– Похоже, ты оказалась на верном пути, – поделился наблюдениями пёс. – Дорога идёт вдоль русла реки, и, исходя из того, что мы со жрецом видели, это единственный путь. Куда бы он ни вёл.

Я приняла оторванный Эрандуром гобелен и, скомкав, подожгла. Данмер на этом разведку не прекратил, а пошел дальше за поворот, в надежде отыскать что-нибудь похожее на дрова.

– А сколько мы уже здесь? – вытянув руки над огнем, спросила у Барбаса.

– Сутки? – он приподнял одно ухо. – Или около того…

– Так долго?! – вытаращилась на него в ужасе.

– После того как ты улетела вниз, мы решили, что ты погибла, – признался Эрандур, вернувшись с гнилой доской в руках. – Там, кстати, есть сломанный шкаф, но древесина мокрая. Разгораться будет долго, – после чего жрец перешёл к предыдущей теме. – Я решил, пусть несколько самонадеянно, что мы должны, во что бы то ни стало, продолжить путь и отыскать если не твоё… – сделал паузу, словно ему неловко говорить об этом, – тело, то Посох Магнуса, чтобы передать его магам Коллегии.

– Он был слегка не в духе, – Барбас скосился на Эрандура и лёг у костра, вытянув передние лапы.

Я только непонимающе хлопала глазами.

– Да, слегка, – согласился с псом данмер, направившись доламывать нордский шкаф.

– Прочитал тебе молитву за упокой души… – шёпотом признался Барбас, когда Эрандур скрылся за поворотом. – Ударил стену… не понятно почему. Потом спокойно сказал что-то на манер: «мы должны закончить дело!» – пёс передразнил интонацию данмера. – Так я догадался, что он, наверное, огорчен.

Из коридора раздались грохот, крик, звуки потасовки, всполохи заклятий. Видимо, предчувствие опасности меня не обмануло. Я резко подскочила с места, хватая меч, но спустя недолгое время жрец вернулся с победой и ещё двумя выломанными полками для костра. Одна оказалась совсем трухлявая, изъеденная временем, но для лагеря в Лабиринтиане о лучшем нельзя было и мечтать. Правда, так и не поняла, обижаться мне на то, что друг меня похоронил, или радоваться, что расстроился, когда подумал, что я померла.

– И как вы меня нашли? – продолжила с интересом допрашивать Барбаса, наблюдая, как чадит густым дымом пламя, пожирая труху.

– Пошли туда, куда вела дорога. Спустились вниз, изгнали пару призраков. Обнаружили, что здесь единственный путь, – скучая, рассказывал пёс-даэдра. – Потом зазвучал голос. Про Савоса Арена и власть. И мы увидели призванный свет и поняли, что это ты.

Эрандур расстелил свой спальник и устроился справа от меня.

– И что дальше? – повторил вопрос Барбас. – Вы и тут будете спать и есть?

– Да, – бодро кивнула, потянувшись к запасам еды.

– Эх, люди, – устало вздохнул пёс-даэдра, прикрыв глаза.

Мне спать не слишком хотелось, волнение билось в груди вперемешку с радостью, но когда поела и мы с Эрандуром на двоих допили брагу, в тепле небольшого костра я задремала под меховым плащом, а проснулась от довольно неловкого чувства, будто кто-то за мной наблюдает. Позади костра сидел данмер, не сводя с меня пристального взгляда.

– Ты чего? – спросила у него, поняв, что Барбаса рядом нет.

– Что тебя тревожит? – ответил он в своей манере, и я скрипнула зубами от недовольства.

– Тревожит, что ты… – начала я, намереваясь высказать ему за пьянство и поведать о кошмарах, но осеклась. – Нет, ничего. Ты спал?

– Немного.

– А где Барбас?

– Я попросил его сходить на разведку, – жрец оставался недвижим в свете костра, только трепещущее пламя освещало худое, обрамлённое пепельными волосами, лицо и пылающие глаза.

– И неужели он согласился? – я села на спальнике и потянулась к просохшей одежде.

– Ему было скучно, – пожал плечами данмер. Он не снимал брони, а значит, если и спал, то ничтожно мало.

Сложив рядом с собой исподнее, штаны и рубахи, покосилась на Эрандура и смущенно отвернулась, прикрываясь плащом. Конечно, его обнажённой натурой не удивишь, но не хотелось лишний раз показываться нагишом.

