С этой целью пума запрыгнула на кровать и не прогадала. Гостья быстро успокоилась и начала засыпать. Пума собой гордилась. Она смогла помочь, почти не разбираясь в человеческих чувствах. И хозяин ничего против ее ночевки в комнате человечки сказать не сможет. Она ведь просто хотела помочь. Тем более что чуткий слух пумы смог уловить почти неслышные шаги, что теперь удалялись от комнаты девчонки прочь. Значит, все видел, но ничего против не сказал. Это хорошо. Если так пойдет дальше, то кошка сможет прочно поселиться в спальне необычно ласковой и чуткой человечки, наслаждаясь тихими, спокойными прикосновениями, которые неожиданно казались до боли приятными некогда невозмутимой и независимой пуме.

***

Проснулась я словно от толчка, почувствовав на себе чужое внимание. Резко распахнула веки и наткнулась на изучающий взгляд больших кошачьих глаз. В первое мгновение я запаниковала и собралась уже было заорать во всю силу легких, надеясь если не вспугнуть своим ором мохнатое чудовище, то хоть оглушить напоследок. Но после монстр вопросительно рыкнул и совсем несвойственным монстрам движением лизнул мое лицо, оставляя липкий след. От соприкосновения шершавого языка и моей несчастной, заспанной моськи меня посетили панические мысли, что с меня вознамерились снять кожу. Невольно скривилась и, не выдержав, легонько пихнула пуму в мощную грудь, запоздало поняв, что легче стену подвинуть, чем подобную тушу.

– Я невкусная, – уверенно заявила отодвинувшейся пуме, в которой узнала свою ночную грелку.

– Она в курсе. В противном случае ты уже пребывала бы в процессе переваривания, – раздался насмешливый голос, и вот тут я основательно так подпрыгнула, с опаской осматриваясь по сторонам.

В дверном проеме, занимая почти все пространство и сложив руки на груди, стоял мой спаситель – знакомый-незнакомец. Нет, нужно ему хоть мысленно имя дать, а то так невыносимо!

– У тебя есть полчаса, чтобы привести себя в порядок. Ванная комната в твоем распоряжении. Сменная одежда и обувь на постели. Жду тебя на кухне. Не опаздывай, – отдал он распоряжения и, оттолкнувшись от дверного косяка, кивнул пуме:

– Шая, на выход.

Кошка безропотно подскочила, чуть не свалив меня с постели, и грациозно спрыгнула на пол, одним прыжком преодолев все расстояние от кровати до двери. А я, сглотнув, отбросила одеяло в сторону и вздохнула с некоторым облегчением. На мне по-прежнему было надето давешнее платье. Только плащ отсутствовал, но его мне было не жаль.

На постели, в ногах, я обнаружила сверток, в котором нашла новую пару тканевых туфель и простое серое платье, но из хорошего материала. Все моего размера!!! Более того, так же присутствовал и комплект нижнего белья с сорочкой, и теплые шерстяные чулки! Представив, что все это выбирал для меня сам мужчина, я мучительно покраснела. Хотя должна признать, что была очень рада подобным вещам.

Обуться в новые туфли я не решилась, всего лишь раз глянув на свои ноги. Прежде их стоит помыть и обработать. А еще лучше – перебинтовать, так как искалечила я их знатно.

Болезненно морщась от каждого шага, прижав новые, чистые вещи к груди, прошла в знакомую комнату, в которой опять оказалась наполненная ванна с горячей водой. Аккуратно разделась, не особо щадя платье, в котором была (его уже было не спасти после моих вчерашних приключений). Я кряхтела и стонала при каждом мало-мальски резком движении от боли во всем теле. Кажется, снова заболела. Чувствуя озноб и ломоту в костях, я с нескрываемым опасением посмотрела в большое зеркало и замерла.

В детстве мне рассказывали сказку, в которой было говорящее зеркало. Так вот, если бы у меня сейчас было подобное, прежде, чем оно хоть как-то прокомментировало бы мою внешность, я бы поторопилась его заткнуть словами: «Молчи, зеркальце, сама все вижу».

