В предместьях Бирмингема появлялись первые признаки жизни; некоторые из небольших мини-рынков были открыты, а кафе подавали завтрак владельцам киосков, устраивая уличный рынок. Было 7:30, когда Лиз свернула в старое здание кинотеатра «Одеон» и ввела код, чтобы открыть высокие железные ворота, которые позволили ей попасть на парковку сзади.

  Внутри оперативная комната А4 представляла собой помещение с низким потолком без окон наверху отреставрированного кинотеатра. Одна стена была увешана экранами, в настоящее время в основном темными, но когда операция начнется, они будут получать видео в режиме реального времени с камер в этом районе и с некоторых автомобилей А4.

  Войдя в мрачную комнату, Лиз увидела Д. И. Фонтану, сидящего на большом кожаном диване. У A4 должен быть тайный источник потрепанной мебели, так как эти коричневые диваны, расставленные для оперативных офицеров во время операции, всегда появлялись как по волшебству.

  Лэмб Линкольн за пультом управления помахал Лиз, когда она вошла в комнату. Передав слово своему заместителю, угрюмому мужчине по имени Фарадей, он подошел, чтобы проинструктировать ее.

  — Доброе утро, — сказал он весело. «Здесь на Западном фронте все спокойно; во всяком случае пока. В парке оживление, подготовка к концерту – начало в двенадцать. Насколько нам известно, Тахира дома, но Малика до сих пор нет. Я не думаю, что она пойдет в магазин до встречи с ним?

  Лиз покачала головой. — Судя по тому, что она сказала, я так не думаю.

  «Тогда она не будет выходить из дома на некоторое время. Но в любом случае все команды готовы, на ее дом и в кафе, так что мы в порядке, что бы она ни делала. Мы будем работать с двумя полицейскими группами, когда появится Малик, на случай, если возникнет необходимость в аресте. '

  Лиз кивнула, благодаря Лэмбу, и посмотрела на Фонтану.

  «Этот поп-концерт отнимает много сил у полиции, — сказал он. — В парке и рядом с ним выставили двадцать пять сотрудников по борьбе с массовыми беспорядками и по борьбе с наркотиками. Вдобавок к двум группам наблюдения с вашими ребятами у нас есть вооруженная группа, готовая к действию.

  'Хорошо спасибо. Мы мало что можем сделать, пока не появится Тахира. Лиз подошла к столу в конце комнаты, где на подогревателе рядом с тарелкой датской выпечки стоял кувшин с кофе. Еще один нездоровый завтрак, подумала она про себя, выбирая большую булочку с корицей.

  Глава 58

  «Присматривай за этой обезьянкой Назиром, — предупредил отец Тахиры. — Он мечтает, этот мальчик. Любой может украсть нас вслепую, когда он стоит за кассой.

  — Не волнуйся, папа. Я всегда очень внимательно слежу за ним.

  Тахира закрыла за собой входную дверь и быстро пошла по дороге. Если бы ее отец стоял у окна гостиной и смотрел, как она уходит, он бы увидел, что она направляется в магазин. Только когда она поняла, что находится вне его поля зрения, она свернула в переулок и срезала холм к кафе, где она согласилась встретиться с Маликом.

  Она попросила свою кузину Чунну заменить ее сегодня, хотя не сказала об этом отцу. Чунна присматривала за Назиром и была рада работе — это давало ей немного денег на булавку, которую она могла потратить на себя. Ее муж был хулиганом и злым; он давал ей только самое скромное домашнее хозяйство. Но он уехал в путешествие в Пакистан, так что Чунна несколько недель была на крючке, хотя ее свекровь тоже была злой старой коровой и очень внимательно следила за ней. Тахира поклялась Чунне хранить тайну. Если ее отец когда-нибудь узнает, что она ходила на поп-концерт, не говоря уже о том, что взяла из-за этого выходной в магазине, он придет в ярость.

  Тахира не была дурой, но она доверилась женщине из МИ-5 из Лондона, как только встретила ее. Не то чтобы она верила, что ее зовут Джейн Форрестер, но это не имело значения — Тахира не удивилась тому, что не использовала свое настоящее имя в своей работе. Но она казалась очень прямой и хорошо говорила об Амире, не обвиняя его, как будто он был каким-то преступником — хотя из того, что она сказала, действительно казалось, что он ввязался во что-то ужасное. Джейн, казалось, тоже беспокоилась о Тахире, особенно когда она сказала ей, что сегодня утром снова встречается с Маликом. Джейн взяла с себя обещание позвонить, как только он уйдет, и рассказать ей, что случилось.

  Тахира не очень хорошо знала Малика, но было трудно поверить, что кто-то вроде него, проживший всю свою жизнь всего в нескольких улицах от нее и учившийся в той же школе, что и она, захочет убивать людей, хотя Джейн сказала, что да. По-своему он был весьма привлекателен, а когда с ним разговаривали, он мог быть интересным и даже иногда забавным — в другом мире у них могла бы быть настоящая дружба. Но он показал и другую сторону, когда начал читать ей лекции об исламском долге бороться с Западом и защищать ислам. Почему защита ислама должна означать причинение вреда людям? Она не поняла. Такие люди, как Малик, сбили ее брата с пути. Она была уверена, что это он и другие в мечети Нью-Спрингфилд организовали поездку Амира в Пакистан и отдали его в руки других экстремистов, так что он оказался в парижской тюрьме. Она никогда не простит этого Малику, и именно поэтому она согласилась рассказать женщине из МИ-5 все, что он сказал.

  Теперь Тахира торопилась; ей не хотелось опоздать в кафе и начать разговор не с той ноги. В Малике было что-то жесткое, и она была уверена, что он рассердится, если она не придет вовремя. Этим он напомнил ей ее отца. Были ли все пакистанские мужчины тиранами? Она иногда задавалась вопросом. Англичане казались более расслабленными, не то чтобы она могла говорить на основании личного опыта — она никогда не знала никого. Ее отец, ее мать и вся культура, в которой она выросла, позаботились об этом. До сих пор ей удавалось избегать брака по договоренности, которого хотели для нее родители. Ее отец был готов ждать, но только потому, что она была ему полезна, так хорошо управляя магазином. Но он не будет ждать вечно, и было ясно, что если она проявит интерес к англичанину, то выйдет замуж за какого-нибудь ужасного кузена из Садикабада. Тогда она будет как Чунна: запуганная и привязанная к дому.

  Она пересекла переулок и заметила пару строителей, которые сидели в фургоне и ели бутерброды. Она задавалась вопросом, зачем кому-то работать по субботам, если в этом нет необходимости. Может быть, они работали над чем-то еще в течение недели. Не то чтобы они сейчас работали, просто сидели, ели и читали газету.