйдя на балкон с кружкой и пачкой сигарет. Налетевший внезапно порыв ветра донёс нежный, сладковатый запах флоксов, росших в саду за углом. Где-то проехала машина, и снова стало тихо. Только сверчки и стук собственного сердца. Даниэлла глубоко затянулась и усмехнулась – возможно, кто-то нашёл бы обстановку романтичной. Луна, море, тишина и цветы… Глупо. Этот глупый городок размягчал её мозги, не иначе. Допив кофе и затушив сигарету, Даниэлла решительно вернулась в спальню, села на пол и вновь взяла в руки блокнот – между часом и четырьмя утра голову всегда посещают гениальные мысли.
***
Рико привык подниматься рано, и это утро не стало исключением. Карла крепко спала, обхватив подушку руками и подтянув одну ногу к животу. Соблазнительный изгиб талии, переходящий в едва прикрытое простынёй бедро на несколько секунд приковал внимание. Можно было задержаться, разбудить медленными неспешными поцелуями, спускаясь от шеи к лопаткам, притянуть к себе, неторопливой лаской разжечь желание, услышать первый сдавленный стон… Коротко выдохнув, Рико тихо выбрался из постели и оглянулся в поисках одежды. Широко зевая – всё-таки иногда надо спать дольше четырёх часов в сутки, – он спустился на кухню и, не глядя по сторонам, направился к плите.
– Кофе уже готов, герой-любовник, – раздался ехидный голос за спиной.
– А ты чего так рано? – Рико повернулся и посмотрел на сестру. В коротких хлопковых шортах и широкой розовой футболке, с волосами, собранными в небрежный хвост, без грамма косметики она выглядела на шестнадцать, не больше. Перед Аллегрой стоял раскрытый ноутбук, лежал десяток исписанных мелким почерком листов, а прямо напротив – пустая кружка и полный кофейник.
– В отличие от тебя я всю ночь была занята делом. – Аллегра приподняла бровь и красноречиво посмотрела на Рико: тёмные круги под глазами, мутный взгляд не выспавшегося человека и всклокоченные русые волосы.
– Я тоже, – буркнул он, садясь напротив и наливая кофе. – Знала бы ты, сколько трудов иногда стоит уговорить женщину сделать то, что нужно для всех, но не нравится ей самой.
– Она всё равно осталась недовольна, – констатировала Аллегра, наблюдая за тем, с каким отсутствующим видом Рико смотрит в свою кружку.
– Если ты имеешь в виду мою поездку в Ливорно, то да, она осталась недовольна, – вздохнул он и тихо добавил: – Как же с ней иногда тяжело.
– Отношения должны приносить удовольствие, – менторским тоном заявила Аллегра и поправила несуществующие очки.
– И с каких пор ты стала экспертом в отношениях?
– С тех самых, как рассталась с Пабло, когда он начал ревновать к Серхио.
– Разве ты потом не стала встречаться с этим Серхио? – хитро прищурился Рико.
– Да, но это было потом, – отмахнулась Аллегра и виновато посмотрела на брата: – Считаешь меня легкомысленной?
– Считаю, что в твоём возрасте надо вовсю встречаться с парнями.
– Но при этом говоришь Марио, чтобы не смотрел в мою сторону.
– С молодыми людьми, а не со стариками, вроде Марио.
– Он меня старше всего на девять лет!
– На целых девять лет! – Рико поднял палец вверх. – Ладно, давай, показывай, что ты там раскопала про синьорину Бьянчи.
– Это не женщина – это машина. – Аллегра, радуясь, что они сменили щекотливую тему, подвинула листы. – Мне удалось почитать несколько её отчётов – всё разложено по полочкам, она распутывает самые безнадёжные дела. Кажется, – Аллегра серьёзно посмотрела на Рико, – её проще убить, чем направить по ложному следу.
