Она остановилась на углу, ближайшем к квартире Блейки, и достала из портфеля блокнот; к нему было прикреплено несколько бланков официального вида, которые она запустила в типографии. Она поправила очки повыше на носу, застегнула куртку и целеустремленно подошла к двери особняка. Она позвонила в дверь 2С, которая, как показали ее исследования, находилась на той же лестничной площадке, что и квартира Блейки, 3С. Через мгновение женский голос сказал: «Да?»
— Миссис Гудхарт? Я из списков избирателей, — сказала Пегги, поднося к камере на входе вполне реалистичное удостоверение личности, также изготовленное типографией. «Я подтверждаю текущую занятость в этом блоке. Могу я поговорить, пожалуйста?
— Хорошо, — покорно сказала женщина и втолкнула ее внутрь.
Внутри вестибюль был пуст. Пегги проигнорировала медный лифт и поднялась по лестнице, добравшись до лестничной площадки второго этажа, слегка запыхавшись. Дверь 2С была на цепочке, приоткрыта чуть-чуть, но вид Пегги, очевидно, успокоил миссис Гудхарт, она сняла цепочку и открыла дверь.
В глазах Пегги миссис Гудхарт выглядела так, как будто она нарядилась для свадьбы — шикарный шелковый костюм, золотистые волосы, собранные в узел на затылке. 'Это займет много времени? Я иду обедать, и мне нужно уйти через пять минут.
'Нет. У меня всего несколько вопросов, — сказала Пегги, одарив ее очаровательной улыбкой. — Видишь ли, только с одной стороны, — добавила она, подняв блокнот.
Женщина рассмеялась. — Тогда заходи. Здесь, на лестничной площадке, немного уныло.
Пегги последовала за ней в гостиную, которая, казалось, была заставлена мебелью. Приставные столики в георгианском стиле, покрытые фарфоровыми украшениями, столпились с обитыми шелком стульями и диванами. Пегги обнаружила, что смотрит на большой портрет кавалерийского офицера на лошади, который возвышался над дальней стеной. — Мой прадедушка, — просто сказала женщина и жестом пригласила ее сесть.
Примостившись на одном из чистых стульев, Пегги держала блокнот вертикально на коленях. — Если бы я могла проверить некоторые детали, миссис Гудхарт, — начала она.
Пегги задала ряд вопросов в своей версии мягкого чиновничьего тона: как ее зовут, ее адрес (со смехом), не старше ли ей семидесяти, имена и данные других жильцов квартиры – «Я жила в одна здесь после смерти моего мужа, — сухо ответила миссис Гудхарт.
Закончив вопросы, Пегги провела карандашом по металлической перекладине блокнота и встала. — Большое спасибо, — сказала она и направилась к двери. Затем остановилась, словно думала о чем-то другом.
'Да?' — спросила миссис Гудхарт.
«Извините, мне просто интересно… Я пытался проверить нынешних обитателей квартиры 3С». Она неопределенно помахала через лестничную площадку. — Но, похоже, никого нет дома.
— А, это Дэвид Блейки. Днем он работает, а вечером обычно дома».
— О, да, у меня такое имя — а миссис Блейки?
Миссис Гудхарт посмотрела на нее понимающим взглядом. — Миссис Блейки нет. Но там есть дама, которая... ну, можно сказать, составляет ему компанию. Она посмотрела вниз, стыдясь своей откровенности.
Пегги позволила своим глазам расшириться, чтобы показать легкое удивление. — Эта дама… э-э… проживает с мистером Блейки?
— Мне кажется, сейчас говорят «сожитель», моя дорогая. Я не думаю, что она въехала. Это строго ночной договор, если вы понимаете, что я имею в виду. Миссис Гудхарт фыркнула, как бы говоря: «Мужики! «Она привлекательна. Не молода, знаете ли, сорок на день, и я не думаю, что светлые волосы совсем не пострадали от бутылки. Но, по словам Хоусона, мистер Блейки совершенно поражен.
— Хоусон? — вежливо спросила Пегги, просматривая свой список. — Она тоже здесь живет?
'О нет. Она мой ежедневник и для Дэвида Блейки тоже. Милая женщина, хотя и немного склонна к сплетням, — фыркнула миссис Гудхарт. Затем, возможно, поняв лицемерие этого, живо добавил: — Это все, потому что мне пора идти?
— О, мне так жаль. Надеюсь, я не заставил вас опоздать. Но Пегги ничуть не сожалела. Она узнала гораздо больше, чем ожидала.
Глава 46
Никто не рассказывал Дэйву Армстронгу о том, как скучна жизнь на борту контейнеровоза. На самом деле, никто особо не информировал его об этой операции, в ходе которой он выдавал себя за фельдшера корабельного врача на борту «Аристида». На корабле такого размера обычно не было бы фельдшера, но ни один из офицеров не осведомился о его присутствии. Капитан был полностью в курсе, а корабельному врачу, старому шотландцу по имени Макинтайр, сказали только, что он должен лечить Дейва, он же Тони Саймс, как настоящего фельдшера. Доктор Макинтайр был здесь слишком долго, чтобы чему-либо удивляться, и находил присутствие Тони Саймса весьма приятным, поскольку это позволяло ему проводить больше времени за игрой в бридж с другими офицерами.
Королевские ВВС за неделю доставили Дэйва в Афины, и у него было как раз достаточно времени, чтобы освежить курс первой помощи, который он прошел несколько лет назад. Он был тесно связан с бирмингемскими делами, эвакуацией Лодочника и вербовкой Тахиры, он знал предысторию операции, но был далек от уверенности в том, чего от него ожидали, находясь на борту корабля. «Познакомьтесь с экипажем, — сказала Лиз, — особенно с пакистанцами. Выясните, есть ли среди них британцы, и узнайте как можно больше о том, куда они направляются и почему».
Что ж, это было легче сказать, чем сделать. Четверо пакистанских членов экипажа образовали тесную группу и почти не разговаривали с другими моряками, не говоря уже об офицерах. Но что больше всего беспокоило Дейва, так это то, что он должен был делать, если, как все, казалось, ожидали, корабль будет захвачен. Он просто надеялся, что Джеффри Фейн тщательно разобрался с прикрытием из американцев и французов и не станет целью «дружественного огня».
Он не слишком успокоился, когда ненадолго задержался в Афинах и пообедал с Бруно Маккеем в маленьком ресторанчике рядом с посольством. Хотя он никогда не встречал его раньше, он слышал о Маккее от Лиз и не ожидал найти родственную душу. Маккей оказался именно таким, каким его описывала Лиз: идеальный загар, элегантно подстриженные волосы, элегантный костюм и манжеты рубашки с выставленными напоказ золотыми запонками. Маккей проделал профессиональную работу, проинформировав Дэйва об окончании операции в Афинах. Дэйва не удивило, что он лишь вскользь упомянул об убийстве своего агента Марии Галанос; несмотря на его самоуверенный вид, Бруно Маккей должно быть очень смущен этим. Затем они обсудили аренду, погрузку и отправку судов помощи UCSO судоходной компанией. Маккей получил копию списка экипажа, в котором были филиппинцы, киприот, корейцы и четыре пакистанца. — Это ваши цели, — без надобности сказал Бруно, указывая на имена пакистанцев.
