– Эрандур… – выдохнула я.

– Не только. Ты тоже. Она заключила пари с другими принцами даэдра и мечтает отравить вашу с ним жизнь всеми возможными способами, покуда его душа целиком не попадёт к ней в руки!

– Из-за того, что я ему помогла спасти Данстар? – озноб начал усиливаться, а холод полез под рубахи.

– Просто ты носишь в себе часть его души…

– Чего?! – я вскочила с лавки. – Что за бред?

– Ты пила какое-нибудь зелье?

– Пила, – чтобы согреться, заметалась по крыльцу, расчищая снежную дорожку. – Апатию…

– А после этого почувствовала, как тебя тянет к этому данмеру, да? – вкрадчиво продолжил Барбас. – Как ты ему доверяешь… Как он тебе близок?..

Остановилась и замотала головой, не веря в то, что слышу:

– Нет! Нет! Нет! И ещё раз нет! Это неправда! – не знала плакать или биться головой о стену. Липкое ощущение обмана, окружавшего меня все это время, принять никак не удавалось.

– Тем не менее, Она об этом узнала, а Эрандур, либо в силу своих новых верований, позабыл о том, что делает зелье, либо нарочно не упомянул, чтобы ты не волновалась о последствиях и считала, что всё так и должно быть, – слова Барбаса отравляли сознание. – Когда Череп Порчи набрал достаточно сил, чтобы воздействовать на город, случилось то, чего очень давно не происходило – игра почти всех принцев даэдра. Ну, в каком-то смысле. Меридия, конечно, приглашение не приняла и выступила с другой стороны, а остальные…

– Азура! – чуть не выкрикнула я. – Послала своим жрицам видение «сына Вермины». Зачем? Глубокая тень означала влияние Вермины, так? – все события оживали в голове, выстраивались в определённом, правильном порядке, вспыхивали яркими картинами.

– Азуре выпала честь сделать первый ход и испытать вас, после чего в игру вступил Мерунес Дагон, – спокойно, словно говорим о погоде, продолжал пёс, почесав вдруг за ухом.

– Точно! Он говорил про игру… Но как звезда Меридии попала к нему в святилище?

– Логично предположить, что она была украдена из храма давным-давно последователями Владыки Разрушения… Но сейчас важно не это.

Я, заламывая руки, металась по крыльцу, прокручивая в памяти всё, что происходило и, силясь отыскать хоть одну нестыковку, но факты предательски указывали на то, что Эрандур сознательно скрыл побочное действие Апатии.

– И зачем это нужно? – остановилась, пылая гневом, и посмотрела на Барбаса с болью и надеждой. – Только чтобы играть? Из-за наших жалких душ?

– И для этого, и за награду. Каждый преследовал свою цель, соглашаясь сделать ход… Восстановление артефакта Дагона, наверняка, принесло бы ему намного больше влияния, чем просто пара душ. Вермина хитра и терпелива, но у неё не осталось тут последователей, чтобы могли сделать работу, а сделки она умеет заключать не хуже Клавикуса. И поскольку я оказался тут волею судьбы, мне было поручено стать ищейкой.

– Ищейкой? Вы же поругались? Или ты тоже лжец?

– Я не утверждал, что Эрандур лжец, я лишь предположил, почему то или иное могло случиться. Клавикус существо непостоянное, но я постоянно чувствую связь с ним. В некотором смысле являюсь его второй половинкой, – пёс завилял хвостом. – Наши споры обычно касаются только нас, но порой приходится вмешивать в них смертных.

– И ты же, получается, нашёл Эрандура первым?

– Нет. Я был далеко не первым.

– После Азуры, Мерунеса и… – я подышала на замерзающие ладони.

– После Шеогората. Он отошёл от дел на некоторое время, но мне доводилось заглянуть к нему на чаепитие как-то раз. Ему сообщили об игре поздно, а он весьма расстроился, узнав, что начали без него.

– И что он тебе ответил? Почему выбрал меня? – озноб с каждой секундой становился сильнее, на Данстар спускались плотные сумерки.

– Никому не ведомы мотивы Безумного Лорда, и можно лишь догадываться, по каким критериям он выбирает себе последователей, но знаешь, что он сказал мне? – Барбас сделал недолгую паузу и начал, будто повторять тон Шеогората: – Я слышу, как сюда по перевалу спешит женщина, если она не безумна, тогда я не Безумный Бог!

