Но ведь даже это лучше, чем в квартире Грега. Там она ощущала себя взаперти, хотя дверь всегда была открыта…

Недолго думая, Джесс схватилась за телефон, сделав красивый кадр, на котором парень завороженно смотрит в окно. Звук съёмки вывел того из оцепенения, заставив посмотреть в сторону девушки.

– Прости. Я привыкла фоткать красивые кадры, – она попыталась оправдаться, но Джеймс лишь улыбнулся.

– Всё в порядке.

Джессика кивнула и убрала телефон, так и не глянув, хорошо ли получилась фотография. Какая разница? Всё равно он уже не повторит специально столь задумчивый глубокий взгляд, который она успела поймать в кадр.

– Ты будешь завтракать? У меня выбор не большой, но…

– Нет, спасибо, – он отошёл от стены, направившись к стулу, чтобы присесть.

Джессика пожала плечами – не будет же она его упрашивать, поэтому стала готовить яичницу на одного. Вскоре кухню наполнил вкусный запах, в том числе и кофе, пусть и растворимого за неимением хотя бы простенькой кофемашины.

– А ты работаешь писателем? – завязал разговор Джеймс, смотря, как девушка напротив него ест. Выглядело это неловко, но он ведь сам отказался…

– Да, – но она всё же осеклась. – Призраком пера, если быть точной.

– Это что-то вроде призрака оперы? – со смешком спросил парень.

– Можно и так сказать, – его лёгкий тон, с которым он интересовался её жизнью, заставлял девушку улыбаться. – Я пишу романы для других авторов.

– Которые… по своей сути даже не являются авторами, раз за них пишут?

Джессика замерла, в очередной раз поднося вилку ко рту, чтобы съесть кусок яичницы. Вышла она плохой, пересоленной и пережаренной, но лучше, чем ничего.

– На самом деле, ты прав. Они – просто имена… личности, – она пожала плечами. – А я – их автор.

– Почему же тогда твоё имя не на обложке?

– Потому что прорваться в качестве писателя сложнее, чем писать для кого-то.

– С каких пор «сложнее» стало синонимом «невозможного»?

И снова девушка замерла, но теперь взгляд её зелёных – нет, не изумрудных, скорее напоминающих морскую тину – глаз упёрся чётко в парня напротив.

– Когда срочно нужна работа, там не до рассмотрения вариантов, знаешь.

– Конечно, знаю, – он рассмеялся. – Ты думаешь, раз я бездомный, то не работал никогда? Но всё равно я следовал за мечтой.

– И к чему тебя это привело? – спросила Джесс, но сразу же осеклась. Это звучало невежливо… даже грубо. – Прости, я не имела в виду ничего плохого.

– Иногда мы не властны над тем, что происходит с нами.

– Нельзя изменить только смерть, – девушка пожала плечами, невольно вспоминая свою тётю… как же она скучала. – С остальным ты справишься, верно? Даже не имея собственного крова…

Джеймс засмотрелся в неожиданно решительные глаза напротив.

– И это говорит та, которая согласилась работать всего лишь призраком, а не автором с громким именем?

– Ну, может, у меня всё ещё впереди.

– Ты сама в это не веришь.

«Он прав. Точно прав. Ты не веришь в себя, ты знаешь, что не способна на большее», – вот почему её мозг готов был соглашаться с кем угодно, кроме неё самой?

– Но я стараюсь поверить…

И это означало уже многое. Нельзя отменить только смерть. Это настоящий конец. Остальное – лишь середина. И жаждет продолжения. Всегда.

– Уже неплохо, – Джеймс снова широко улыбался. Кажется, ответ блондинки его полностью устроил.

– А отчего же ты оказался в таком положении, Джеймс? – неожиданно в Джессике проснулось нечто, отвечающее за любопытство по отношению к парню, который оказался гостем в её доме.

А она – гостьей в его жизни… как бы то ни было, это она нагрянула в его обитель, пусть и не по закону.

– Как всё сломалось у тебя?

– Как и у остальных, – он говорил легко, даже как-то воздушно, будто и не о себе. – В один миг.

Джесс хотелось простонать от обиды. Она задавала ему чёткие вопросы, а получала лишь расплывчатые ответы. Он общался с ней очень легко и на первый взгляд охотно, но порой складывалось впечатление, что общение его не интересует.

