Когда мамин допрос кончился, я облегченно вздохнула и, покормив кота, направилась к себе в комнату, напрочь забыв про Матвея.

Глава 9. Если друг оказался вдруг

Проснувшись, я поняла, что теперь события этой ночи в моей голове встали на свои места. Струнов не обманул, у нас действительно ничего не было. Единственное, что омрачило всю картину – это поступок Наты. Ну почему она себя так повела? Что её толкнуло на столь подлый поступок по отношению ко мне?

Я взяла свой мобильник и набрала ее номер. Она сразу же взяла трубку, словно ждала моего звонка.

– Алло?

– Привет, ты где?

– Уже подхожу к твоему дому, ставь чайник, – весело сказала она.

"Ох, боюсь, Ната, нам будет с тобой не до чая"  – пронеслось в моей голове.

– Хорошо, – я постаралась ответить как можно спокойней.

Я села на пуфик в прихожей и стала ждать подругу. С чего бы начать разговор? Я все знаю, зачем ты так сделала? Нет, не то. Как на зло, ничего дельного в голову не приходит. Не успела я собраться с мыслями, как раздался дверной звонок.

– Привет, – сказала я, открыв ей дверь.

– Привет, Матвей еще здесь?

– Нет, ушел домой.

– А ты что такая хмурая?

– Это же ты меня споила? И на вечеринку к Матвею потащила, советы давала…, – я замолчала, пытаясь сдержать слезы.

Даже не верится, что это все я говорю Нате.

– Значит, ты все вспомнила, – печально произнесла Ната.

– У меня один вопрос только –  зачем?

– А у меня встречный: почему? Почему из нас двоих он тебя выбрал? Чем ты лучше? Я ведь тогда ему на вечеринке встречаться предложила, про чувства свои рассказала, а он сказал, что я только друг для него, с Виком меня сравнивать начал. А потом я услышала, как он говорит, что тебя любит.

– Но я же в этом не виновата! – на повышенном тоне сказала я.

– Да? А кто тогда виноват? Ты весь вечер к себе внимание привлекала, ревновать его заставила!

– Я? Ты с ума сошла, что ли? Откуда я могла знать, что Сенька ревновать будет? Я узнала, что он любит меня только на улице! И я до сих пор не вижу взаимосвязи между тем, что Сенька ревновал, и тем, что ты меня споила!

– Я хотела, чтобы ты с Матвеем переспала.

– Что?

В моих легких резко стало не хватать воздуха. Не уж то это сейчас говорит моя подруга?

– Когда Сенька узнал бы, он обязательно от тебя отвернулся. И у меня бы появился шанс, понимаешь?

– Нет, не понимаю, – еле слышно сказала я, – ради какого–то Сеньки ты готова была подложить меня под парня. Ты знала, что это был бы мой первый раз! Ты знала, как я серьезно к этому отношусь! И ты все равно это сделала! Какая же ты сволочь, Натка!

– Ты бы сделала тоже самое!

– Никогда, ты слышишь, я никогда бы так с тобой не поступила! Ты перешла всякие границы! Думаю, тебе лучше уйти!  – я рукой указала ей на дверь.

Она молча развернулась и ушла. Словно ей было все равно, что я есть, что меня нет. Так рухнула наша многолетняя дружба.

Как только за ней захлопнулась дверь, по всей квартире разнеся громкий пронзительный рев, мой рев. Как же больно осознавать, что у тебя больше нет друзей. Нет больше надежной опоры, поддержки, нет того, с кем можно разделить печали и радости.

Я завалилась на диван в зале и полночи проревела в подушку. Хорошо, что родители отсутствуют, это спасает меня от лишних ненужных вопросов.

Глава 10. Понедельник – день тяжелый

Всю сегодняшнюю ночь я, как сумасшедшая, проревела в подушку. Поэтому на утро я выглядела как не выходящая месяц из запоя пьяница. Глаза опухли до такой степени, что я не смогла их полностью открыть.

Мой мир, к которому я так привыкла, кардинально изменился. Розовые очки разбились вдребезги, и мир предстал передо мной таковым, каким он и являлся на самом деле. Не то, что я себе навыдумывала, а реальный, жестокий мир полный лжи и предательства. И друзья разом исчезли… просто потому, что не выгодно им стало быть со мной. Какая выгода Натке дружить со мной, если Сенька меня любит, а не ее? Какая выгода Сеньке со мной дружить, если я никогда не смогу ответить взаимностью на его чувства? Так и получается, нет выгоды – нет друзей.

