– Черт бы тебя пришиб!

В этот момент в соседней комнате затрясся шкаф, и начал медленно падать, выбрасывая из себя старые, пожелтевшие, скукоженные газеты, связанные когда-то отцом в стопки, сформированные по тематикам наиболее важных и значимых событий прошлого столетия. Следом за газетными стопками вываливались мамины мешки, набитые всякими обрезками, раскроенных давным-давно платьев, юбок и блузок всех фасонов. В довершении начавшегося полтергейста с самого верха начали съезжать сломанные и перегоревшие телевизоры советского производства.

Забыв про обожжённую ногу, Милена вихрем влетела в комнату. Подперев массивный шкаф спиной и подставляя руки под падающие черные коробки со светодиодными трубками, Милена понимала, что вряд ли ей удастся выкарабкаться из этого «камнепада» без потерь, и не ошиблась. Слетающий с качающегося в разные стороны шкафа телевизор «Электрон», ударившись об угол пойманного хозяйкой телевизора «Рубина» упал прямо ей на голову, после чего она потеряла сознание и очнулась только к вечеру от того, что ползающий прямо лицу черепаха – Пафнутий надавливал на глаза своими твердыми лапками.

А начались все эти «барабашкины» проделки в этой самой комнате со спиритического сеанса, когда она впервые поверила в существование потусторонних сил.

Конец ХХ века, восьмидесятые годы, романтическое время, когда студенческое братство отправлялось в стройотряды на непаханую целину, куда-нибудь в Сибирь или, к примеру, в Астрахань на прополку помидоров. Ни повсеместных заборов, ни обвивающих проводов, раскинутых по всему городу сигнализаций, ни наглой охраны, снующей без толку и создающей видимость блюстителя порядка, во всех организациях и учреждениях в то время не было, потому что добро было народным, и красть было нечего. В каждой квартире висел на стене бордовый ковёр с узбекским орнаментом, в серванте стоял однотипный хрусталь отечественного производства, а на кухне висели зеленые пластиковые абажуры, закупленные родиной оптом в Союзе экономической взаимопомощи – СЭВ, по линии Польши, и приобретенные советскими гражданами в сети государственных магазинов «Свет». По этой причине, попадая к друзьям или знакомым, каждый гражданин ощущал себя, как дома и всегда чувствовал братское плечо и сестринское тепло. Царил всемогущий дефицит. Достать что-то стоящее было, практически, не реально. Однако, у граждан кавказской наружности находились ресурсы каким-то чудесным путём обходить лабиринты «железного занавеса» и находить возможности приобретать, а потом продавать заграничные дубленки, джинсы и жвачку.

В то удивительное время всеобщего доверия и народного единения, по принятой приятной традиции собираться после окончания учебного года у кого-нибудь дома и отмечать сдачу экзаменов Милена восторженно бежала к знакомому кабардинцу Рубену за дефицитным тогда еще, импортным алкоголем, чтобы намешать в подаренном им же шейкере вкусный коктейль.

Ловко достав из типового кухонного гарнитура ножи и вилки из нержавеющей стали производства СССР и коричневые, облитые блестящей глазурью, керамические тарелки, закупаемые всё тем же СЭВ, только по линии Югославии, подруги-студентки рассаживались за несложной трапезой, состоящей из бутербродов с докторской колбасой и вареной картошки, и отмечали окончание очередного курса высшего учебного заведения.

Выпив несколько коктейлей с романтичным названием «Мускатный мираж» девушки воодушевленно обсуждали достоинства и недостатки однокурсников, с коими готовились отправиться в романтические дали тайги, в составе студенческих стройотрядов, в надежде встретить там свою любовь, которая кардинально изменит ход всей их последующей жизни. Тогда – то Милена и решила поделиться с подругами своими знаниями по части предсказания и гадания посредством спиритического сеанса, начитавшись предварительно добытым по случаю, в подворотне Брюсового переулка, отличавшегося всегда сборищами столичного бомонда, сборником «Московский полтергейст» под редакцией Ф.Ю.Зигеля, а также побывав на публичном обсуждении проблем потусторонних явлений в редакции журнала «Техника молодежи».

