- Эй, хозяин! - громко крикнул Итернир, подзывая обитателя стойки, это был среднего роста человек, толстоватый, с необычайно добродушным лицом и плешью.

Однако он не откликнулся.

- Хозяин, - только и пробормотал он себе под нос, продолжая тщательно водить пальцем по поверхности стойки, - это зовут какого-то хозяина. Это зовут не меня. Да. Не меня. Совсем не меня. Это хорошо, что не меня. Все хорошо.

- Он не понимает, - раздался звучный голос одинокого обладателя кружки и тоскливого настроения, он поднялся, забрав напиток, и пересел поближе к путникам, - он сумасшедший, - навалился мужчина на плечо Ригга, дохнув него перегаром, и крикнул столь громко, что жалобно задребезжали стены, - Эй! Шетен! Поди!

- Кто-то зовет Шетена, - непотревоженно, только для самого себя проговорил хозяин, не отрывая пальца от досок, - кому-то нужен Шетен. Да, кому-то он нужен. Наверное, очень нужен. Наверное, Шетен может помочь. Да, помочь. Помочь - это хорошо. Все хорошо.

С этими словами хозяин поднялся и неспешно пошел к столу.

- Вы что же, - вновь пронеслась волна перегара над столом, снизу будете?

Ланс, сидящий напротив подошедшего, не шелохнулся, невозмутимо выдержав газовую атаку.

- Нам бы, - начал было Итернир заказывать подошедшему хозяину, но был прерван, ревоподобным голосом, вновь потрясшим стены.

- Я же сказал! Он сумасшедший, сюда от жены сбежал! Он не понимает! Шетен, толстячок, давай, как обычно. Видишь, люди с дороги? И мне повтори-ка, а то что-то меня с утра вот тут, - он гулко ударил себя в грудь, - терзает. Понимаешь?

- Шетен понимает, - кивнул самому себе хозяин, идя к стойке, как обычно. Да, как обычно. Пришли из далека. Да, издалека. Они устали. Хотят есть. Шетен понимает, очень хотят есть. Шетен понимает, это хорошо. Все хорошо.

- Вот-вот, иди. А мы тут поболтаем. Пока. Шетен он сумасшедший. Он сюда от жены сбежал. А чего это ты на меня так смотришь? - вперил взгляд в Ланса выпивший посетитель, - что ты так на меня уставился? Не нравлюсь? Нет, может тебе мое лицо не нравится?

Ланс молча смотрел ему в глаза.

- Ага, тебе противно, что я пьяный? Ну скажи, противно?! Скажи! - буйствовал тот, - нет! Молчишь! Првильно, ик! Я свою меру знаю! Упал - хватит!

Принц морщился, стараясь отодвинуться подальше, хотя и так был отделен Итерниром и Риггом. Крын же, глядя на эту сцену с другого конца стола, добродушно и с пониманием улыбался.

- Один ты здесь и есть человек, - обнял тот меж тем Ригга, который все это переносил с безропотной кротостью, - все остальные так! Рожа ему моя не нравится! Нашелся! Думаешь, как снизу пршел, так сразу и все! А-а, нет! К прынцам попадешь, пробатрачишь лет с десяток, тогда и прходи. С честными людьми пить!

Гвардейцы за соседним столом при упоминании принцев приутихли, но, разговора не оставили. Только уже постоянно кто-то из них сидел, настороженно прислушиваясь к разговорам пришедших.

- Ты меня не бойся, - доверительно сообщил здоровяк Риггу, - я мужик мировой! Грол меня зовут! Да! Оружейник Грол! Меня здесь в этом проклятом, даже Ёнком забытом месте все знают! А ты кто будешь? Как? Григ? Рек? Ригг! Ну, ты уж меня прости, не расслышал сначала! Ну, будем знакомы!

Тем временем подошел хозяин. Поставил перед каждым тарелку с жареным мясом и какими-то обжаренными стеблями.

- Я это есть не буду! - заявил принц, брезгливо ковырнув пальцами стебли, - я требую еды, подобающей наследника государства!

- Это кому там наши стебли не нравятся?! - грозно взревел Грол, - Вон гляди: наш человек! - указал он на Крына, деловито доставшего из-за пояса ложку, и уже вовсю поглощавшего пищу, - А тебе не нравится?!

Принц гордо отвернул от него нос. Тот начал опасно вставать:

- А я тебя знаю! А-а, знаю! Ты, чистоплюй, думаешь, я всегда здесь надирался как сапожник? Не-ет, ты, государев выблюдок, врешь! Меня сюда твой дедуля, да будут ему туманы небесные поперек глотки, послал!

Принц медленно налился краской, стал поворачивать голову. Но Грол не унимался:

- Меня, и... полсотни отборных парней. Все как один были! Послали на проклятую эту лестницу! И все легли здесь! Тебе надо было бы посмотреть, как они друг другу глотки в лесах проклятых рвали! В клочья кровавые! - он встал, но поток воспоминаний мешал ему вспомнить о том, что надо перешагнуть лавку, он лишь все сильней наваливался на Ригга, стремясь к Кан-Туну, - тебе надо было видеть, как они пропадали в проклятом болоте, как их волокли в проклятый туман проклятые болотники! Тебе бы видеть его глаза, когда он рухнул с этой проклятой стены! - он вдруг остыл и сел за стол, разом осушив подвернувшийся кувшин, - и я все-таки дошел, мать вашу! И здесь меня в батраки! Меня, заслуженного воеводу. Тысяцкого Отдельного Латного, в батраки! Проклятые выродки! - заорал он в сторону гвардейцев.

Их разговор сразу стих. Один из солдат встал, подошел их столу. Остальные потихоньку пытались зайти с боков. Дело, по всему, было привычное.

- Будет драка, - сообщил хозяин стаканам, - да, будет драка. Так всегда бывает. Драка, она всегда. Шетен знает. Драка это плохо!

- Ты что-то сказал? Или мне послышалось! - начал гвардеец, снаряженный богаче всех - в кольчугу с нашитыми латными пластинами.

- Эй, полегче, - замахал руками Итернир, - ну, выпил мужик, ну, с кем не бывает?

- Вас попрошу не вмешиваться, с вами разговор будет особый, указал гвардеец на связанного Котьена, сидящего между Лансом, и Крыном, и снова обратился в Гролу, - так что твой грязный язык вякнул о?..

- Првильно! Не вмешивайся, - оборвал его воевода, - у нас свой разговор! А про принцев ваших долбанных я сказал, что видел их всех под Ёнковой бабушкой, а Праля сверху плясала! А еще я скзал, что вас, ублюдков, всегда бил, и бить!..

- Погоди! - снова попытался вступиться Итернир, - ну, я тоже недолюбливаю представителей власти, но зачем же доводить до криминала?

- Оставь! - заревел воевода, - я сюда пришел подраться с этими холуями, и я это сделаю, не будь я Оружейник Грол!

С этими словами он от всей души приложил огромный свой кулак к лицу ближайшего солдата. Загремела мебель.

- Началась драка, - удовлетворенно заметил Шетен, - да, началась драка. Это плохо, Шетену надо уходить, - он залез под стойку, делая вид, что отсутствует в зале.

Гвардейцы дружно навалились на Грола, но тот их расшвырял, словно кутят.

- Слушай, светлый принц, - весело обратился Итернир к Кан-Туну, - расплатиться бы с хозяином надо.

- А почему опять я?!

- Ну, как тебе сказать, мы сейчас вроде, как твоя свита, невозмутимо отвечал Итернир, - потому и платить за наш прокорм, вроде, как тебе.

Принц не успел и фыркнуть, как Итернир продолжил:

- Я бы и сам сбегал к стойке, деньги твои отдать, - заявил он, умело ставя подножку ретивому служаке, отправляя его в угол, наполненный обломками мебели, - да видишь, руки заняты, хорошему человеку надо бы помочь, видишь - пропадает!

Последние слова он договорил, ловко бросая через бедро не столь ловкого гвардейца. На беду для себя, один из дерущихся задел увлеченно кушавшего Крына, упав в его тарелку. Крын оскорбленно-радостно взревел и, широко поведя плечами, объяснил тому, что он не прав. Солдат еще долго обдумывал сказанное, спокойно лежа под крепкой стенкой.

И тогда действительно, началась драка.

Солдаты быстро оправились от неожиданного нападения на представителей власти. Все-таки поднявшиеся снизу до здешних высот Лестницы это были уже не последние бойцы.

Больше всего доставалось Крыну. Его бычья сила не спасала от выучки гвардейцев. Принц бился холодно и расчетливо, хладнокровно вспоминая все, чему учили. А Грол в компании с Итерниром дрались, словно былинные удальцы. Разлетались в щепки столы и стулья, билась посуда, грохотали повергаемые на пол гвардейцы и ревели Крын с Гролом, пропуская удар.

И лишь вблизи Ланса, продолжавшего трапезу, было спокойно. Даже связанный Котьен, сидевший рядом с ним, которому давно уже было положено быть освобожденным товарищами, сидел тихо, словно ему было меньше всех надо.