Внутри все разрывается.

Быть правильной или любопытной? Быть разумной женщиной или пуститься во все тяжкие? Сохранить внешне лицо для окружающих или испытать что-то новое, волнующее?

Можно ли найти середину?

Прохожусь по квартире, смотрю на памятные вещи бывшего мужа, которые мне давно не нужны: картины, фигурки, книги. Еще и фотографии со свадьбы в рамочке. Зачем я это все так бережно храню?

Вокруг всё так стерильно…

Закрываю глаза и перестаю давить внутреннее желание все разнести к чертям.

Первым с грохотом на пол падает ангелочек — любимая фигурка Ивана.

— Закрой глаза, любимый, — радостно шепчу.

— Закрыл, — широко улыбается.

— Открывай, — выдыхаю и протягиваю ему ангела, которого он вчера так пристально разглядывал в магазине.

— Солнышко! — восторженно произносит. — Ты лучшая! Только смотри, как он идеально смотрится на этой полке.

А я не понимала, только с улыбкой смотрела на причуду любимого. Пусть хоть что коллекционирует, главное, он счастлив.

Зачем он все это оставил? Какого черта?

За ангелом летят на пол все остальные фигуры, трескаются и разбиваются от ударов, как мое сердце от его измены.

Ненавижу!

Листы его любимых детективный книг разлетаются в разные стороны и бесшумно приземляются на пол. Так же тихо, как моя боль сидит внутри меня.

— Родная, не понимаю, как ты можешь не ценить детективы, предпочитая им пустые романы о любви?

Картины падают еще громче, бабушка снизу барабанит по батареям.

— Ты уверен, что нам нужна эта картина в гостиную? — скептически спрашивала его, рассматривая разноцветные пятна.

— Я хочу её.

Горящий взгляд супруга не оставлял мне шанса для отказа.

— Значит, мы ее возьмем.

— Ты лучшая!

Продолжаю скидывать с полок наши свадебные фотографии и сжимать зубы от воспоминаний

— Ты невероятная женщина, без которой я не вижу своего будущего. .

— Только не говори мне, что ты… — прошептала, наблюдая за тем, как Ваня встает на колени.

— Ты станешь моей женой, Нина?

Ненавижу!!!

Иду на кухню и разбиваю всю посуду, к которой он прикасался. Кричу с остервенением.

Рушу вокруг себя все.

Плачу и смеюсь в истерике, разрезая на лоскутки свою одежду.

— О чем задумалась, дорогая?

Посмотрев на мужа, неуверенно начала делиться тем, что беспокоило.

— После того, как твоя бывшая одноклассница начала с нами работать, я…

— Что такое? — нервно переспросил Иван.

Не понимала, почему он так нервничает.

— Она такая яркая, — вздохнула и отвернулась. — Может, мне тоже стоит купить что-нибудь поярче?

Муж облегченно рассмеялся.

— Родная, тебе очень идет неброская одежда. Да и зачем тебе быть яркой, хочешь привлекать других мужчин?

— Что? Ты же знаешь, я люблю только тебя и мне никто не нужен!

Тварь!

Рыдаю в коридоре, свернувшись калачиком.

Отчетливо понимая, что если так продолжать жить, то я умру.

Никто не поможет мне, кроме самой себя.

Никто.

Я сама должна вылезти из этой ямы. Должна избавиться от предрассудков и ложных убеждений. Перестать искать в мужчинах смысл жизни, чтобы потом не собирать свой мир по кусочкам. Должна жить для себя. Мне тридцать, и что? Это ведь не конец.

Я еще могу успеть столько испытать и пережить, если позволю себе.

Но почему не позволяю? Почему из-за одного человека ставлю на себе крест и хороню себя заживо?

Почему я решила, что страшная? За что я так себя не люблю? Ведь я у себя одна.

Не хочу быть правильной и хорошей девочкой. Не хочу зависеть от одобрения других.

Хочу жить, как хочу.

Хочу выпустить своего внутреннего ребенка и шалить, рисковать.

Хочу стать плохой и почувствовать, каково это.