Видя, как я извиваюсь под плащом в попытке незаметно натянуть штаны, жрец тактично кашлянул в кулак и участливо поинтересовался:

– А нельзя было просто попросить меня отвернуться или отойти, пока ты переодеваешься?

Высунувшись из-под плаща, увидела, что он с усилием сдерживает улыбку.

– Не хотела доставлять тебе неудобство.

Повернувшись к данмеру спиной, напялила нижнюю рубашку, после чего продолжила сборы, уже не стесняясь.

– Джулия, – со вздохом произнёс Эрандур. – На самом деле, неудобно только… ну… справлять нужду в доспехах, а позволить девушке переодеться в одиночестве, это незначительная мелочь.

Я не сдержала стыдливого хихиканья, высунувшись из горловины верхней рубашки.

– Ладно, извини… – продолжая улыбаться, проговорила, глядя в его смеющиеся глаза. – Я, в общем, не об этом начала. Неудобно в другом смысле…

Данмер удивленно вскинул брови, ожидая разъяснений. Я быстро накрутила на ноги обмотки, влезла в сухие и тёплые сапоги и встала, чтобы завершить одевание и подпоясаться. За это время приблизительно сформулировала мысль.

– Ты – мужчина, – вывезла умозаключение, не поддающееся сомнению. Эрандур терпеливо молчал.

– И ты избегаешь женщин, так?

– Избегаю?

– Ну, ты не такой, как Ворстаг, – уже сто раз пожалела, что открыла рот.

– Не ставлю любовные утехи во главу угла? – подсказал данмер. Я быстро закивала.

– И… как ты с этим справляешься? Это же трудно!

Эрандур медленно встал, подошёл ближе и вдруг оказался у меня за спиной, мягко положив ладони на плечи. Я втянула голову, ожидая чего угодно, только не его тихого наставительного тона.

– Знаешь, Джулия, что на самом деле трудно? Давать разумные ответы на неразумные вопросы.

После этих слов он принялся невозмутимо сворачивать спальник, оставив меня в состоянии ступора. Как обычно, вроде всё объяснил, а вроде ничего не сказал.

Барбас вернулся вскоре, неся гаснущий факел в зубах.

– Дальше по течению переход в пещеру, – сообщил он невнятно.

Я прокашлялась, привязала к поясу ножны, забрала рюкзак с прикреплённым сбоку Ваббаджеком и поняла, что готова продолжать путь.

– Это всё, конечно, хорошо, – данмер привязал спальник к своему рюкзаку. – Но как мы будем перекидывать Джулию на противоположный берег?

– Перекидывать меня?! Не надо, я сама! – пропищала в ужасе, уставившись на Барбаса. Пёс выплюнул факел и почесал лапой за ухом.

– Видимо, действительно придется перекидывать… – решил он, разбежался и быстро сиганул в темноту.

Эрандур затушил костерок, подобрал факел и вышел на берег. С другой стороны потока уже ждал Барбас, глядя сверху вниз.

– Давай сначала вещи, – гавкнул он, и на противоположный берег полетели рюкзаки. Потом оружие. Потом я.

Полётом это, конечно, назвать было трудно, скорее затяжной прыжок с истошным криком и последующим зацеплением за каменистый выступ. Барбас ухватился зубами за капюшон моего плаща, уперся лапами и начал тянуть вверх. Я пыталась подтянуться и скребла ногами, боясь, что снова свалюсь в реку. В итоге удалось взобраться, разорвав штанину на коленке. Могло быть и хуже.

Помогла подтянуться перепрыгнувшему следом жрецу, но ему это было не столь необходимо, даже несмотря на броню, и Барбас, подняв хвост, повёл нас по выступу, часто перебирая лапами и цокая когтями по камням.

Факел Эрандура потух, я призвала магический свет и пустила его вдоль берега. Подпрыгивая, огонек обогнал Барбаса и завис около треугольной расщелины, ведущей в неизвестность.

– Сюда! – подозвал нас пёс. – Только осторожнее, спуск скользкий!

Насколько скользкий, я ощутила сразу. Ноги поехали вперед, а поклажа потянула назад и если бы не жрец, подхвативший меня за рюкзак в самый последний момент, то снова пришлось бы вымазаться в холодной противной грязи.

Вскоре в пещере, куда мы вылезли, стало заметно светлее. Чем дальше мы шли, провожаемые шумом реки по высокому уступу, тем отчетливее проявлялись очертания каменных сводов, и сквозило так, словно выход отсюда был где-то рядом.