...Никто из сидящих за столом не знал тогда, в 1972 году, и не мог знать, что Советский Союз менее чем через двадцать лет будет развален, что Таджикистан станет нищей и раздираемой вооруженным конфликтом страной. Что социализм уничтожат. Что их детище — Нурекская ГЭС — хоть и будет работать, но фактически вхолостую, не реализуя свой огромный потенциал из-за распада единой страны.

Не знали и не могли знать Шариф и Фарида, что их соотечественники будут вынуждены ездить в Россию и работать на капиталистов в качестве бесправных гастарбайтеров. Что их первенец Рашид найдет свою смерть на одной из таких строек — в городе Ленина, которому те, кому социализм стал поперек горла, сразу же после обретения власти вернут старое имперское имя. Что их внук, такой же бесправный гастарбайтер и зек, погибнет на далекой Волге в попытке бежать со смертельного этапа.

Не знали и не могли знать Вадим и Вера, что когда в разгар гражданской войны они попытаются выехать из Таджикистана, их расстреляют фашиствующие молодчики. Что Антона, которому после армии удастся осесть в Подмосковье, убьют грабители в Белоруссии. Впрочем, спустя несколько дней с этими отморозками рассчитается племянник Петра Дашкевича — Гриша, которому тогда, в семьдесят втором, исполнилось всего четыре года.

Не знал и не мог знать Виктор, что в октябре девяносто третьего его самого зверски убьют в Москве те, кто до этого убил Советский Союз. Что его сына Ивана, который тогда еще не родился, арестуют за правду, будут пытать и закроют в тюрьму по глумливому обвинению в «государственной измене».

И Петр не знал и не мог знать, что его маленькую внучку намеренно собьет машиной насмерть бандит, боевик педофильской сети. А его сына Дениса, который рассчитается с убийцей, посадят на долгий срок.

До начала перестройки оставалось двенадцать с лишним лет.

Две машины доехали до дальнего пригорода Калязина — одного из дачных поселков на притоке Волги.

— Вот здесь, — сказал Иван, показывая на зеленый забор из профнастила напротив искусственного пруда. — Хозяин дачу еще не открывал после зимы. Сейчас, я отслеживал его посты в соцсетях, проводит майские праздники с женой и сыном в Севастополе. По крайней мере, до Дня Победы они будут там.

— Больше никто не имеет сюда доступ? — спросил полковник.

— Нет, никто.

Запасные ключи нашлись в тайнике. Открыли калитку, потом ворота, после чего загнали оба автомобиля на участок.

— Как-то тут... не очень обустроено, — сказал Саня. — Одна лишь бытовка покосившаяся. А вокруг везде дома — какие-никакие, но полноценные.

— Жена из хозяина все деньги высасывает на текущие расходы по принципу «здесь и сейчас», а сама, естественно, не работает и не собирается. Куда уж... В долгах они как в шелках, — объяснил Иван.

Белорусы тем временем размотали висящий на заборе электрокабель, протянули его к столбу и воткнули штепсель в розетку на щитке.

— Есть ток, — сказал Максим.

— Времени на самом деле у нас мало, — предупредил полковник. — Полагаю, что в любом случае нельзя было пытаться ехать дальше. Как бы быстро мы ни ехали, максимум через полчаса вас бы хватились. Начались бы тотальные проверки на дорогах по всей области, и в соседних областях тоже. Хорошо хотя бы это временное убежище есть.

— Конечно, — согласился Смирнов. — Тут к тому же я, втайне от хозяина, припас одну важную вещь. Сейчас...

Он достал из кладовки лопату, подошел к нужному месту и через пару минут выкопал емкость. В ней оказалась карта памяти.

— Там файлы, — объяснил Иван собравшимся вокруг него людям. — Сведения особой важности...

И рассказал кратко — откуда он это получил и что там записано.

Саня присвистнул.

— Значит, СССР развалили целенаправленно? — спросил он.

— Разумеется. И у меня неопровержимое доказательство этого, — ответил Смирнов.

— Очень интересно, — сказал полковник. — Опубликуете?

