– Под кроватью найдено порванное женское бельё, в скобках трусы, принадлежащие Скориковой А. П., – продолжал читать следователь. – На трусах выделены биологические следы, в скобках сперма. Согласно лабораторному исследованию медико-криминалистической лаборатории, сперма принадлежит Кольчеву С. М.

– А вот это, похоже, прямые… – качнулась в кресле следователь по особо важным делам СК.

– Да я… – дёрнулся было Кольчев.

– Позвольте, я объясню, – привстав со своего места, настойчиво попросил внимания адвокат Крылов. – После совершённого полового акта по обоюдному согласию, якобы из гигиенических соображений, гражданка Скорикова подсунула половому партнёру свои трусы, предварительно ею и порванные. Воспользовавшись трусами Скориковой вместо гигиенической салфетки, мой клиент бросил их на пол.

– А что, презервативов не было? – логично задал вопрос я.

– Был, но только один. Мой клиент следит за своим здоровьем. Его нашли. Согласно результатам анализа лаборатории судмедэкспертизы, на нём действительно были найдены биоследы, принадлежащие двум половым партнёрам. Соответственно Скориковой А. П. и Кольчеву С. М. Подчёркиваю, двум половым партнёрам. Так как половой акт между ними был по обоюдному согласию.

– Утром следующего дня гражданка Скорикова подала заявление в ОВД города Кремнев по поводу её изнасилования, – поставил точку начальник следствия майор Самсонов.

– Я её? Да это она меня… Час меня из-под себя не выпускала. Наверное, борьбой в детстве занималась, – смеясь, заявил Кольчев. – Да ещё все бабки из кошелька вытащила, тварь. А вторую я вообще не помню. Я же говорю: вырубило меня.

Я почувствовал лёгкое давление на правую руку. Понял, что адвокат пытается обратить моё внимание на экран своего планшета. Прочитал текст, написанный крупным шрифтом: «Вместе с деньгами проститутка вытащила именную кредитную карточку Альфа-банка моего клиента. Попробуйте. Улица Мартынова, дом 12, квартира 7». Я кивнул адвокату, понимая, о чём идёт речь.

– Виолетта Юрьевна, мне отъехать нужно. Встретимся за ужином, – обратился я к руководителю столичной проверки.

– Ну… хорошо, Чапаев, – немного удивившись моему уходу, согласилась Корниенко, пододвигаясь ближе к обвиняемому.

Выйдя через центральный вход ОВД, я набрал номер телефона Зимина. Ответил сразу, будто за спиной стоял.

– Зима, ты где?

– Шеф, так ты на меня смотришь, – улыбнувшись в трубку, ответил капитан Зимин.

Откуда мне было знать, что в шикарном, надраенном до рези в глазах «мерседесе», припаркованном через дорогу, сидит мой скромный опер. Ничего такой… Е-класс, чёрный, низкопрофильная резина, спицы на дисках… всё, как мы, рядовые полицейские, любим. Коротко махнул ему рукой в сторону перекрёстка и, дождавшись, когда тот уедет, пошёл следом. Нужно было избавиться от любопытных глаз коллег по цеху. У меня и так после общения с аборигенами вся спина была «оплёвана».

Из-за непривычно низкой посадки машины, долбанулся головой об арку двери, в результате чего комплимента по поводу транспортного средства мой напарник не дождался. Зимин был прилично одет, модно причёсан, чисто выбрит и «налосьёнен». Красные от недосыпа глаза закрывали брендовые очки, а за правым ухом белел большой кусок медицинского пластыря. Напоминание о том, что к ментам спиной поворачиваться нельзя. Даже к своим.

– И откуда у бедного опера такая телега? – потирая макушку, поинтересовался я.

– Не поверишь, первый и последний подарок от бывшего тестя, – засмеялся Зима.

– Конечно, не поверю. Ты как здесь? И вообще, что утром-то было? – спросил я, набирая на своём смартфоне маршрут к дому двенадцать по улице Мартынова.

Согласно построенной маршрутной карте, до места назначения нужно было ехать минут пятнадцать, но Зимину их хватило.