“Зачем мне вообще это общение с ним? Найдёт жильё и уедет. Мы же не друзья навек теперь, раз разделили крышу одной ночью”, – она покачала головой собственным мыслям.

Джеймс с интересом наблюдал за блондинкой. Она могла молча кивать или еле заметно мотнуть головой, соглашаясь или споря с голосами в своей голове. Порой она уходила в себя, отключаясь от окружающего мира. И это наводило парня на естественные мысли, что его неожиданная соседка очень одинока. То, что дом достался ей в наследство, было понятно из её мимолётных фраз, но неужели больше и нет того, кто мог разбавить её одиночество?

– Ты снова общаешься сама с собой.

Джессика встрепенулась, посмотрев на парня перед собой растерянным взглядом. Он легко улыбался, изучая её своими голубыми глазами.

“Чересчур голубыми. Откуда в них столько блеска вообще? Выглядит, как… модель”.

Эта мысль её позабавила, отчего девушка усмехнулась, но это лишь подтвердило слова Джеймса, поэтому улыбка сразу же сменилась хмурым выражением лица.

– Неправда, – из-за этого утверждения, к слову, совершенно лживого, парень лишь шире заулыбался. – Не делай вид, что знаешь меня. Мы даже не знакомы.

– Не всегда нужно знакомиться с человеком, чтобы знать его.

– Глупости, – Джесс нервно рассмеялась. Они говорили с ним редко, но каждый раз она то и дело слышала нечто, что могло бы стать цитатами в какой-нибудь социальной сети. – Ты знаешь человека благодаря тому, что он тебе рассказывает. Ну, или тому, что узнаёшь за его спиной, – из-за этой горькой правды её голос дрогнул, но погрузиться в пучину отчаяния девушка себе не собиралась позволять. – Как иначе?

– Но ведь иногда достаточно чувствовать человека, чтобы знать его.

Джессика непроизвольно рассмеялась. Скорее нервно, нежели весело.

– И что же ты чувствуешь в отношении меня, мистер Джеймс Коул?

– Всё довольно просто. Но вместе с тем печально, – он заглядывал в её глаза, чтобы следить за реакциями. И пусть девушка пыталась сохранять внешнее хладнокровие, мышцы её лица напряглись в ожидании его слов. – Ты одинока, возможно даже сирота. Этот дом для тебя не родные стены, а всего лишь кров, некое материальное спасение. Ты соглашаешься на меньшее, потому что считаешь, что не достойна большего. Ты хочешь изменений в своей жизни, но заранее настроена на неудачу, хотя всячески пытаешься себя убедить в обратном, – он задумался, игнорируя то, что его собеседница даже раскрыла рот, пока слушала тираду о себе. – Ах, да, ещё у тебя очень громкий внутренний голос. Он же твой лучший и самый раздражающий тебя собеседник.

Долго Джессика не могла проронить ни слова. Он будто вывернул её наизнанку и несколько раз встряхнул, вытряхивая пыль.

– Ты… – сдавленным голосом начала говорить она.

– Прав? Великолепен? Смотрю в самую суть? – Джеймс улыбался, будучи крайне довольным собой. Он видел её растерянные реакции, и, кажется, их он и добивался.

– Играешь с огнём и моим желанием выставить тебя за дверь.

Но парня это не напугало, а лишь рассмешило.

– Ты же знаешь, что я прав.

– А ещё зануда и психолог-недоучка.

– Я, и правда, брал курсы психологии в колледже, – он вскинул головой, будто кланяясь её меткому попаданию. – Так что, видишь, не нужно знакомиться. Важнее чувствовать…

– Я сейчас чувствую раздражение. Это считается?

– Вполне, – смеющийся Джеймс, очевидно, решил, что диалог исчерпан, потому что поднялся со своего стула и направился к двери. Он так и не поел, даже кофе не глотнул, но это осталось для Джесс незамеченным, ведь все её мысли погрузились в те фразы, что она услышала о себе.

Это было одновременно больно и… странным образом позволяло внутренне воспарить.

“Да кто же он? Почему он заставляет меня такое чувствовать?”

Разговорчивый мозг оставил этот вопрос без ответа.

Глава три.