Ненависть, жестокость, нелюбовь, стремление к тому, что бы дети боялись своих родителей, наивно полагая, что это и есть уважение к старшему поколению. Скорее всего, от глупости и необразованности, в её семье совершали одну и ту же ошибку: из поколения в поколение – детей нужно воспитывать так, чтобы они безукоризненно слушались и почитали родителей, любой ценой.

Так воспитывали её дедов, соответственно её тоже. Это насилие в семье продолжалось очень долго. Она тоже начала совершать эту ошибку, но во время поняла, что насилие порождает насилие, и это будет вечно длиться.

Она просто приняла себя, приняла своих детей такими, какие они есть. Дети ничего ей не должны, и она их родила по собственному желанию. Но так думать начала только она, но своих родителей она не смогла убедить в этом.

Ей часто задают один и тот же вопрос – почему она такая недалекая? Почему она не любит бывать в обществе?

И действительно почему? Мать ей постоянно твердит, при каждой крупной ссоре, при каждом удобном для неё случае:

– Ты сломала мне жизнь, лучше бы я сделала аборт и продолжила учёбу в меде. Нет, я всё бросила, тебя родила. Ты просто не дала мне возможность получить образование.

На её реплики – зачем рожала, и кто тебя заставлял ответ один:

– Я не думала, что ты такая капризная и непослушная будешь. Мне нужна была покорная дочь, умная, красивая, и очень мудрая. А не ты.

Но ведь она не вещь, не кукла, которую кинешь, она будет молчать.

Отец вообще не доволен внешностью дочери – он хотел очень красивую дочь, хотя нет, отец вообще сына хотел.

– А не подменили ли нам в роддоме ребенка? – как-то раз услышала Даша слова отца. Она поняла, что вообще никому не нужна в этой семье, что она не желанная, нелюбимая.

И как после такого быть уверенной в себе, сногсшибательной красоткой? Когда ей хотелось спрятаться, даже от самой себя.

Да, она уродилась не самой красивой во вселенной, но и уродливой её сложно назвать. Она любила простоту и естественность, удобство. Она не любила роскошь и косметику. Но почему-то всех волновало: почему она не делала макияж, практически не делала покрытие на ногтях и не покупала красивую, трендовую одежду. Ей просто было удобно в спортивном костюме и с гулькой на голове. Наверное, что бы быть серой мышью, чтобы никто не замечал её, никто не говорил с ней.

А соседи то и дело подшучивали над девочкой, они считали, что она слишком странная и она вообще не должна существовать. Сколько раз она умоляла высшие силы забрать её, ведь от её жизни нет никакого прока, она не смогла оправдать ожидания других, не сделала счастливым никого.

И в будущем она так и будет себя чувствовать, постоянно – нелюбимой, никому не нужной. Из-за гордости и нелюбви навязывания себя, она многого лишила себя, построив вокруг себя огромную крепостную стену. Она не хотела, чтобы её замечали, потому что если её кто-то замечал, она вмиг была унижена. В толпе ей хотелось стать невидимкой, раствориться, что бы ни кто не трогал её израненную душу. Общаться с людьми ей хотелось меньше всего.

Он вовремя появился в её жизни, вовремя исчез, а затем снова очень кстати оказался на пороге одной из глав её судьбы. И остался навсегда. Но слишком многое им предстояло впереди. Сказок в жизни не бывает, и принцев на белом коне нет. Разве что одни кони остались…

– Ну что девчонки, на дискотеку идём? – она повернулась к подругам и поправила челку.

– Юль, а отец тебя ругать не будет? – обеспокоено спросила лучшая подруга Юлии Татьяна.

– Ай, подумаешь, поругает! Пошли.

– Ну, пошли.

Юля прекрасно знала, что её ждёт дома – разъяренный отец с солдатским ремнём в руках, но она решила, что лучше пусть будет сегодня именно так. Ей надоело быть нянькой, мамкой и хоть раз побыть безответственной девчонкой. Юность проходит, и это навсегда.

