— И я удачно призвал всю демократическую общественность собраться ополчением у Моссовета, — с характерными вздохами и причмокиванием повизгивал Соломянский. — Пусть у них боевого опыта нет — главным было убедить, указывая пальцем на эту массовку и перспективу их вооружения, что армии в этих условиях всё же лучше как можно скорее навести порядок на стороне Бориса Николаевича.

— А вообще много ли мятежников удалось ликвидировать в эти дни? — спросил Бутчер.

— Около четырех тысяч. В ближайшие дни утилизируем еще около двух тысяч, — ответил Волин.

— А раньше?

— Эти пару лет работал целый спецпроект по форсированному Устранению, на сей раз массовому, потенциальных бунтовщиков. По всей стране мы создали разветвленную сеть, которая отслеживала реакцию на ужесточающуюся социальную ситуацию и выявляла тех, кто мог бы представлять в этой связи опасность. То есть зарождающихся возможных организаторов сопротивления, излишне агрессивных и идейных политических и рабочих активистов, авторитетных для местного населения противников нового строя, невыявленных еще чиновников и силовиков, нелояльных нам. Установки по каждому отсылались в Москву, и тут Орден принимал окончательное решение и визировал. Таким способом Устранению подверглись с августа 91-го по сентябрь этого года двенадцать тысяч человек по всей России. В основном формально это какая-нибудь банальщина вроде ДТП, самоубийства, несчастного случая, нападения бандитов, внезапной болезни, отравления алкоголем, бесследного исчезновения, бытового семейного убийства. И противник, сраженный и обескровленный всем этим, оказался, как кролик перед удавом, парализованным и утратившим способность к организованному сопротивлению.

— Отлично! — сказал Бутчер, отправляя в рот очередную тарталетку с икрой.

— А потом оставшихся буйных мы заманили уже сюда, в Москву. Где и приняли. И даже поучаствовали в Устранении сами, — добавил Волин.

— Да! — сказал Беляков. — Какое-то немыслимое чувство я испытал. Просто непередаваемое... когда занимался этим коммунякой. Полная власть над человеком, возможность делать с ним абсолютно всё, что захочешь, воплощать любые фантазии! Это сладостнее всего, что я испытывал ранее! Как-то непривычно даже.

— Это нормально, Эндрю, — уверенно сказал Бутчер. — Это нормальные мужские инстинкты, отражающие торжество, разрядку над поверженным врагом. Я сам испытал такое первый раз в Сонгми, а потом, спустя десять лет, в Гайане, когда вырезали всех этих просоветских общинников-голодранцев. Это действительно сказка! Буйство гормонов, эндорфиновый шторм! Именно сегодня ты стал настоящим, стопроцентным мужчиной, поздравляю! За это надо выпить!

— Да, давайте выпьем, — согласился Беляков. — И, кстати, обмоем мой трофей.

Он вытащил из кармана значок с Лениным, немного запачканный в крови, и поместил его в стопку с водкой.

Все чокнулись.

— За тебя, Андрюша! — сказал генерал армии. — Сегодня ты проявил себя как подлинный владетель, беспощадный и непреклонный по отношению к низшим! Я доволен тобой!

— За Устранение! — провозгласил, со своей стороны, Беляков. — Мы принесли Высшему Отцу особенно обильную жертву. Она угодна Ему. Слава Экселенцу!

— Слава Экселенцу!

Все выпили и закусили.

Беляков вертел в пальцах мокрый от водки значок с Лениным и внимательно разглядывал «трофей». Вспоминая жестокую расправу над тем, кто носил его на груди. Над этим Виктором Сергеевичем Смирновым — полковник отлично запомнил, как его звали.

— Иван Викторович?

— Да, я.

— Здравствуйте. Меня зовут Оксана, я представляю Фрод-Банк. У нас есть для вас уникальное предложение. Вам одобрен кредит с пониженной ставкой...

Смирнов, больше ничего не говоря, нажал на сброс. Как же эти спамеры достали. Он лежит себе тихо на берегу, загорает, никого не трогает, размышляет о судьбах человечества, а тут бесцеремонно врываются в его мир...

Над водохранилищем носились чайки, издавая пронзительные возгласы. За забором стройки двигался туда-сюда кран. Солнце высоко висело в ясном и безоблачном небе. Первые в этом году дни, когда стало, наконец, практически по-летнему тепло.

