– Точно не знаю. Он выглядел очень утомленным и велел мне идти спать, ведь я долго ждал его и тоже устал.

– А где вы спите?

– В комнатке как раз напротив спальни господина.

– Где оставался Файрфильд, когда вы попрощались с ним, пожелав спокойной ночи?

– В библиотеке. Он сидел на том же стуле, где вы сейчас.

– Что он делал?

– Разглядывал портрет, который теперь исчез. Когда вы давеча спросили меня, куда он делся, я вспомнил, что мой бедный хозяин как-то странно посмотрел на эту особу. Похоже, в ту минуту он решил вырезать ее из рамы.

– Не исключено, что это не он, – возразил Ник Картер. – Ее мог вынуть и убийца. Ну ладно, не важно. Значит, после возвращения Файрфильда вы ушли к себе? И что же, вы тотчас заснули?

– Да, сном праведника. Господи, как подумаю, что я спокойно дрых, в то время как…

– Оставим истерику, Фергюсон. Постарайтесь вспомнить, не слышали ли вы какой-нибудь шум ночью? Нет? А что вы делали нынче утром, когда встали?

– Я убирал комнаты, как обычно. Но не заметил ничего подозрительного. Правда, в спальню я не входил.

– Понятно. А теперь повторите мне слово в слово то, что сказал вам Файрфильд, когда вернулся домой. Опишите мне подробнее выражение его лица, его поведение – в общем, изложите все детали.

– Что же я вам отвечу, мистер Картер? – пожал плечами лакей. – Он был такой, как всегда, разве только немного подшофе. Он порой выпивал, не без греха. Вчера он разоделся, словно собирался на какое-то торжество: на парадный обед или что-нибудь в этом роде. После таких мероприятий он всегда возвращался навеселе.

– Не знаете, куда именно он отправился вчера вечером?

– Понятия не имею.

– Не было ли у него в последнее время посторонних посетителей?

– Нет.

– Он не получал неприятных писем?

– Ничего такого я не заметил.

– Помните ли вы портретный набросок, висевший в той раме?

– Как не помнить! Я часто разглядывал эту красивую женскую головку.

– Кто был изображен на картине?

– Откуда я знаю? – стушевался Фергюсон.

– Но если бы вы встретили эту даму, то узнали бы ее?

– Ага, – кивнул лакей.

– Не заходила ли к Файрфильду недавно какая-нибудь молодая дама?

Лакей замотал головой:

– Нет, я бы заметил.

– Вы, кажется, сказали, – продолжал Ник Картер, – что мистер Файрфильд сегодня утром с каким-то особенным вниманием взирал на ту картину…

– Да. Такое впечатление, что он подсмеивался.

– Это не столь важно. Лучше объясните, каким образом запирается дверь, ведущая из холла в коридор?

– Просто на ключ. Мы оба, мистер Файрфильд и я, имеем по одному такому ключу. Обычно господин сам открывал эту дверь и звонил лишь тогда, когда почему-либо ключа при нем не было.

Ник Картер встал, направился в спальню, собрал с пола всю разбросанную одежду и обыскал ее. Он положил на стол в библиотеке все, что нашел в карманах: три банкноты по пять долларов, пятнадцать долларов в золотых монетах, восемьдесят пять центов мелочью, серебряный перочинный нож, спичечницу, портсигар, завернутую в папиросную бумагу бриллиантовую булавку, карандаш в золоченой оправе и скомканный газетный лист с объявлениями.

– Ключ я не обнаружил, – заявил сыщик. – Разве сегодня утром мистер Файрфильд звонил в дверь?

– Звонил.

– Как он это прокомментировал? Что забыл взять с собой ключ?

– Нет, такого он не говорил.

Ник Картер взял газету и разгладил ее. Пробежав глазами несколько строчек, он насторожился и нахмурился. На самом видном месте было напечатано объявление, в котором Дик назначал свидание Диане Кранстон.

– Поразительная вещь, – пробормотал Ник, – почему Файрфильд носил с собой именно это объявление?

Внезапно в дверь постучали. На пороге вырос инспектор Мак-Глусски, срочно прибывший на зов своего друга. Картер проводил его в библиотеку, где лакей все еще уныло сидел на стуле у окна.

