Давайте тоже не будем упрощать: не «грабь награбленное», а обобществление средств производства для того, чтобы этим производством завалить массы, которые должны были обожраться, и в результате у них должны были проснуться такие «творческие энергии», что эти средства производства и производительные силы от изобилия этого потребления вырастали ещё многократно до тех пор, пока (тут уже начинается некий космизм) человечество не выходит в ноосферу, не начинает управлять таким куском космической энергии, что меняет физические законы. И дальше бифуркация: одни говорят «бред, и все – ради колбасы», другие говорят «нет, всё для того, чтобы остановить второе начало термодинамики». Это не «грабь награбленное» – повыше чуть-чуть. Но это тупик. Почему это тупик? Потому что даже прекрасная идея остановить второе начало термодинамики не вносит смысла в абсурд.

Честно говоря, никаких коммунистов сейчас не осталось, коммунистических партий нет. КПРФ создана исключительно как политтехнологический приём для разводки определённой части населения. Мы живём же в мире симулякров, поэтому мы не будем всерьёз говорить о том, что они какие-то коммунисты.

Конечно. Дело в том, что я не уверен, что можно говорить о том, что нынешний папа Франциск серьёзно верующий. Вообще, можно ли говорить о современных жрецах, что они в истинном смысле верующие? Я же сказал о «социобытии», которое возникло в результате усилий левых в течение двухсот лет. В итоге у нас Олимп – то, что было «небом» для бывшего человечества, – стал, метафорически говоря, просто социальным институтом. Если папа Франциск рассматривает себя, свою религию, литургию, ритуалы как некий социальный институт, который можно адаптировать по некой конъюнктуре (взял и переписал мессу, взял и перевёл её с латыни на местные языки, взял и изменил тему, касающуюся антисемитских ноток в католической традиции так, чтобы устроить, допустим, раввинов), – это о чем говорит? Это говорит о том, что мы уже не имеем дело с религией как с религией. Это просто социальный институт, который ведёт какие-то политические игры. В таком случае, верующий ли Папа? Я думаю, что не совсем.

Как-то я общался в Судане (это было в 1994 году) с министром иностранных дел этой страны (у них было два министра: один христианин, другой мусульманин). Христианин был епископ, рукоположенный в епископат архиепископом Кентерберийским. Он был с юга Судана, нилот, очень чёрный. Я говорю: «Скажите, вот вы представляете страну, записанную как „фундаменталистская ось зла“. Вы – христианин, приезжаете, допустим, в Рим, встречаетесь с вашими коллегами. И как они воспринимают вас, посланца фундаменталистской исламской страны, „оси зла“, и при этом христианина, масона, рукоположенного архиепископом Кентерберийским в епископат? Как у них решается этот когнитивный диссонанс?» И он мне ответил бессмертно – до сих пор помню: «Они понимают мою ситуацию». Это было, конечно, потрясающе.

В смысле. В глобальном смысле. Справедливость – это смысл, это победа над абсурдом бытия.

Дело в том, что тот протест против статус-кво, который должен прийти на место левых и крайне правых (они тоже недовольны статус-кво), – он должен откинуть и тех и других и каким-то образом «всосать» пассионарный импульс оттуда и оттуда, преодолев их детские болезни.

Я приведу конкретный пример. Допустим, вы от левого, который отрицает неравенство, иерархию, сакральные символы, всё значимое, выходящее за пределы здесь-присутствия, во имя того, чтобы потреблять поровну, – вы делаете от всего этого шаг в сторону: понимаете, что это всё – выработанный бессмысленный симулякр, и приходите к протесту, который ставит во главу угла смысл. Что для вас это сразу означает? Вы отказываетесь от идеи равенства, потому что в контексте смысла не может быть защиты равенства: люди не равны, люди рождаются неравными. И сразу идея равенства как то, за что следует бороться, проваливается в тартарары как ложная идея. И еще целый ряд идей, который был связан с этим. А иерархия какая? Иерархия, основанная на деньгах, основанная на праве рождения, иерархия, основанная на жреческих манипуляциях и ритуалах с посвящением? Тогда вы отрицаете и это тоже, потому что вы же не будете возвращаться. А это значит отказ и от правых иллюзий, от крайне правых иллюзий.

Не совсем так – не на сословия. Я бы так сказал: есть классы в левом, марксистском представлении. Классы определяются отношением к средствам производства и распределению. Но это сейчас уже мало работающая идея, потому что когда вы имеете дело с Ходорковским или покойным Березовским, которые начинали как комсомольцы и младшие научные сотрудники, потом стали олигархами, потом один стал беглецом, другой зэком, – какие тут классы? Они кто – буржуазия? Они не буржуазия, они люмпены. Но люмпен, который становится сначала богатым, потом опять бедным, потом его сажают, потом выпускают и так далее. Эта тема касается не только фигур, которые на виду (они просто иллюстративны). Сегодня в мегаполисе люди являются пылью, которую то вздымают вверх, то опускают. На самом деле не классы определяют внутреннее напряжение между полюсами внутри человечества, а врождённые установки.

В индийском традиционном обществе есть понятие «касты». Это не сословия, это не классы. Это врождённые состояния сознания, души. Человек рождается либо тем, либо иным. Он не может родиться «нулевым», как Tabula rasa, он рождается уже кем-то. Он рождается жрецом или воином, или торгашом, или холуём, или люмпеном. Кем-то из этих вариантов. Но понятно, что большинство из этой классификации – пассивные, они только следуют за ситуацией. А две активные являются реальными полюсами: это воины и жрецы. Одни заняты созерцанием и обобщением интуиции жизни (реальности), а другие заняты исправлением ошибок, – при этом на этом пути они готовы приносить в жертву свои жизни. Существуют идеологические доктрины с той и с другой стороны, которые постоянно находятся в сшибке. Их надо расшифровывать: «Доктрина чья, защищает чьи интересы»?

Вот если мы будем смотреть на то, что только две касты, только два полюса являются активными игроками, и борьба между ними определяет всю историю, тогда очень многие вещи для нас изменятся и мы поймём, например, что парадоксальнейшим образом марксизм, который говорит о необходимости диктатуры пролетариата, на самом деле защищает интересы жрецов.