– Не учи меня, что мне делать! – вякнул Нэль, подскочив со своего места. – Если б вы хоть немного доверяли друг другу… Это ты во всем виноват! Ты!..

За это он получил оплеуху, вытаращил глаза и сел обратно.

– А теперь заткнись и слушай, – с деланным спокойствием проговорил Фай. – Может быть, ты не понимаешь, в каком положении все мы оказались из-за твоего разлюбезного Лала? Я расскажу. Вопреки всем обещаниям нас бросили здесь без технического обеспечения, без энергетического ресурса, без пищи и без воды. Я знал, что Лал беспринципен, но не думал, что настолько. Он, вероятно, решил, что, раз мы родились на планете, то здесь не пропадем. Но этот остров не рассчитан на большое количество людей. Воду здесь надо опреснять, растительность скудная, а двадцать кроликов и четыре козы, что прыгают за деревней по холмам, – для нас не прокорм…

Нэль сидел неподвижно, мертвым взглядом уставившись мимо Фая в стену.

– А ты куда смотрел, когда мы сюда спускались? – прошипел сквозь зубы он.

– Я смотрел чуть дальше своего носа, – ничуть не смутившись, отвечал Фай. – Если бы «Золотой Дракон» летел за двадцать световых лет за одними только генераторами атмосферы с Бенеруфа, мне нечего было бы делать на его борту. Я путешествовал сюда за другим. Я найду здесь оружие, которым две тысячи лет назад был выжжен наш мир. Я знаю, что оно здесь есть, и знаю, что оно всегда готово работать.

– Ты бредишь, – прошептал Нэль. – Откуда можно знать такие вещи?

– Можно, Нэль. Можно. Корпорация научно-технического развития и Торгово-промышленный союз воевали между собой, используя «Быстрый Свет» и «Медленный Свет». Здесь, на Та Билане, происходит спонтанная флюктуация мировых констант. Изменение скорости света – в том числе. Я не могу записать измененный сигнал, не могу подвергнуть его анализу и дешифровке. Но я подумаю, как это сделать, в самом ближайшем будущем. – Фай прищурился. – Может быть, здесь, как в нашем Нижнем Мире, существует секта Хранителей – людей, которые имеют контроль над подобными вещами или хотя бы передают друг другу какие-то сведения о них. Но даже если этой организации здесь нет, я все равно знаю: то, за чем я летел – рядом. И после того, как я получу доступ к записям «Летучего Змея», я буду знать, где именно. А ты… иди и помогай. На берегу стоит горластый толстый грубиян и трясет какой-то разрисованной бумагой. Я его понимаю через два слова на третье. А еще с ним приплыла сотня солдат. Можно начать палить в них из бластеров, но это, во-первых, подорвет наш энергетический запас, а во-вторых, испортит отношения с местными властями. Мне нужно, чтобы они перевезли нас на материк. Я предвидел, что нас надуют с транспортом с Бенеруфа, поэтому и выбрал для высадки остров на перекрестке морских путей. Ты должен пойти и объяснить этому горлопану, чего я хочу. После того как умоешься. Пусть Лал тешится мыслью, что избавился от нас. У меня есть виды на здешнего императора. Я думаю, что мы сумеем быть ему полезны, а он, в свою очередь, окажется полезен нам. Иди работать, Нэль.

– Маленький Ли – тоже переводчик, – тихо сказал Нэль, впервые за всю беседу поднимая на Фая глаза.

Фай присел перед ним на корточки и взял его руки в свои.

– Неужели ты и правда думаешь, что мне все равно? – проговорил он. – Мне больно видеть, как ты страдаешь из-за этого ничтожества. Поверь мне, он того не стоит. Он предал тебя, предал всех нас, ни на секунду не задумавшись, что, возможно, обрекает нас на смерть. Ты говоришь о доверии, но как я мог доверять такому, как он?.. Ступай на берег, Нэль. Мне нужна твоя помощь.

– Ну… Хорошо, – кивнул Нэль и осторожно высвободил ладони.

Господин тайный советник Дин фамильярно взял кира Ариксара Волка под локоть. Волк был вынужден ему это позволить.

– Вы понимаете, почему я попросил вас принять меня в саду? – проговорил господин Дин, с улыбкой оглядываясь вокруг.

