– Смотри куда прешь,– донесся голос незнакомца.
– Иди на хер,– отговорился Ди и получил в голову кулаком.
Во время падения агрессор испарился в неизвестном направлении, а когда борзый пострадавший упал. Попытался встать, но учитывая состояние, вы понимаете – это было почти невозможно. И скорее всего, он бы еще несколько минут тщетно пытался оказаться на ногах. Корчился на коленках и веселил бы проходящих мимо. Так бы и было, если бы судьба не подкинула маленький сюрприз.
Компания проходящих мимо ребят и девчонок при виде пьяного засмеялась.
– Посмотрите,– одна из девушек была не очень воспитанной и даже ткнула пальцем.
Он видел ее размазано, только то, что девчушка была светловолосой.
– Хм, курица,– прорычал не трезвый молодой человек, пытаясь встать.
– А ну не тыкай пальцем,– примерно оттуда же донесся довольно знакомый голос и очень расстроено,– Ди? Это ты?
– Ден,– увидел очерки беловолосого парня,– не трогай меня, я сам,– горделиво отказывался от помощи, представляя, как на него сейчас смотрит его друг.
Остро своими голубыми и впалыми глазами на остром лице. Этот вечно выглаженный по строчке мачо, с уложенной прической из светлой копны волос. Интересно улыбается ли он сейчас своими устами или кривит уголки к подбородку?
– Вставай, Ди. Вставай, – подобно учителю его знакомый журил его и поднимал за руки,– ты снова с этими придурками напился? Не надоело тебе?
– А ты не лезь,– бормотал он, случайно прикусив язык,– и сам пьешь не меньше.
– Да пьем, но не так, да и как не лезть? Твоя мамка мне звонила, искала тебя, ищут тебя,– сопереживающей интонацией оповестил Ден,– а ты тут.
– А чего это она тебе звонит? Хочет нянькой тебя ко мне приставить? – подняться не получалось,
– Стас! Иди сюда,– понимая, что поднять его самому не удастся, беспокойно подозвал товарища.
«И этот тоже тут»,– только и успел подумать он, как услышал отклик,– иду,– мелкий с глазами бусинками и острым подбородком, быстро оказался рядом,– дружище, вставай,– перехватывая своими худенькими, но жилистыми конечностями руку друга со второй стороны.
– Дружище? Я года два с вами не виделся, как переехал к бабке, вы как звать меня, не забыли, не понятно. Так что, пошли на хер.
– Ты чего грубишь? Мы тебе звонили и приезжали к тебе на район, но ты морозился сам,– маленький силуэт Стаса разглядывался лучше всех, из-за его роста и свет хорошо попадал, освещая его физиономию, непропорционально густые брови нахмурились, морща переносицу недоумения, он смешно приподнимал нос картошкой.
– Плохо звонили, значит,– отталкивая от себя и с трудом сдерживая смешок от моськи двоящегося лица друга.
– Так пойдем с нами,– попытались взять с двух сторон под руки.
– Да щас,– каким-то чудом Ди вырвался, со всех ног уносясь в сторону с трудом удерживая равновесие.
Ден попытался догнать, теряя друга в темноте,– да иди ты, я бегать за тобой не буду. Отрезвеешь, звони!
Перед глазами Ди, словно медленно закрывалась занавесь, еще немного и включиться автопилот, но он сопротивлялся, как мог. Звук сердца отдавал в уши, давило голову и ему даже становилось страшно. Темнота пыталась утащить его куда-то очень глубоко. И он не сдался, только моргнул.
– Стоять,– пробормотал он, открывая глаза уже в горизонтальном положении лежа на спине,– что за фигня?
Рассвет встречал его розовыми красками, не высоко летали ласточки и пищали. Присев на пятую точку оглянулся. Чисто поле вокруг, травка да полевые цветочки. Ни домов не зданий, опознавательных знаков тоже. Ветерок обдувал мокрую одежду на замерзшем теле. Трусясь от холода, он взялся растирать себе предплечья и посмотрел вниз.
– Что? – Штаны были в крови, от испуга он даже подпрыгнул на ноги.
– Где,– посмотрел на руки и одежду, он весь был в ней, полностью.
– Вспомнить бы что, но ничего, пусто. Подумал, может быть пырнул кто, в поисках глубоких ран, но порезов не было, так пару царапин,– бля, бля,
Ни как попал сюда, ни что делал. А когда пронизывающий его уши стон донесся с расстояния двух метров, вообще чуть деру не дал, но сохранил самообладание.