– Послушайте, Фергюсон, – обратился к нему Ник Картер, – вот приехал полицейский инспектор Мак-Глусски. Пока я вместе с ним еще раз осмотрю место преступления, вы наведите справки, где мистер Файрфильд провел эту ночь. Может, вам проще получить эти сведения у кого-нибудь из его друзей?

– Да, я попробую. Я знаю почти всех их. Во всяком случае, я сделаю все, что в моих силах.

– Ну вот. Только не болтайте, – предупредил сыщик. – До поры до времени никто не должен пронюхать о том, что здесь произошло. Если кто-нибудь спросит вас, почему вы интересуетесь, то ответьте, что вы беспокоитесь, так как мистера Файрфильда все еще нет дома.

Фергюсон вновь пообещал соблюдать все меры предосторожности и ушел.

– Вот что, Джордж, – сказал Ник Картер своему другу, когда они остались одни, – в данном случае найти и уличить преступника будет весьма трудно.

– А что за тайна? – пожал плечами Мак-Глусски.

– Нет, не то. Похоже, я уже знаю, кто совершил убийство.

– Как? Откуда? – в изумлении воскликнул Мак-Глусски.

– Но подозрение еще не доказательство, – продолжал Ник Картер. – Имей в виду: нет никаких фактов, которые подтверждали бы мою версию. Напротив, имеются улики такого рода, что впору заподозрить кого угодно, но только не того, кто на самом деле расправился с Файрфильдом.

– Ты изъясняешься загадками, – усмехнулся полицейский, – хотя, как правило, ты воздерживаешься от преждевременных обвинений.

– Конечно, но сейчас дело обстоит так, что я изменяю своей привычке. Однако, прежде чем рассуждать об этом, осмотри место преступления и составь свое собственное суждение.

Когда Ник Картер открыл дверь в спальню, Мак-Глусски остановился на пороге и окинул внимательным взглядом представшую перед ним картину. Наконец он промолвил:

– Похоже на то, будто здесь орудовал какой-то сумасшедший.

– Я тоже подумал так в первую минуту, – кивнул Ник.

– Слушай, – спохватился Мак-Глусски, – ведь такая борьба не могла не произвести шума?

– Кто его знает? Стены в гостинице крепкие, звукоизоляция хорошая.

– Но все это как-то мало похоже на правду.

– Меня радует, что тебе приходят в голову те же мысли, что и мне, – сухо отозвался Ник Картер.

Инспектор вошел в комнату, тщательно изучил кровавые следы, а затем склонился над трупом. Далее он осмотрел всю мебель, поднимая то стул, то столик, будто для того, чтобы определить вес той или иной вещи, и проворчал:

– Я закончил работу.

Они опять перешли в библиотеку, где Ник Картер, не произнося ни слова, указал на раму, из которой была вынута картина.

– Что это значит? – насторожился Мак-Глусски.

– Минувшей ночью в этой раме находился выполненный карандашом эскиз женской головы. Когда Файрфильд в три часа вернулся домой, портрет был еще на месте. Покойный сел вот на этот стул и с улыбкой посмотрел на картину.

– Это тебе сообщил лакей?

– Да.

– Вот как? Ты полагаешь, что Файрфильд вынул эскиз из рамы?

– Этого я пока утверждать не могу, но, прежде чем продолжать наше расследование, я должен поставить тебя в известность, что на эскизе была изображена Диана Кранстон, а рисунок набросал Файрфильд.

Инспектор вскинул брови.

– Неужели это та самая женщина, замешанная в деле об убийстве в Канаде?

– Собственной персоной. Конечно, если Файрфильд сам нарисовал портрет, то почему бы ему и не уничтожить его? Он как-то говорил мне о том, что собирается это сделать. Но меня удивило, что эскиз исчез накануне убийства Файрфильда. Такое впечатление, что его кто-то выкрал.

– Она, больше некому! Значит, она бежала из тюрьмы! – воскликнул Мак-Глусски. – Насколько мне помнится, ее тогда приговорили к многолетнему заключению.

– Послушай-ка, – продолжал Ник Картер, – я тебе не все сказал. Вчера после обеда она дерзнула нагрянуть ко мне в дом и заявить, что ее помиловали и теперь она воспользуется свободой, чтобы отомстить мне.

– Нахалка какая! – изумился инспектор. – Ну и что же было дальше?

– Не знаю. Спроси у моего брата.