Кстати, знаете какой мой любимый в этом фильме эпизод? Когда после похорон сестры героини главный герой, сидя в кресле, тихо спивается. Не потому мне этот момент нравится, что сестра погибла. Нет, я вовсе не кровожаден; на мой мужской взгляд сестрёнка ничего была, симпатяга. Просто герой пил не что-нибудь, а нашу, отечественную, только в экспортном исполнении, водку, произведённую заводом «Кристалл». Я сам её как- то раз пробовал: отличная скажу вам, братцы, штука. За страну приятно, хоть в чём-то мы конкурентоспособны.

С трудом справившись с нахлынувшими на меня чувствами, я изобразил на своей физиономии приятную улыбку и послал Уитни воздушный поцелуй. Не отрывая от неё завороженного взгляда, сделал несколько шагов в сторону и … ка – а – ак врезался своей глупой башкой в столб – искры из глаз так и посыпались.

– Чёрт! – зарычал я от боли. – Понаставили тут столбов, людям ходить негде.

И ещё ногой по столбу ударил. А чего злюсь? Сам виноват, забыл, что являюсь участником дорожного движения. Приложил мороженое к больному месту, вроде стало немного легче. Хотел мороженое выкинуть, но стало жалко потраченных на него денег, поэтому продолжил его планомерное уничтожение.

По дороге у меня развязался шнурок на кроссовке и я присел его завязать. Работаю, значит, ни на что внимания не обращаю, вдруг – шлёп, шлёп – и мимо моих глаз пролетели две смуглые, стройненькие ножки. Я глаза поднял, а там – ого!

Представьте себе этакую раскрасивую девчонку – мулаточку. Не низкую и не высокую, с изящной фигуркой неизмождённой тренировками спортсменки. Представили? А теперь добавьте к этому всему аппетитные щёчки, сочные, слегка припухлые губки, пару огромных, чёрных на белом, глазок, длинные пушистые ресницы, и будет почти полная картина. Почти, потому что я ещё ничего не сказал о её волосах антрацитного цвета, которые в высокохудожественном беспорядке длинными космами торчали во все стороны, а на спине спускались ниже лопаток.

Вот теперь я хоть как-то её описал, но такое чудо надо видеть, перо тут просто бессильно.

Моя нижняя челюсть самопроизвольно отвалилась вниз, и мороженое выпало изо рта как кусок сыра у вороны из басни Крылова. Опомнившись, я скачками помчался за ней. Она же остановилась напротив Русского Музея. Стоит и рассматривает его с разных дистанций, свой культурный уровень повышает.

Не теряя её из вида, купил в цветочном ларьке не самый маленький букет роз, истратив на него почти дневную выручку и с трудом втиснув его в свою ладонь, подошёл к ней сзади, цветы подсунул поближе к лицу, а на ушко выдал полную информацию о музее: что, кто, когда и зачем.

Говорил я на английском, не очень чистом, но вполне понятном, потому что она была явно не россиянкой, а другие языки мне были неизвестны. И она меня очень хорошо поняла, обернулась и, тоже по-английски, поблагодарила за букет:

– Спасибо! Ты кто, экскурсовод?

– Нет, – отвечаю, – я просто хороший парень. Меня Макс зовут.

– А что ты здесь делаешь, хороший парень?

– Извини, я плохо расслышал твоё имя, – прикинулся я дуриком.

– Ребекка. – сказала она, слегка удивившись.

– Понимаешь, Ребекка, я гулял, увидел тебя и … вот собственно и всё.

– Послушай…

– Макс. – вставил я.

– Послушай, Макс, – быстро поправилась она, – откуда ты такой взялся?

– Из народа, – проговорил я серьёзно. – Что ты так удивляешься? Тебе разве никогда не говорили что ты хорошенькая?

– Говорили, конечно.

Ребекка даже фыркнула от возмущения за такой глупый вопрос.

– Я в этом даже не сомневался, – говорю. – Пойдём в Музей, раз уж мы всё равно рядом с ним стоим.

– А ты нахал!

– Я знаю. Пойдём, я покажу тебе мою самую любимую картину.

– Какую? – живо заинтересовалась она.

– Изображение человеческой мумии.

– Фу, гадость какая! – брезгливо сморщила свой носик Ребекка. – Ты всегда так знакомишься?

– Когда как, бывает и похуже,– признался я.

