Она прислушалась, осторожно вытащила из дальнего угла сверток и торопливо, совсем не аристократически набила рот яблоками.

Застань ее так слуги или, упаси Друиды, учитель, и ей несдобровать. Учителя Одисса сердечный удар хватит. Наказать не посмеют, но взгляды, выразительное молчание, которое красноречивее любых слов, сплетни и нестираемое пятно на репутации обеспечены. Может, рассказ об этом вопиющем неуважении даже до Владыки дойдет. Скандал!

Мелочь, как по ней. Но за время, проведенное в доме Владыки, Хоя поняла: даже самая мелкая деталь имеет значение. Ничто не забывается. Ничто не проходит даром. Запретный сверток с сушеными яблоками – на самом деле огромный риск и вопиющая опасность. Бунт и безответственное непослушание молодой Видящей.

Проглатывая, не жуя, более или менее насытилась. Жаль, запить нечем. Вода немыслима рядом с пергаментом, и хранить ее здесь тяжелее, чем сверток с сушеными плодами.

Хоя спрятала улики своего вынужденного преступления, проверила, не осталось ли где крошек. После чего со стоном потянулась и сделала решительный шаг к столу. Через пару минут углубилась в чтение, то и дело чиркая заметки в тетрадь, лежащую сбоку от книги.

Работы – непочатый край. Раньше, во время обучения, делали все на пару с учителем Одиссом. Он передавал Хое знания, все, что знал и понимал сам. Сейчас же учитель стал совсем плох и в библиотеку заглядывает, скорее, по привычке. Всю жизнь он провел в ее стенах. Хое казалось, если вдруг такое случится, что в один день учитель не переступит этого порога – значит, не смог подняться с постели. Значит, все – отправился в Вечный Лес, где всегда зелено и царит благостное лето.

Утро постепенно разгоняло ночной холод и темень. Тишина и полумрак. Лишь голая ветка стучала по ставню, да редкие капли дождя ударялись о карниз. Учитель пришел, побродил среди стеллажей, понаблюдал за Хоей. Один раз заходили зачем-то слуги. К Хое никто из них не приближался, отвлекать Видящую от работы нельзя ни в коем случае. Такое же богохульство, как еда в храме.

Те, кто на полном ходу въехал в ворота резиденции светлого Владыки, этого не знали. А и знали бы, не учли.

Сидящая на стуле Хоя вздрогнула, выронив грифель. Уставилась на закрытые ставни. Шум однозначно с внутреннего двора. Крики, ржание лошадей и приближающийся ритмичный перестук подков по булыжникам, усиленный высокими стенами дворца, грохотали, как в колодце. Подобный гам давно уже не звучал в обители Владыки. Лет этак триста как. Хое до сих пор ни разу не довелось стать свидетельницей чего-то подобного.

Резиденция – храм книг и место медитаций. Мирские дела ведутся в городе, в ратуше. Купцы, таможня, законники, воины, простые обыватели с их ежедневными проблемами – никто из них не суется просто так в резиденцию. Очередное негласное, естественное для всех правило.

Хоя быстро огляделась. Никого. Значит, можно пойти – вернее, побежать на поводу у любопытства. Как ни старался учитель, как ни пыталась она сама, это качество характера так и не удалось искоренить.

Резиденция Владыки Оссанлела расположена на краю города – четырехугольное здание с просторным внутренним двором. Тыльная его часть наполовину в лесу, в густых зарослях сейчас, ранней весной, еще голых деревьев и кустарников. Библиотека выходит на другую сторону, смотря закрытыми ставнями на раскинувшийся у подножья холма великий Лесной град – последний город светлых альвов на земле Аэри.

Книги занимают целое крыло, два этажа ввысь и два вниз, в подземелье. Поначалу Хоэль путалась в бесконечных коридорах и переходах, но сейчас, по прошествии двадцати лет, выучила книжный лабиринт как свои пять пальцев. Во всяком случае, ту его часть, что не стояла закрыта даже от нее – Видящей.

Ее «рабочий зал» находился относительно недалеко от главных ворот, окна во двор. И ставни не помеха. Старинная резиденция построена в «высоком стиле». Башенки, арки, лепнина. Небольшие круглые балкончики по всему зданию, где надо и где не надо. По первоначальной задумке они служили лишь украшениями, этакие белые кружавчики и рюши, усыпанные цветами и зеленью. Их не использовали, ибо функциональности ноль, да и выходить на них неудобно – слишком малы и узки для альвов обычного роста. Для Хои в самый раз.