– Как договаривались, я выехал ночью. К гостинице подъехал к восьми утра, машину твою на стоянке видел. Оформился и пошёл в номер. Наблюдал в окно номера, как вы с Виолеттой Юрьевной из гостиницы выходили и в «вольво» садились. Хотел было уже вас набрать, а тут слышу: в коридоре шум какой-то, дверь рядом сильно хлопнула и обрывки фраз через стену, типа: «…не имеете права……вали в Москву, адвокат……башкой думай…» Ну, я думаю, надо посмотреть… Стучу в дверь рядом, открывает мужик, спрашивает: «Тебе чего?» Я говорю: «Шумите очень… а тут люди с дороги. Нельзя ли, мол…» А он: «А ты кто?» Отвечаю честно: «Зимин». Ну, он мне и говорит: «Пошёл ты на… Зимин!» Ну, за что, Васильич? Ну я и врубил ему… А тут второй выбегает, ну я и его положил. У меня «браслеты» были, но я подумал, что, типа, спецсредства экономить надо, командировка только началась. А тут адвокат из санузла выбежал в шёлковой пижаме и помятым лицом. Принёс мне два своих галстука, я ими этих парней и связал. Когда второго паковать заканчивал, получил разряд электрошокером в шею со спины… Попытался дёрнуться, прилетело дубинкой за ухо. Потом мне адвокат рассказал, что это он полицию вызвал, пока я с этими… А «пепсы» на месте разбираться не стали, покидали всех в «буханку» и повезли.

– И этих лиходеев тоже забрали? – спросил я, заинтересовавшись эпизодом.

– Ну да. Только я их потом в Отделе видел. Мимо «обезьянника» пробегали с каким-то чёртом.

– На допрос их вели?

– Да нет… – хитро улыбнулся Зима, – они, Васильич, там, как дома себя чувствовали. Местные парни. Опера, думаю. Да… и «бэшка» тут возле гостиницы крутится… Видели, наверное? Это вроде как «крыша» адвоката. Я, когда из больнички сбежал, видел их, выходящих из номера моего соседа. Спросил. Молчит. Сказал только, что мужчины на его стороне.

– Теперь понятно, какие «добрые люди» его на допрос подбросили, – ответил я и коротко объяснил Зимину его роль в разговоре с «потерпевшей» Скориковой А. П.

Дом был старый, кирпичный. Двухэтажный полубарак с обсыпающимися углами и чёрным грибком по всему цоколю. Прогнившие деревянные ступени в подъездах с ненадёжными шаткими скрипучими перилами. По таким поднимаешься и представляешь себя эквилибристом в цирке «Шапито». Таких завалюх в маленьких провинциальных городках по всей России осталось ещё немало. А что поделать? Собяниных на всех не напасёшься. Квартира номер семь была на втором этаже. Так сказать, пролетарский пентхаус. Зимин поместил свой айфон в нагрудный карман рубашки так, чтобы были видны камеры. Потом позвонил в дверной звонок, включил на запись и сказал голосом Левитана:

– Ведётся оперативная съёмка.

– Кто там? – послышался сказанный нараспев вопрос.

– Анжела, открывай. Не узнала, что ли? – недовольно отозвался Зимин.

– Да много вас тут… каждого…

Щёлкнули замки, и на пороге мы увидели растрёпанную молодую женщину лет тридцати пяти в застиранном шёлковом халате «с петухами». Помятое лицо с тёмными кругами под маленькими злыми глазками. Узловатые руки с облупившимся маникюром. «И это её насиловали? А водки много было? Да за какие грехи?» – невольно возникли вопросы у меня под фуражкой.

– Ничё се… А я вас… – пятясь назад под напором Зимина озадаченно промямлила Анжела.

– А это не важно, любезная. Главное, что мы тебя знаем, – улыбаясь, попытался успокоить Скорикову Зима, провожая её на её же кухню. – Чаёк есть, Анжелочка?

– Ес… в смысле, нет. Кофе есть, – растерянно засуетилась Анжелика Петровна, заглядываясь на мои подполковничьи погоны. Я пока молчал.

Квартира была небольшой, но на удивление уютной. Приглушённый свет, тяжёлые шторы на окнах… В приоткрытую дверь спальни видна большая кровать с кроваво-красными простынями. Вот есть всё-таки вкус у некоторых прости… А могла бы стать дизайнером… модельером… По подиумам туда сюда… Шутка!

– Ну, что ж ты, подруга? Рассказывай… – многозначительно глядя в глаза Анжелы, настойчиво попросил Зимин, застучав ложечкой по чашке с кофе.

– А что рассказывать? Как договаривались, так и сделала, – мило улыбнувшись, ответила женщина, поправляя халатик на толстенькой ножке. – Я ж вам по телефону рассказывала.