И только мысли о Матвее воодушевляют меня на поход в школу, не дают окончательно пасть духом. Когда я думаю о нем, когда вспоминаю его поцелуи, мои губы невольно расплываются в улыбке. Как же здорово кого–то любить и вдвойне приятнее осознавать, что ваши чувства взаимны.

Одевшись, я напоследок взглянула в зеркало. Да уж, видок не лучший. И почему в школе не принято солнцезащитные очки носить, сейчас бы меня это спасло. Накинув рюкзак, я пошла в школу.

– Здравствуйте, Клавдия Михайловна, – сказала я, просовывая гардеробщице куртку.

– Здравствуй Лиса. Как выходные провела? – увидев мое лицо, она добавила, – вижу, что хорошо.

– Я бы так не сказала.

Я не стала впадать в детали и, взяв номерок, собралась идти в класс. Остановил меня вошедший в школу Кузнецов. Я молча смотрела на него, не зная, следует ли мне заговорить с ним первой, а он просто прошел, словно меня и нет. Как же в этот момент было обидно. Перед ним–то я в чем была виновата? Я развернулась и направилась в класс. Странно Натка пришла?

Ответ на свой вопрос я получила, стоило мне переступить порог кабинета: Натка сидела на своем месте, а на моем была Юлька Илязова, которая обычно сидела с Матвеем.

Я не растерялась и пошла села на место Юльки, поближе к своему Струнову. Достав из рюкзака тетрадь с ручкой, я стала дожидаться свою любовь. Через какое–то время в класс зашел Кузнецов. Завалившись на свое место, он даже не заметил, что теперь позади него сижу не я. Мое ожидание продолжилось. Ну где же Струнов? Он единственный, кто способен скрасить этот день. Через пару минут в класс зашел и Струнов. Только он был не один. Матвей шел, держась за ручку, с Абдулгаковой. Может, они решили остаться друзьями?

– Васька, а ты тут  что делаешь? –удивилась Роза, когда они со Струновым подошли к его парте.

– Просто… эм… Юля села на мое место, и я решила…, – я неуверенно принялась оправдываться.

– Не важно, – перебила она, – ты можешь пересесть за последнюю парту? Мы просто с Мети хотим посидеть вместе.

С Мети? Господи, кто додумался называть так Матвея? Посидеть вместе? Да с какого это черта?! Он мой!

– Лис, буду очень тебе благодарен, – он посмотрел мне в глаза, и у меня внутри словно что–то оборвалось.

– Да, конечно, – мой голос был практически не слышен.

Я быстро собрала свои школьные принадлежности и пересела куда меня попросили. Я, как идиотка, пыталась сдержать слезы, считая до десяти и обратно. Но ничего не помогло. Слезы, эти предательские слезы, появились на моих глазах. Слава Богу я сижу за последней партой и никто меня не видит. У меня есть время до конца урока, чтобы успокоиться. Я посмотрела на веселую Натку, которая что–то обсуждала с Илязовой, равнодушный Сенька, послушно записывающий то, что говорит учительница. И все у них хорошо. Никто не страдает из–за того, что меня теперь нет рядом. Я посмотрела в сторону Струнова и увидела, как он обнимает Розу, пока та вникает в тему урока.

"Какая же ты глупая, Лиса" – в моей голове всплыли слова, сказанные накануне Сеней. Как же он был прав. Теперь мне вдвойне больнее. Сердце мое уменьшилось до размера семечки. Дышать стало тяжело, но я старалась успокоиться. Вот только, как всегда, ничего не получалось. Понимая, что я сейчас разревусь просто во весь голос, я закинула в рюкзак тетрадь и ручку, и, не спрашивая разрешения учительницы, рванула прочь из класса. Мне срочно нужно было домой, подальше от этих лицемеров!

Когда я подбежала к гардеробу, Клавдия Павловна даже вопроса не задала мне, почему я ухожу посреди урока. Все было написано на моем лице. Она молча выдала мне куртку, и я, надев ее, выбежала на улицу. На свежем воздухе меня чуть–чуть отпустило. Капли дождя перемешивались с моими слезами, и прохожие не имели возможности заметить, как я плачу.