Слезы перестали литься. Теперь я лежу на полу и улыбаюсь, как идиотка. Внутри так легко.

Но сомнения так и лезут без спроса.

Смогу ли я одна пройти этот путь? Не сдамся ли? Ведь тогда все вернется.

О, нет!

Петр и Евгений будут моим канатом, с помощью которого я вытяну себя из болота. Они станут не смыслом, а лишь моим инструментом.

Я буду эгоисткой, а не содержанкой!

Я смогу! Я спарвлюсь и выберусь из этого дерма!

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Могу произнести вслух, и мне не стыдно.

Хихикнув, услышала звонок в дверь.

Оу, кто это?

Моя квартира разгромлена, и именно в этот момент кто-то решил заглянуть?

Хотя, плевать. Если что-то не нравится, пусть идут на все четыре стороны!

Сдув непослушную прядь с лица, открыла дверь и удивилась.

— Знаю-знаю. Мы должны дать тебе время, и я не должен был появляться на глазах до твоего ответа, иначе Биг Босс меня убьет. Но мы же ему не скажем? Я принес вино и шоколад. Можно поболтать по душам, и я даже не буду приставать.

Улыбнувшись, сделала то, чего этот невыносимо горячий мужчина не ожидал. Схватила за кожаную куртку, притянула к себе, привстав на носочки, и поцеловала, громко застонав.

Грешный на вкус.

Именно то, что доктор прописал.

— Воу, Мышонок.

— Хочу тебя, — страстно произнесла, убирая из его рук вино и шоколад на тумбочку.

— Как бы мне это ни нравилось, но…

— Хватит болтать, — недовольно произнесла, стягивая с него куртку.

— Кто ты и что ты сделала с Мышонком? — спрашивал между поцелуями.

— Может, ты перестанешь болтать и наконец-то меня трахнешь?

— Наглая, — восторженно произнес, когда его белая футболка полетела на пол.

Скорее, отчаянная.

Ммм… какое тело.

— Раз я теперь наглая, — провела пальцами по груди вниз, — то ты скромный?

Кусая губы, с интересом посмотрела на мужчину.

Только подумать, в моей прихожей стоит полуобнаженный красавец и я не краснею.

Почти.

— Даже не надейся, крошка, — развязно произнес и подхватил под задницу. — Где у тебя тут спальня?

О, да!

— Первая дверь справа.

Чуть не споткнувшись о гору разрезанных тряпок, Петр не бросил меня на постель, как дикарь. Наоборот, чувственно целуя, осторожно опустил на кровать.

Наше дыхание сбилось, а тела сплелись.

— Не хочу задавать лишних вопросов, — пробормотал, целуя шею.

Какой же кайф.

— Вот и не задавай!

Обхватила ногами талию и выгнулась, закатив глаза от удовольствия.

Как же давно я не ощущала тяжесть мужского тела. Эту твердость.

— Ты уверена?

Навис надо мной, ходячий секс.

Волосы растрепаны, глаза горят, губы притягивают внимание.

— Да, но только у меня просьба…

Покраснела.

— Презерватив в бумажнике есть, Мышонок, — усмехнулся.

— Я не про это, — буркнула, отведя взгляд.

Надеюсь, он не сбежит.

— Говори, киса, не стесняйся.

Произнося все это, осыпал подбородок и уголок губ поцелуями.

— Будь осторожен, у меня давно никого не было.

Ну вот, я это сказала.

— Насколько давно? — заглянул в глаза.

— Год, — неуверенно проговорила.

Приподнял бровь.

— Полгода я в разводе, и последние полгода брака, или чуть больше, Иван не хотел меня, — начала объяснять.

Унизительно.

— Как тебя можно не хотеть?

Дыхание перехватило от последующего поцелуя. Страсть, как раскаленные угли, тлеющие в камине, омывала теплом низ.

— Я буду нежен, — обещает, снимая с меня одежду, а затем белье.

Смотрит потемневшим взглядом прямо мне в глаза и медленно раздвигает ноги. Мне стыдно, щеки горят, но я продолжаю смотреть в похотливые глубины ровно до того момента, когда он опускает голову вниз.