– Мама, мамочка,– из высокой травы еле слышался голос девушки.
Там лежала голая девчушка в грязи лет наверно семнадцати. Ее белые волосы были в крови, все тело в резаных ранах, от страха ему показалось, что она была чуть ли не разорвана. С трудом удержал рвотный рефлекс, но присмотрелся и понял, это были не глубокие порезы.
– Эй, ты как? Давай помогу,– успокаивая себя, присел возле нее и хотел бы снять с себя разодранную куртку, но она открыла глаза.
– А-а-а-а-а!– ее пустой взгляд голубых бусинок смотрел бешено, даже сумасшедше и как заорет,– Маньяк! Спасите,– последнее почти шепотом.
– Какой маньяк? Дура! Что тут произошло?
– Спасите! Помогите!– девица бросилась на него, как кошка на адреналине.
Бьет, царапает, кусает и орет в промежутках.
– Да не ори ты,– от реакции любой испугался бы, – да замолчи ты,– прикрыл ей рот, что есть силы и придавил к земле.
Девушка немного побарахталась и замерла, а он сморит на нее и не поймет, чего она не моргает. Глаза застыли, как стекляшки и смотрят в одну точку.
– Э-э,– тормошил ее,– вставай. Э-э, ты чего?– Ди еще не понял, что случилось, убрал руку со рта.
А на губах синева и не дышит. Тут-то Ди и понял, что случилось. Как ему страшно стало, он убийца. Но как? Нужно было позвонить в скорую, или полицию. Это ведь произошло случайно. Но случайно ли? Как он попал сюда? Что будет объяснять? Нет, позвонить им, облегчить работу и все нераскрытые убийства на него повесят. Накинут ему имя маньяка и доблестно перестанут искать настоящего виновника. Бредовые мысли вдруг полезли в голову. А вдруг он и есть настоящий маньяк. Может у него раздвоение личности, а что бывает ведь так? Больной может и не знать о второй личности и жить много лет в неведенье, не замечая ничего. А ведь Ди замечал. Сколько он помнил себя, его всегда мучало происходящее. Поначалу, это были короткие моменты провалов. Например, в лет пять он мог сесть за стол и вдруг, словно очнуться от сна на детской площадке с родителями скатываясь с горки. Или в восьмилетнем возрасте выйти из класса и оказаться в своей комнате поздно вечером рисуя за столом. Что в промежутке Ди конечно не помнил и как любой нормальный ребенок, он испуганно рассказывал родителям про случившееся. Но они словно были глухие, сбрасывали все на усталость, потом объясняли сами себе, что у ребёнка дефицит внимания и у него бурная фантазия. А бабушка, да она очень насторожилась от рассказов и предложила сводить ребенка к психологу, но тут включился отец семейства с криками,– эти психологи вообще не врачи, лечить начнут не пойми от чего, в дурдом закроют и сделают из ребенка растение.
Что такое сделают растением, Ди конечно тогда не понял, но очень испугался и осознал, что лучше об этом больше не говорить. И не говорил, по сей день. Но стоило бы, сейчас бы он точно не оказался в такой ситуации. Он и думать забыл про девушку, все ходил кругами вокруг ее тела и думал, думал. Выхватил из кармана телефон, стекло побитое, но работает. В поисковике мама, нет плохая идея. Родителям звонить нельзя. Но кому? Образ Дена всплыл в его голове. Раньше они были, не разлей вода. Вместе всегда, ночевки, футбол, с первого класса до выпуска за одной партой.
Набрал давно забытый номер, гудок, второй.
– Ну, возьми трубку, возьми,– друг отбился.
Смотрит на девушку, она лежит не шелохнётся, глаза тускнеют, а кожа такая белая, но разницы между живой и мертвой нет, совсем. Страх куда-то исчез, – «наверно еще теплая»,– подумал он, присаживаясь рядышком. Ткнул пальцем в грудь и неожиданно для себя понял, что больше не боится. Происходящее переживалось как в кинотеатре. Девушка была чужой. Он ее не знал даже. С чего ему грустить? Притупленные чувства не вызывали ничего, абсолютно. Ни грусти, ни радости, ничего. Кроме необходимости срочно привести себя в порядок. Он еще раз встал, смотря на жертву с высоты, набирая еще и еще номер друга.