Сейчас, в рабочее время, людей на пляже у квартала, где жил Смирнов, было не так много. Да и вода еще, мягко говоря, не летней температуры. Кое-кто, правда, даже купался, но заходил в воду очень ненадолго. Немного, чисто для того, чтобы просто размяться и взбодриться, поплавал и Иван. Главным образом в эти часы он просто недвижно отдыхал на коврике, принимая витамин D после долгой осточертевшей зимы. Клонило в сон — после того как несколько предыдущих ночей подряд он спал не более чем по четыре часа.

Телефон починили быстро — в понедельник утром Смирнов его отвез, а накануне вечером уже получил обратно. Там что-то случилось с управлением питанием — то есть, как он понял и специально аккуратно уточнил, когда ему позвонил мастер и пригласил забрать исправленный аппарат, всё это время тот был отключен полностью, стопроцентно «глух и нем». Ну и хорошо, подумал Иван.

Но Смирнов сюда в этот погожий день пришел, впрочем, не только ради того, чтобы, как говорится, отдохнуть телом, но и развеяться душой, которая, поэтически выражаясь, была сейчас, без всякого преувеличения, в смятении. После всего того, что он прослушал, это было просто необходимо.

Он успел полностью ознакомиться со всеми этими неожиданно попавшими в его руки откровениями. Только этим он и занимался эти дни, за исключением поездки в Москву в мастерскую. Последний файл он дослушал накануне поздно вечером, уже далеко за полночь. Для ускорения процесса первичного ознакомления с материалом Иван включал в основном двукратную скорость воспроизведения.

С одной стороны, строго говоря, ничего совсем уж нового он не узнал. По крайней мере, если говорить в самых общих чертах — кардинально картина мира у него не поменялась. Но он получил подтверждение самого главного: если бы не «перестройка», то произошло бы падение капитализма в масштабах всей планеты и мировая социалистическая революция. И именно поэтому, прекрасно это зная, сильные мира сего, не теряя времени, договорились и уничтожили социализм здесь.

Однако там не просто полное подтверждение всех гипотез, но и подробности, порой даже неожиданные и шокирующие. И, что важнее всего, это готовые, реальные доказательства чудовищных преступлений против человечества, перед которыми однозначно меркнут даже злодеяния гитлеризма.

В общем, в его скромной квартирке неожиданно появилась крошечная флешка, на которой было всё то, что относится к самой главной тайне второй половины прошлого века. И не только прошлого. Там еще любопытная информация о том, что ждет Россию и мир в самом недалеком будущем...

Вот эта, например, планируемая пандемия, о которой говорил Беляков со своим американским визави, Биллом — именно так он его называл в разговорах с сыном. Пару раз промелькнула и фамилия — Бутчер. В интернете сведения о нем крайне скупы и формальны — ветеран спецслужб, кавалер нескольких наград, начальствует сейчас в офисе директора Национальной разведки... Значит, готовят миру настоящий геноцид. Впрочем, чего-либо иного от нынешних «владык планеты» ожидать странно. Они сейчас в принципе не могут просто оставить людей в покое, не трогать. Им непременно нужно их, все семь миллиардов человек, как-то... нагнуть... достать... взять за горло...

А Россией, кто бы мог подумать, фактически правит этот самый «Орден». Без имени... просто «Орден»? Или имени «Экселенца» этого так называемого? Теперь хотя бы ясно, почему до сих пор в столице есть этот странный, мягко говоря, проспект его имени, и никто его и не думает «декоммунизировать». Брежневский-то район Москвы, где у Ивана одна из квартир, сразу переименовали, еще даже до падения социализма... Этот «Орден», получается, главный управляющий контур, «блюстительная» власть. Те, у кого реальные ресурсы, реальные полномочия, пусть и непубличные, но признаваемые остальными, и, соответственно, реальное влияние... Сколько в нем людей, кстати, не совсем понятно — это могут быть и тысячи, и сотни, и десятки. Хотя, скорее всего, тут может быть несколько «этажей», как в масонстве. С немногочисленной верхушкой, за которой самое последнее слово. Во всяком случае, можно точно утверждать, что это — все те, кто по самому высшему разряду, гарантированно, с правом передачи по наследству, допущен к кормушке бывшей общенародной собственности. Кто вырабатывает перспективные планы, согласовывает их заранее и реализовывает, проводя по всему госаппарату и политическому полю. А что — это вполне эффективно, именно в рамках такой единой, фактически ритуально сплоченной, общности работают специфические механизмы предотвращения столкновения частных интересов, которые могут повлечь всяческие сбои и раздраи... Новое дворянство. Новая аристократия. Это они себя так именуют — на деле являясь, разумеется, просто уголовным классом рейдеров, захвативших государство и имущество.