Мы вместе вошли в музей, после того как купили билеты, конечно, и стали обходить один зал за другим. Скоро мне моя затея показалась не очень хорошей, потому что Ребекка оказалась очень любознательной особой, в этом смысле она меня точно переплюнула, и я устал отвечать на её многочисленные вопросы.

Измучившийся, с пустой, как российский бюджет, башкой, я, наконец выбрался на улицу и с удовольствием наполнил лёгкие воздухом, напоённым ароматом выхлопных газов.

Ребекка же была прямо-таки счастлива. Накупила всяких открыток, фотоальбомов и просматривала всю эту кучу полиграфии. Уткнулась в них, а на меня – ноль внимания. Естественно, меня обуяла ревность к этим бумажкам.

– Ребекка, ты туристка или как? – спросил я её с единственной целью выйти всё-таки на первый план.

– Или как, – ответила она, подняв на меня свои чудесные глазки.

– В смысле? – не понял я.

– Я сюда на конкурс программистов прилетела.

Вот уж ничего себе! Компьютерщица, понимаешь. По конкурсам разъезжает, программки всякие, надо думать, составляет.-

– То есть, ты на компьютере щёлкаешь? Завидую. Сам то я в этом деле понимаю …, да ничего я в этом не понимаю.

Вздохнул сокрушённо, огляделся вокруг и попросил её:

– Беки, подожди меня здесь минутку, я сейчас.

Она согласно кивнула, а я рванулся к лоткам торговцев, предлагавших иностранцам купить всякую дребедень. Не успел даже осмотреться, как ко мне подвалили два здоровенных парня.

– Ты, наверное, это ищешь? – пробасил один из них и протянул симпатичного, сшитого из искусственного меха, плюшевого медвежонка.

В самом деле, неплохой сувенир.

– Сколько? – спросил я.

Они недоумённо переглянулись. Вот так торгаши, цену своему товару не знают.

– Столько хватит? – протянул им несколько пятитысячных купюр, всё, что у меня оставалось в карманах.

С тем же удивлённым видом они взяли деньги, оставили в моих руках мишку и удалились.

Я подбежал к Ребекке и преподнёс ей подарок:

– Тебе.

– Ой, спасибо!

Видно было, что косолапый ей понравился. Кажется, угодил.

– Это русский символ, – сказал я, – некоторым он не нравится, а мне по душе. Красивый и умный, главное его не сердить.

– Макс, – обратилась она ко мне и потупила глазки, – а чем ты вообще занимаешься?

– Спекуляцией.

– Как это?

– Русский вариант бизнеса, – пояснил я. – Ещё погуляем?

– Нет, извини, мне в гостиницу надо.

– В какую?

– В «Европу».

Не слабо. Гранд – отель «Европа», который украшает куча золотых звёздочек. Почесал маковку, после чего поинтересовался:

– Можно тебя проводить?

– Попробуй.

Всю дорогу до гостиницы мы болтали, не помню о чём. Я помог ей донести медведя и на прощание спросил:

– Ты в Петергофе была?

– Нет.

– Тогда махнём туда завтра. Быть в Петербурге и не посмотреть Петергофские фонтаны – значит, почти ничего не увидеть. Ты утром свободна?

– Да, только мне в три часа дня надо быть здесь.

– Успеем, – заверил я её. – В семь утра на этом же месте. Идёт?

– Ага.

– Тогда до завтра?

– До завтра. Макс, спасибо за экскурсию.

– О чём ты говоришь, господи.

Ребекка поднялась по ступенькам, махнула мне на прощание рукой, а я, светящийся от счастья, двинулся в сторону метро.

2

Иду, смакую про себя происшедшие события, а потом как глянул на часы – надо поторопиться, время на исходе. Пора идти сменить братишку, а то начнёт ругаться, оно мне надо? Прибегаю весь запыхавшийся, а он сидит хмурый, о стол кулаки набивает.

– Что случилось? – спрашиваю.

– Он вздохнул так тяжко, что у меня сердце сразу куда-то провалилось, чую неладное. Так оно и есть.

– «Ракетчики» залетали – отвечает.

«Ракетчиками» называют бандитов, от слова «рэкет», в общем, вы в курсе. Непонятно только что в этом страшного. Мы давно под «крышей» одной из группировок работали, до сих пор обходилось без эксцессов. Я так прямо и сказал: