Пообедав с Уолтером холодной говядиной, овощным салатом, сыром и холодным кофе, Джерико собрал свои художественные принадлежности и спустился к эллингу. Уолтер к тому времени уже уплыл на лодке по озеру. Над водой и окружающими холмами зависала голубоватая дымка жары. Да и сами холмы были отчасти скрыты этой пеленой. Панорама была просто прекрасной и не могла не привлечь внимания живописца, однако это оказался один из редких моментов в жизни Джерико, когда он, работая над холстом, занимаясь мольбертом и смешивая краски, не мог найти ничего интригующего в окружавшей его местности. Вместо этого он занялся шутливым копированием Уолтеровых набросков черного Человека-Бога. Он нарисовал его сначала в сплошных синих, потом красных и, наконец, зеленых тонах. У каждой фигуры лица не было, и он вдруг начал закрашивать его белой краской - получалась какая-то знакомая комичная маска, однако приопущенные уголки рта придавали ей некоторые элементы трагедийности.

Фредерик Джордж Пелхам никогда не допустил бы, чтобы его забыли. Яхта Уолтера с ярко-красным парусом выделывала зигзаги по глади озера. В свое время Старик научил Уолтера управлять лодкой, на палубе которой лежал безмерно счастливый, а теперь уже давно покойный Принц. Джерико задавался вопросом: а может, Старик, потерпев неудачу с собственным сыном, решил все начать с начала с Уолтером?

- Если бы красный не был традиционным цветом Мефистофеля, - раздался голос рядом с Джерико, - то я думаю, что выбрал бы его. Зеленый слишком зловещ, а синий излишне эфирный и нереальный.

Джерико обернулся и увидел высокого худощавого мужчину в просторном костюме из легкой ткани, который на легком ветру слегка колыхался на его костлявой фигуре. У него был высокий лоб, что подчеркивала намечающаяся лысина. На глазах очки в тяжелой черной оправе. На губах довольная улыбка, как если бы он только что отпустил маленькую, но изысканную шутку.

- Вы, должно быть, Джон Джерико, - сказал мужчина. - В "Мансе" никого не оказалось. Служанка Джули сказала, что вы наверняка здесь. А я Дрю Стивенс.

Бывший муж Луизы.

- Откуда вы знаете, какого цвета он должен быть? - спросил Джерико, указывая на фигуры на холсте.

- Когда я услышал о портрете, то испытал странное чувство - мне показалось, что лицо должно остаться пустым. Одежда школьного преподавателя, сильные, мощные руки, густые седые волосы. Но никакого лица. Пусть каждый вспомнит его таким, каким знал при жизни.

- Вы догадались, что на рисунках доктор Пелхам?

- Я видел картинки Уолтера, - сказал Стивенс. - Мальчик не вполне отчетливо помнит, каким был Старик. За последние десять лет он выслушал столько версий, что в его памяти все невольно смешалось.

- А как у вас с памятью, мистер Стивенс? Вы можете рассказать мне, каким он был?

- Не думаю, - ответил Стивенс. - Я вижу его судьей - справедливым, но строгим. Вижу его выслушивающим, все взвешивающим - и вынашивающим свое решение. Он мог по-доброму относиться к вам и дать работу, если, по его мнению, вы этого заслуживали.

- Из того, что я слышал, я понял, что он дал вам такую работу, - сказал Джерико. - Сначала пообещал дать ее, а потом отобрал. От досады за то, что вы сошлись с Луизой.

- О, думаю, что это не так, - возразил Стивенс. Голос его звучал спокойно, почти по-философски. - Все дело во времени, когда это происходило, - это, пожалуй, наводит на мысль о какой-то досаде. Даже если бы мы с Луизой не поженились, пока он был в Европе, я думаю, что по возвращении он все равно уволил бы меня. Он все взвешивал, прежде чем на что-то решиться. Я не подходил для этой работы. И мне кажется, что он был прав, как почти всегда. Мне нравилось преподавание. Приятно было наблюдать и помогать мальчикам становиться настоящими мужчинами. Но у меня не было той твердости, которая необходима настоящему руководителю. Он же был жесток. Временами мне казалось, что он платит мне жалованье исключительно из злобы. В общем-то на него это было не похоже, но мне так казалось. Луиза была его любимицей. Не исключаю, что и на меня он набросился всего лишь из-за того, что я украл ее у него. - Стивенс мягко улыбнулся. - Как же человек может ошибаться. Никого и ничего я у него не крал. Она просто использовала меня для того, чтобы сравняться с ним. Я же порхал между ними как мертвый листок. И Луизе тоже не оказал существенной помощи. Старик конечно же был сердит на меня, но уволил не в порыве гнева. Я размышлял на эту тему и пришел к выводу, что Старик уволил меня, поскольку посчитал некомпетентным. - Он покачал головой. - Скажите, мистер Джерико, все люди при первой встрече с вами разговаривают вот так свободно и откровенно? Я пришел сюда для того, чтобы задать вам вопрос, а вместо этого получилось, что только и отвечаю на ваши.

"Философский подход никогда бы не удовлетворил Луизу, - подумал Джерико. - Она хотела жить, а не думать".

- Задавайте свой вопрос, мистер Стивенс.

- Сегодня утром в деревне я столкнулся с Бертом. Он рассказал мне о пальбе, которая была здесь прошлой ночью. Берт уверен в том, что это был именно Фред, который в пьяном угаре вздумал поиграть с вами в свои игры.

- Возможно, этим человеком и был Фред, мистер Стивенс, однако он определенно не был пьян. Слишком хорошо стрелял.

- О, это определенно не был Фред, - согласился Стивенс. - Готов признать это публично и в открытую.

- Это интересно.

- Фреда не всегда поймешь при первой встрече, - сказал Стивенс. Всегда язвительный, насмехающийся над людьми. И никогда не ясно, какой он на самом деле. Он словно умышленно заставляет вас думать о себе не то, что есть на самом деле. Как если бы ложь о нем была более справедливой, чем правда.

- И какая же это ложь?

- Что он трагичный неудачник. Что до сих пор пытается выбраться из того тупика, в котором оказался в пятнадцатилетнем возрасте. Разумеется, я знал его в ту пору, был классным руководителем здесь, в Пелхам-Холле. Ему никогда не удавалось вырваться из гигантской тени своего отца, да не удалось и по сей день. Я по-прежнему стараюсь помочь ему. Можете представить, чем он занимается в настоящее время? Пишет роман, и получается чертовски неплохо. Я-то знаю, потому что тоже помогаю ему. Он ни одному человеку на свете не скажет об этом - кроме меня, потому что я знаю, сколь реальна его проблема. Видите ли, его отец написал роман, который произвел фурор, возможно, по той лишь причине, что его запретили печатать. Но если Фреду не повезет, а все знают, чем он пытается заниматься, то он еще глубже утонет в трясине своей жизни.