Юля с самого детства была несчастным ребёнком, и это порождалось из поколения в поколение. Отец постоянно её избивал по поводу и без повода. Пришла на две минуты позже, получила по лицу от отца, сварила манную кашу для двоих младших братьев с комочками, эта кастрюля оказывалась на голове бедной девочки. Если получала двойку, стояла в углу всю ночь на коленях. Она никогда не понимала, почему её отец совсем не любит, а мать допускает подобное воспитание. Так невозможно жить и терпеть издевательства отца. Свою мать она вообще считала амёбой, ведь у неё нет своего мнения, безмолвная, бесформенная.

Мать никогда не интересовалась дочерью – жива, здорова, и ладно. Для неё было главное, что бы она нянькалась с её сыновьями, готовила, убирала, стирала. То есть выполняла её прямые обязанности.

У Юлии на попечении было два младших брата, которыми занималась только она. Матери и отцу было не до них – они много работали, чтобы обеспечить всех шестерых детей. Но так было не всегда. Старший Андрей женился, второй брат Павел погиб на стройке – он там лазил с мальчишками, и по роковой случайности, его накрыло железобетонной плитой. Третий брат Юрий, как-то с отцом сходил на зимнюю охоту, простудился, заболел пневмонией, и так не выкарабкался, сгорел от высочайшей температуры. Алексей Петрович, отец семейства сошёл с ума от горя, и начал часто выпивать, срывая всё зло на Юлии и своей жене Вере Фёдоровне. Он, словно стал женоненавистником, оскорбления и побои доставались женской половине семейства.

Оставались в семье только Юлия и младших на семь лет два брата-близнеца – Александр и Михаил. Юлия только и делала, что воспитывала их, как сыновей. А ей так хотелось иногда выбраться и погулять с подругами, а не варить кашу братьям. Но ей ничего не оставалось делать, как воспитывать братьев, иначе отец убьёт её, если не дай Бог что-то произойдёт с малолетними сыновьями. Сколько раз Юлия подвергалась опасности дома: её било током, она опрокидывала кипяток себе на ноги, когда пыталась варить суп. Но она знала – её никто не пожалеет, и даже накажут.

Всё изменилось, когда Юля увидела модную причёску в журнале, позвонила подруге, они решили вместе повторить такую же: нужно сделать начёс, и чем больше объём, тем лучше. И с этими новомодными причёсками они ушли на дискотеку. Натанцевавшись вдоволь, Юлия боялась идти домой, но делать было нечего, решила тайком потихонечку зайти.

Юлия зашла на цыпочках домой, и начала потихоньку раздеваться: родители не должны знать, что она пришла поздно с дискотеки. Алексей Петрович, конечно же, ждал дочь, и как только она скинула пальто, он накинулся и схватил Юлю за волосы и начал таскать по кухне, приговаривая:

– Потаскуха малолетняя, я тебя сейчас обрею наголо, или выдеру лохмы. Ты как посмела? В подоле мне хочешь притащить?

Юля плакала и сквозь слёзы шептала:

– Папочка, да ты что, я просто хотела сделать модную причёску, как у одноклассниц. Папочка я не принесу в подоле. Папочка, умоляю, прости…

Вера Фёдоровна ничего не могла с этим сделать, она просто сидела на стуле и рыдала от бессилия.

Когда побои прекратились, Юля просто лежала на полу, слёзы катились по лицу огромными каплями.

– За что? – тихо проговорила она в пустоту.

Это было последней каплей терпения Юлии. Ночью, когда родители и братья спали, она собрала самые необходимые вещи, документы и пошла на вокзал. Юлия решила ехать в город, в котором родилась. Слёзы катились градом, она ехала в поезде и вспоминала прошлую жизнь. В конце пути, она решила больше не вспоминать прошлую жизнь, она должна начать свою собственную жизнь – без братьев и родителей. Свою жизнь, о которой она могла только мечтать.

Юлия всегда хотела быть педиатром, она очень любила детей и мечтала быть счастливой матерью для своих будущих детей. Ей нравилось посидеть с подругой и поговорить о жизни, о любви, помечтать вместе о том, как они вместе будут гулять с колясками по городу, и о богатом женихе. Но лишь помечтать, как и все другие девушки. Она любила чай с мятой, вкусные пряники, и произведения Чехова. А больше всего мечтала всю жизнь уехать от родителей и выйти замуж, что бы отец потом не смог до неё добраться и избить, как всегда это было.