— Да. И рассчитываю на вашу помощь. То есть опубликую в любом случае. Но лучше, если и вы это возьмете на себя.

Григорий Валентинович немного подумал.

— Ну, хорошо. Понятное дело, неофициально, не от лица моего ведомства, а в частном порядке. Раз уж и вы в любом случае...

— На самом деле я был в Минске в июле девятнадцатого. Проходил мимо здания КГБ, хотел даже зайти. Но не имел никакого представления, куда и к кому... Никого из ваших я не знал... И не имел представления, оцените ли это, нужно ли это вам...

— Почему бы и нет? Нужно, конечно, — задумчиво сказал полковник. — Не отказались бы... Безусловно, многое об этих мрачных страницах недавней истории известно и нам по долгу службы, но чем больше сведений, тем лучше.

— Там не только история, вот в чем дело. Ну, ближе к делу подробнее...

Иван вдруг внимательно посмотрел на одного из молодых белорусов.

— А вы случайно тогда, на День Республики, два года назад, не в патрульной милиции служили?

— Ага, — подтвердил Максим. — Мы виделись, что ли?

— Да, я спешил, не там дорогу перешел, у нас в России с этим проще... А вы меня остановили, отчитали, предупредили...

— А, да-да... Надо же... Мир тесен. Да, теперь припоминаю.

— Друзья, так что делать будем всё же? — спросил полковник. — Полагаю, у нас в запасе максимум несколько дней. Я думаю, вас будут искать внутри зоны диаметром несколько десятков километров — пока не найдут... Впрочем, пока не будем это обсуждать. Я только задал направление обдумывания. Еще обсудим. Пока предлагаю просто пожарить шашлык и отметить ваше освобождение.

И белорусские гости принялись готовить продукты, купленные по пути на дачу в одном из окраинных магазинчиков.

Иван тем временем достал старый ноутбук, хранящийся здесь, вставил туда флешку, убедился, что с ней всё в порядке, скопировал на жесткий диск все файлы с носителя, после чего начал набирать текст...

— Друзья, прошу, угощайтесь, — сказал Григорий Валентинович.

Только что пожаренный шашлык и всё остальное, что предстояло съесть и выпить, поставили на небольшой пластиковый стол. Пододвинули четыре стула и табуретку.

— Остальным придется постоять, — сказал Саня. — Больше посадочных мест нет...

Последними из вагончика вышли уединившиеся там на пару часов Денис с Викой.

— Вы, трое, как только услышим шум вертолета, или беспилотника, сразу, в ту же секунду, туда — в бытовку, — предупредил полковник бывших заключенных.

— Ясное дело, — сказал Смирнов.

Белорусы приладили планшет и запустили защищенный видеозвонок. На связи была лаборатория профессора. За столом там сидели Егор Иванович с Наташей, а также впервые приглашенные туда Надежда Кирилловна и Алла Михайловна.

— Ну... За свободу, — сказал полковник. — У нас всё получилось. — Хотя я еще до сих пор так и не разобрался, как именно Егору с Наташей удалось вас вычислить.

— Это мое научное открытие, — сказал профессор. — Никакой мистики.

И вкратце рассказал основные принципы.

— Потрясающе... — произнес Григорий Валентинович. — Это произведет переворот и в нашем деле. Не отбрасывая, конечно, традиционные методики, а дополняя их...

Иван внимательно всматривался в лицо Наташи. Ему определенно казалось, что он узнал девушку. Когда его пытали током в Лефортово, ему вдруг привиделся этот образ. Она пожелала ему, чтобы он держался и не сдавался...

— А мы случайно не виделись по этому необычному каналу третьего февраля прошлого года? — спросил Смирнов Наташу.

Она кивнула.

— Да, я всё это видела. Сначала, правда, подумала, что это нечто вроде сна. Но потом быстро разобралась, что так можно видеть реальность, находясь далеко...

— Подумать только... Даже не верится, что такое вообще возможно... — протянул Иван. — Лишь бы врагам не досталась эта технология.

— Не достанется. И маловероятно, что сами дойдут до нее, — заверил профессор.