– Выходит, – содрогнулась всем телом, втянула голову в плечи от давящего осознания ужаса, – я просто пешка Шеогората и это по его вине оказалась…

– Жива? – Барбас наклонил голову набок, скосившись на меня. – Возможно. Кто знает…

– Шеогорат хочет победить, так? – предположила, надеясь на положительный ответ.

– Не знаю. Никто не знает. Поэтому он и не должен был участвовать. Что до остальных? Жди. Когда настанет их черед, тебя призовут.

– Куда? Кто?

– Не те вопросы ты мне задаешь… – вздохнул пёс-даэдра. – На фоне того, что происходит вокруг, я вообще опасаюсь, что игра не состоится. Всё, что я знаю об игре: цель Вермины – ты и Эрандур. Остальные будут делать всё для того, чтобы его душа и твоя заодно оказались в ловушке, в Трясине.

– Но он жрец Мары, разве богиня не… – от несправедливости на глаза слёзы наворачивались. – Ведь он верит.

– Стоит единожды преклониться перед даэдра, аэдра начнут презирать. Даже Мара, наверное, – Барбас брезгливо повёл носом, словно речь пошла о навозе.

– Но она даровала ему ритуал изгнания Черепа Порчи и шанс на искупление! – вскипела я. – И вообще, почему я должна верить тебе?

– Потому что мы заключили сделку? Джулия, а ты никогда не думала, что боги тоже могут преследовать корыстные мотивы?

– Нет, не думала, – в возмущении ткнула в сторону Барбаса пальцем в угрожающем жесте. – Вы равняете богов на себя, но являетесь лишь тенью их величия! Меня так учили, и Мара не оставит жреца! Пусть аэдра проклянут меня все разом, но я не верю, что всё происходит из-за какого-то сраного зелья! А если ты не хочешь помогать мне с Оком Магнуса дальше, хорошо! Проваливай! Если мы выживем, то встретимся с тобой в Солитьюде и выполним свою часть уговора! – голос сорвался на хриплый надрывный крик, я насилу сдерживала рыдания.

– Тогда сделка совершена, – Барбас поклонился мне и устремился прочь с крыльца под покров вьюги. – Я буду ждать у конюшни. Удачи!

Когда он пропал из вида, я ещё некоторое время, тяжело дыша, пялилась в серый сумрак, заполненный снегом, и слышала, как волны обрушиваются на берег. Потом ощутила ветер, от которого покраснели щеки, и холод, сделавший мои пальцы задеревенелыми. Вернувшись в таверну, пошла в комнату, не зная, с чего начать разговор с Эрандуром. Обида и злость клокотали в сердце, словно бурлящая лава в жерле вулкана, как то стальное, взъярившееся море, царапающее воздух ледяной солью.

Крики в таверне поутихли, но лишь потому, что Карита перестала играть и хлопотала за стойкой вместо отца, удалившегося, скорее всего, на кухню.

Я подошла к двери нашей всегдашней данстарской комнаты, и до ушей долетел приглушенный стенами и гомоном посетителей крик ужаса, который, услышав единожды, уже ни с чем не могла спутать. Торинг не продал жрецу брагу. Вермина или прошлое беспощадно терзали его в острых жестоких когтях. Застыла, не зная, входить или подождать, от слабости лбом уткнулась в дверь.

– Героиня Данстара? – окликнул меня кто-то. Я не ответила.

– Плохо ей, что ли? – подключился второй голос.

– Да, перебрала похоже… – по-отечески заботливый тон Торинга, мягкая ладонь на моём плече. – Не засыпай тут только.

Я вскинулась, посмотрела возмущенно, перекосившись от бессильного гнева и выпитого эля.

– Кажется, я очень-очень плохой человек, Торинг. Неси сюда свою чесночную настойку!

========== Глава пятьдесят четвертая. Как спасти мир. Краткое руководство для неофитов ==========

Я ворвалась в комнату с бутылкой под мышкой, осознавая одно – могу схлопотать. Скорее всего, случайно, но от этого тоже синяки появляются. Осторожно положив настойку на свою кровать, ещё раз с опаской обернулась на дверь и только после этого подошла к жрецу, призвав над головой магический свет.

Эрандур лежал на спине, его веки дрожали, из горла время от времени вырывались страшные крики и бессвязные невнятные слова. Смотреть на него в таком состоянии было страшно, стыдно и неприятно, а ещё больно вспоминать его бесстрастное, обычно немного печальное лицо. Поэтому пришлось, закусить губу, схватиться руками за его запястья и встряхнуть посильнее, чтобы вырвать из власти проклятой Вермины.