Был первый солнечный день в летнем году. Господин Дин с Волком шли по мраморной дорожке среди клумб, где из цветов были составлены различные узоры. По левую руку холм полого спускался к ручью, русло которого было превращено в бесконечную цепочку каскадов – водопадиков и маленьких заводей. Справа искусно подстриженные кусты изображали сказочных крылатых животных. Дворец Игулах, «Семь холмов», остался примерно в четверти лиги у них за спиной. Впереди лежал парк. Путаница дорожек уводила к беседкам и павильонам.

– Как говорят, в стенах есть мыши, у мышей есть уши… и лапки, чтобы настрочить донос, – продолжил свою речь тайный советник Дин. – Это место слишком недавно принадлежит вам, чтоб можно было доверять его стенам. А между тем, новости, которые я желал бы сообщить вам, носят весьма конфиденциальный характер.

Волк угрюмо кивнул.

– Как вам нравятся новые владения? – поинтересовался господин Дин.

– Для того чтобы поддерживать здесь идеальный порядок, требуется очень много хлопот. И денег, – отвечал Волк. – Я осмотрел здесь все. Это целый город, построенный для отдыха и удовольствия. Он не приносит дохода.

– Ну, вы же богатый человек, кир Ариксар.

– Я не настолько расточителен, чтобы содержать подобную роскошь в Столице. Представьте, даже фонтаны здесь приспособлены так, что по ним можно пускать вино из подвальных запасов.

– Неужели вы решитесь продать государев подарок? – опять улыбнулся Дин.

– Я об этом подумываю, – сухо ответил Волк.

– Если вы на это решитесь, смею посоветовать вам предложить его столичному магистрату под городской парк развлечений.

– Вы пришли сюда поговорить о дальнейшей судьбе Игулаха? – осведомился Волк.

– В какой-то мере – да, кир Ариксар. На новогодней церемонии вы просили меня истолковать вам милость государя, помните?

Волк медленно повернул к нему лицо и посмотрел на тайного советника сверху вниз.

– Ну, разумеется, помню.

– Так вот, я, кажется, обнаружил разгадку.

Господин Дин выпустил локоть северянина и ловко извлек из рукава какую-то перевязанную красным шнурком бумажку.

– Вы знаете почерк государя? – спросил он.

Волк не очень уверенно кивнул, немного помедлил и нацепил на нос очки, готовясь читать.

Господин Дин раскрутил шнурок и подал Волку документ. Бумага была склеена посередине. С одной ее стороны обычным канцелярским полууставом писан был какой-то доклад о расходах, обрывавшийся на полуслове. На обороте – летящим мелким почерком, небрежно и без огласовок – был набросан список царедворцев. Восемнадцать имен, некоторые с приписками родства и занимаемых чинов, против каждого через черточку поставлено «нет». Внизу под всеми именами – виньетка. В центре ее, в кружочке, с отменным мастерством вписана волчья голова: зубы оскалены, а в зубах цветочек. Рисунок, в противоположность почерку, был чрезвычайно аккуратен, точен, и замечательно давал понять, что цветок в зубах волк держит не по своей воле, а по принуждению. По крайней мере, Ариксару Волку при взгляде на эту картинку сразу так подумалось.

Волк несколько раз перечитал имена.

– Значит, вы говорите, это написал император? – обратился он к Дину.

– И написал, и нарисовал. У государя Аджаннара очень неразборчивый почерк. И своеобразное чувство юмора.

– А что это за список? Вы, я вижу, тоже здесь значитесь.

– Эту бумагу государь изволил составить, когда ему подали на подпись указ о назначении нового Первого министра, – отвечал господин Дин. – Указ он взял и подписал, но обратно в канцелярию не отдал. Имя министра он держит в секрете. Но тот документ, что вы держите в руках, по сути, и есть настоящий указ.

– И кто, вы полагаете, министр? – осторожно поинтересовался Волк.

– Вы, кир Ариксар, – без промедления отвечал советник Дин и прямо посмотрел на Волка.

Волк скосил глаза на волчью морду в списке.

– Зачем ему это надо? – покачал головой он.

Господин Дин проговорил:

– Мудрец сказал: если хочешь возвысить человека – возвысь; если хочешь унизить – тоже возвысь.