– Девчонки, хотите узнать: за кого вы выйдете замуж? – таинственно произнесла она.

Юность, воспитанная на лучших ориентирах нравственности, проходящая за шорами революционной патетики, искрящая ореолом высокой морали, защищаемая поборниками доктрины главенствующего материализма от растлевающей сознание молодежи буржуазной идеологии, внутренне сопротивлялась противоречащим здравому смыслу эзотерическим концептам колдовства, но так искренне мечтала и жаждала чуда, что поддавалась на малейшие возможности приоткрыть завесу непознанного и посмотреть на свое будущее. По сему, подруги, боязливо переглядываясь и теребя кончиками пальцев свои волосы, решились на эксперимент запретного чародейства.

Под вечер, соединив руки и образовав плотный круг прямо на полу, девушки нарисовали на чертежном ватмане большую окружность, разделив ее на равные тридцать два сектора, по числу букв в алфавите, исключая твердый знак, и положили в центр сего сооружения перевернутое блюдечко с золотыми листочками, из чайного сервиза «Осень» Ленинградского фарфорового завода.

– Кто первый хочет узнать имя своего суженного? – в традициях старорусского гадания перед рождеством, знакомых всем по произведениям Гоголя, спросила Милена подруг.

Сокурсницы нервно улыбались, поглядывая друг на друга в полутьме, в свете единственной зажжённой свечки, извлеченной из старой бабушкиной шкатулки, пахнущей ладаном, и продолжали молчать, как будто пребывали в школе у доски с невыученным домашним заданием.

– Тогда начнем с меня, – смело ринулась вперед затейница сеанса, задав первый вопрос, – Какое имя будет у моего мужа?

Подогретое на еле теплящемся пламени свечи и охваченное по краям указательными пальчиками собравшихся участниц сеанса блюдечко с золотыми листочками, начало передвигаться по плоскому, расчерченному полотну ватмана и останавливаясь на буквах, указало имя «Игорь».

Девушки переглядывались, не веря своим глазам и подозревая друг друга в недобросовестности проведения процедуры гадания.

Однако, Милена, оставшись довольной результатом, решила задать более сложный вопрос несчастному блюдечку и попросила назвать фамилию будущего супруга.

Блюдечко, повертевшись какое-то время по кругу несколько раз, начало опять останавливаться на конкретных буквах и определило фамилию «Суслов».

Раскрасневшиеся от коктейлей девушки наконец развеселились, а разгоряченная успехами в предсказаниях, устроительница волшебства не собиралась останавливаться на достигнутом и нагло спросила:

– Ну-ка, блюдечко, ответь: кем будет мой муж?

И здесь уже всем стало не до смеха. Блюдце начало буквально подпрыгивать и вибрировать под пальцами собравшихся в круг девиц, но совсем не двигалось по листу.

– Милое блюдце, может я что-то не так спросила? – произнесла дрожащим голосом испуганная происходящим Милена.

Блюдце успокоилось и снова начало перемещать по определенным секторам, внутри которых были написаны буквы, так, что в итоге получилось слово – «барон», после чего свечка догорела и, таким образом, прервала дальнейшие возможности спонтанного гадания.

Самое интересное оказалось то, что по прошествии шести лет Милена вышла всё же замуж, и у первого её мужа оказалась фамилия Бобров.

– Ну, все-таки не Иванов и не Сидоров, а вполне себе «звериная» фамилия, а не какая-нибудь «кондитерская», вроде Сахарова или Пирожкова. Опять же, бобры относятся к грызунам, так же, как и суслики, – говорила она, по-прежнему доверяя магическим силам.

– Миля, так ведь, твой муж простой инженер, а не барон, как тебе навертело блюдечко с золотыми листиками, – подстегивали ее своим сарказмом институтские подруги, приглашенные на свадьбу.

– Значит, потом им станет, – отвечала она с полной уверенностью, будто знала, как изменится наш мир буквально через двадцать лет, и как засияют на небосклоне постсоветского пространства и выплывут на просторы нью-капитализма нувориши с княжескими и графскими титулами и фамилиями, вытесняя господствующий почти целый век класс рабочих и крестьян.