Стелла Римингтон

  НА ВОЛОСОК ОТ

   1

  Солнце косо пробивалось сквозь высокие своды базара, бросая вниз лучи света, в которых лениво клубились пылинки и тонкие струйки сигаретного дыма. Майлз Брукхейвен начал расслабляться, идя по длинному центральному проспекту, вдыхая запахи порошкообразных горсток специй, протягивая руку, чтобы коснуться блестящей пурпурной кожицы баклажанов, и обмениваясь громкими приветствиями с владельцем прилавка.

  Он остановился у продуктового ларька на углу одного из боковых проходов, где у того самого старика, который был там бог знает когда, была машина для приготовления сока. Как обычно, когда он выбирал этот маршрут, Майлз остановился, чтобы выпить стакан свежевыжатого апельсинового сока. У стены за прилавком на длинном остром шесте вращалась мясная шаурма размером с ствол дерева. Майлз оперся бедром на табуретку в углу, откуда он мог видеть главный проход, путь, которым он пришел, но его взгляд был прикован к слюне. Было что-то другое. Обычно, когда он пил, он наблюдал за невысоким лысеющим мужчиной по имени Афиз, в фартуке, испачканном брызгами сока, держащим в руках длинный нож невероятной остроты, счищающий стружку мяса с шаурмы , как полоски обоев.

  У них с Афизом установился дружеский негласный ритуал — Афиз поворачивался и махал Майлзу ножом, как бы спрашивая : « Хочешь немного?» Майлз качал головой и поднимал стакан, показывая, что именно за этим он и пришел. Афиз смеялся и возвращался к шаурме .

  Но сегодня за косой ухаживал не Афиз. Вместо этого молодой человек держал длинный нож. Он был высоким, с выдающимся кадыком и длинными черными волосами, собранными сзади в узел, и смотрел на Майлза темными равнодушными глазами, а затем отвернулся, чтобы обслужить клиента. В нем не было ни одной из привычных Афизу деликатностей; вместо этого он просто рубил мясо, которое падало кусками, а не тонкими, как бумага, ломтиками. Это казалось странным, подумал Майлз, потягивая сок. Держа стакан в одной руке, он полез в карман за монетами, чтобы заплатить, и именно тогда он почувствовал движение, поднял глаза и увидел, что к нему приближается молодой человек, держащий нож в одной руке, с остекленевшими и враждебными глазами.

  Не задумываясь, Майлз наклонил свой стакан с соком и выплеснул его содержимое прямо в глаза нападавшему. Длинноволосый юноша был застигнут врасплох, яростно моргая, пытаясь выпустить сок из глаз. Майлз сделал шаг назад, и когда молодой человек бросился вперед, сильно ударив ножом, он швырнул пустой стакан себе в лицо.

  Это поразило молодежь прямо в глаза. Он вскрикнул от боли и выронил нож, который упал на кафельный пол киоска и хаотично отскочил от острия, прежде чем, наконец, приземлиться, как подношение, к ногам Майлза. Когда Майлз нагнулся и схватил его, молодой человек выбежал из дальнего конца прилавка.

  Майлз уставился на убегающую фигуру, а когда повернулся, то увидел, что продавец соков тоже убежал. Волнение собирало толпу. Майлз понял из арабской болтовни, что им интересно, что делает этот житель Запада, держа в руках нож. Он положил его на прилавок и, не оглядываясь, быстро зашагал по проходу к выходу с базара. Последнее, что нужно ему или его коллегам, — это внимание полиции.

  К тому времени, когда он достиг современного конца базара, казалось, никто в толпе покупателей не обращал на него особого внимания. Он перешел на прогулку, заставил себя нормально дышать и начал вспоминать, что произошло. Был ли этот молодой человек просто еще одним экстремистом, ненавидящим жителей Запада? Он так не думал. Тот факт, что он работал в киоске, где регулярно останавливался Майлз, и что продавец сока тоже сбежал, делал более вероятным, что он стал мишенью.

  Возможно, в группу, с которой он работал, проникли — но кто? Именно поэтому было трудно бороться с повстанцами. Слишком много противоречивых интересов; слишком много железа в огне. Враг вашего врага не обязательно был вашим другом. Каким бы ни было объяснение, он не мог продолжать пользоваться одним и тем же прикрытием. Пришло время двигаться дальше.

  Снаружи, на ярком солнце, Майлз понял, что его рука стала липкой, поднял ее и обнаружил, что она вся в крови. Кровь текла по рукаву его куртки, и шевеление плечом заставило его вздрогнуть от боли. Этот взмах ножом, должно быть, соединился.

  Он начал чувствовать слабость; лучше вернуться в офис быстро. Он услышал вздох и, подняв голову, увидел молодую женщину, в ужасе уставившуюся на его куртку. Позади нее на него указывал маленький человечек с густыми черными усами. Кровь теперь быстро текла по его руке, капая с манжет рубашки и куртки на брусчатку. Его зрение расплывалось, и он начал раскачиваться при ходьбе. Увидев, как он шатается, человечек обнял его одной рукой и помахал другой рукой таксисту. «Больница, больница», — кричал он водителю, и когда тот затолкал его на заднее сиденье машины, Майлз потерял сознание.

  Глава 2

  Лиз Карлайл сидела за своим столом в Темз-Хаусе, лондонской штаб-квартире британской МИ-5, и хмуро смотрела на стопку бумаг, аккуратно сложенную в центре ее стола. Она только что вернулась с трехнедельной прогулки по Пиренеям и жалела, что не осталась там. Из-за двери высунулась голова в очках, за ней последовали остальные члены Пегги Кинсолвинг, многолетний научный сотрудник Лиз, а теперь ее заместитель в отделе по борьбе с терроризмом, которым руководила Лиз.

  — С возвращением, — сказала Пегги. 'Ты хорошо провел время? Ты должен быть в форме, как блоха. Здесь никогда не прекращался дождь с тех пор, как ты уехал. Она махнула рукой на стопку бумаги. — Не беспокойтесь об этом. Я прочитал все это, и это просто второстепенная информация. Верхний — единственный важный — я подытожил, к чему мы пришли во всех текущих расследованиях. У вас назначена встреча с министром внутренних дел в пятницу, чтобы ввести ее в курс дела. Если хочешь, я пойду с тобой.

  Пегги остановилась, чтобы перевести дух, и Лиз нежно улыбнулась своей младшей коллеге. «На самом деле здорово вернуться, хотя я не чувствовал этого, когда проснулся сегодня утром. Мы чудесно провели время. Прошел много миль, слишком много ел, пил отличное вино. С Мартином все в порядке, хотя он все еще размышляет, стоит ли уйти из DGSE и пойти работать в частную охрану. Он мечтает уехать из Парижа и жить на юге — его семейный дом находился недалеко от Тулузы. Но оставить государственную службу и перейти в частную — это большой шаг, а конкуренция в сфере частной безопасности высока, как и здесь. В любом случае, как ты? А как Тим?