Итак, помимо того, что сильно исхудала, на мертвенно-бледном лице зияли два огромных провала на месте, где прежде были глаза. Они тоже отыскались из-под покрасневших, опухших век, но меня это утешало мало. На болезненно исхудавших скулах были заметны уже желтеющие кровоподтеки, заживающие мелкие царапины и внушительная такая короста на лбу. Шрам определенно останется… На выпирающих острых ключицах бурыми безобразными пятнами прочно обосновались синяки. Ребра, живот и бедра тоже не остались «обиженными». А вот конечности мои могли похвастать ассортиментом отметин из старых приключений и вчерашних. Хуже всего смотрелись колени и стопы. Создавалось впечатление, что я несколько километров шла босяком и упорно спотыкалась об острые камни на скалистой местности. Только коса, что заплел мне мой спаситель, почему-то до сих пор не расплелась. Занятное плетение. При случае нужно попросить мужчину обучить меня подобному. Если этот случай будет. Краше в гроб кладут. Не удивительно, что хозяин замка совершенно не воспринимает меня как женщину. Своим видом я только подогреваю его брезгливость к человеческой расе.

От подобных мыслей поморщилась и не без труда забралась в знакомую ванну. Помня о том, что времени мне выделили ограниченное количество, стала с усердием отмывать тело с помощью мыла, что обнаружила на ободке той же ванны. Растерла тело докрасна, не переставая охать, когда, забывшись, задевала поврежденные участки тела. В процессе обдумывала свои планы на будущее. Сказать, что все плохо, – не сказать ничего. Как теперь обернется моя судьба, непонятно. Я, конечно, благодарна хозяину замка за свое очередное спасение, вот только не уверена, что с меня не потребуют ничего взамен. Или опять отпустят на все четыре стороны на верную погибель. Легче, действительно, просто пойти «погулять» по Запретному лесу. В этом случае моя смерть будет более милосердной, нежели попади я в руки к Габору.

Что попросит с меня хозяин, мне неведомо. Как и то, что я могу ему предложить. Раскрывать свое происхождение что-то нет никакого желания. Даже если он не побежит в ту же секунду радостно сдавать меня в руки людям Габора за вознаграждение (в чем я не сомневалась почему-то), чем это может для меня обернуться? Все просто! Он решит, что я опасна для его спокойствия и одинокой жизни в лесу. Ведь меня ищут. А если найдут мага потолковее, вполне вероятно, что найдут меня даже в Запретном лесу. Правда, до замка моего спасителя еще нужно как-то добраться через опасный лес, но факт остается фактом: хозяин ясно дал понять, что не хочет, чтобы о нем узнали. Но это неизбежно, если моими поисками займутся всерьез. Следовательно, не будь хозяин дураком (а таковым он мне не казался), меня выпроводят за дверь, стоит только заикнуться о моем происхождении. Уверена, никакие обещания озолотить и другие блага, что может сулить королевская благодарность, не помогут, а, наоборот, усугубят мое и без того шаткое положение.

Но и без мужчины я не выживу. Мне нужно какое-то время все обдумать, переждать, пока волнения успокоятся, а затем заниматься выяснением дел в государстве. Возможно, Грегори все же смог скрыться. В таком случае мне необходимо как-то отыскать его, связаться с ним. Не из любви ко мне, так из чувства мести за смерть родных он просто обязан помочь свергнуть Габора. Но мне нужно время! Которого у меня не будет, если мой спаситель решит избавиться от моего навязчивого общества.

Значит нужно каким-то образом уговорить хозяина позволить мне остаться в замке. И не просто остаться, но с перспективой бывать в городе, чтобы параллельно собирать информацию и заниматься поисками Грегори. Но как мне уговорить эту неприступную красноволосую «крепость»? Что я могу ему предложить? На данный момент у меня ничего нет. Кроме себя самой. Как ни стыдно было это признавать, но, даже решись я вдруг предложить свое тело, более чем уверена: меня просто засмеют. Если не из-за внешности, что сейчас красотой не блистала, так хоть из чувства ненависти к расе, к которой я отношусь. Мой спаситель мной просто побрезгует и будет прав, так как просто от мысли торговать своим телом мне самой становится тошно.

Мда, дела…

Уговорить его позволить мне остаться хотя бы на время будет трудно. Но ничего, справлюсь, деваться-то все равно некуда.