Сложная сеть-вязь балконов помогает передвигаться незамеченной и быстро. Увитые плющом, диким виноградом и другими ползучими растениями балконы надежно скрывают маленькую альву. В искусстве оставаться незамеченной Хоя достигла мастерства.

Чувствовала себя злостной нарушительницей. Ею и являлась, если совсем уж честно. Выходки детские и несерьезные – но как же она нуждается в такой вот отдушине!

Традиционная одежда светлых альвов, которую обязана носить, ужасно раздражает и мешает. Первое время пыталась противиться и что-то менять в сером многослойном балахоне, именуемом платьем, но пыл Хои быстро уняли.

Широкая юбка до пят, свободная блуза с воротом-стойкой и длинными, расширяющимися к кисти рукавами. Сверху, в зависимости от сезона, надевается или плащ из плотной непромокаемой ткани, или такой же плащ, но утеплённый внутри подкладом, вязанным из толстой овечьей пряжи. Все зеленовато-серого цвета.

Хоя не часто смотрелась в зеркала. Их в резиденции, в той ее части, где расположена библиотека, и нет почти. Но она совершенно ясно представляла, что в таком наряде выглядит как болезная фисташка – и по цвету, и по форме.

Придумала надевать под этот колокол из тканей обычные штаны. Узкие, растяжимые, удобные. Купила их у одного из молодых слуг, пусть и без ведома самого служащего. Честно украла, взамен положив пару золотых монет. Плата явно выше стоимости поношенной одежды.

Мечта, а не штаны! Запретная мечта. Не по статусу Видящей носить одежду охотников и воинов. Мужчины из среднего и высшего сословий носят брюки только под кафтан, женщины одеваются исключительно в платья. Оскорблять общество или Владыку Хоя не хотела. Брюки стали ее секретом, маленькой грязной тайной. Грязной в социальном смысле. Сам предмет одежды чистый, Хоя собственноручно его стирает, слугам такое, ясное дело, не доверишь.

Перелезать через перила, на цыпочках красться по бордюру вдоль отвесной стены – все требует ловкости и свободы в движениях. Объемная длинная юбка из пары метров ткани эту свободу ограничивает. Под аккомпанемент громкой речи из окна и стука собственного пульса в ушах Хоя расшнуровала пояс и стянула юбку. Скрутила в ком и спешно засунула за один из стеллажей. Избавившись от лишнего, ступила к высоким ставням. Щелкнул замок на оконной раме, и Хоя на коленях протиснулась через узкую щель на балкон, перелезла с одного на другой, на тот, откуда двор как на ладони. Любопытным глазам предстала занятная картина.

Всадники, около десятка, беспрепятственно проехали кованые ворота, обе арки и аллею из высоких, переплетающихся ветвями вязов. Никем не остановленные, въехали на середину пустынного двора. Широкая площадка, частично заросшая ровной травой, частично выложенная булыжниками, встретила их журчанием одинокого фонтана и мерным колыханием первых весенних цветов на ветру.

Всадники остановились и спешились. Переговаривались в полный голос, никого и ничего не опасаясь. Или делая вид.

Хоя не поверила собственным глазам и ушам. Это люди. Точно они! Их язык не изучала, наставник и Владыка не считали нужным тратить время на подобные преходящие явления, как человеческие наречия. Но на слух резкое и отрывистое звучание со множеством рычащих и шипящих согласных узнала.

Спряталась за перилами и сухими ветками плюща, слилась с белой стеной и не отводила глаз от прибывших.

Все в походных одеждах, видно, не один день в пути. Потертая, видавшая виды, но прочная кожа плащей и брюк. На фоне изысканной резиденции из светлого камня чужаки смотрелись мрачно и никак не к месту. Лошади топтали мощными копытами только пробивающуюся весеннюю траву и совали взмокшие от пота морды в хрустально-чистые потоки воды в фонтане.

Из группы выделялись двое, одетые более богато и менее практично, чем остальные. Старик с длинными седыми волосами, собранными в низкий хвост, и молодой светловолосый мужчина. Впечатление, что именно эти двое главные, остальные – охрана.