— Я должен выйти наружу и кое-что проверить, — произнёс он. — Мы не можем прятаться вечно. Пора заключить сделку.

Ты уставилась на него в замешательстве. Он правда уходит? Тогда уходите ли вы все? Ты знала, глупо было надеяться, но у тебя ещё оставался шанс, что кто-нибудь заметит тебя снаружи, и тогда у тебя появится новая возможность для побега. Даже если твоя последняя попытка окончилась неудачей, это не означало, что надежда была потеряна совсем. Конечно, нет.

Курогири подошёл к своему боссу.

— Шигараки Томура, ты думаешь, риск стоит того, чтобы нас обнаружили? У нас очень шаткое положение.

— Мы не можем ждать вечно. Это не решит наши проблемы. У меня есть мысль, что нужно сделать. Я не собираюсь больше терять времени даром.

— Как пожелаешь.

— Курогири, ты пойдёшь со мной, — приказал Шигараки. Всё произошло так быстро, что у тебя даже не было времени полностью осознать ситуацию. Сначала он говорил со своим товарищем, затем наклонился к тебе, мило улыбаясь. — Я должен уйти ненадолго, — произнёс он, легонько погладив тебя по щеке. — Будь хорошей девочкой и дождись, пока я вернусь.

Ты уставилась на него. Он уходил с Курогири, а это означало, что он оставлял тебя с… остальной Лигой? Он правда так сильно доверял им? Ты помнила, каким сильно он заревновал, когда ты в первый раз заговорила с Даби. Это была проверка? Он хочет посмотреть, попытаешься ли ты снова убежать?

— Сколько ты будешь отсутствовать? — спросила ты. Это был важный вопрос. Ты должна знать, сколько его не будет, если вдруг у тебя появится достаточно времени на побег. Ты не спрашивала это, потому что будешь скучать по нему. Ты правда надеялась, что спрашивала это, не потому что какая-то ненормальная часть тебя собиралась скучать по нему.

— Я не знаю, но это не займёт много времени. Я обещаю, — он поцеловал тебя, потом улыбнулся. — Не волнуйся. Ты не будешь одинока.

И затем он ушёл, вот так просто. Всё это было так неожиданно, что ты гадала, может, ты просто всё ещё спала и всё это тебе снилось. Ты ущипнула себя за щеку — было больно, совсем немного, но этого было достаточно, чтобы ты поняла. Шигараки правда ушёл.

Тога подбежала к тебе и крепко обняла за талию.

— Ура! — она захихикала. — Наконец-то у нас появилось время только для нас, девочек. Эй, [Имя]-чан, ты любишь краситься? Мы можем поговорить о макияже. Магнэ очень хорошо делает макияж, это просто ужас, что мы сейчас не накрашены. Разве это не мило, как девочки используют помаду, чтобы сделать свои губы красными? Красный такой классный цвет. Он того же цвета, что и кровь, не удивительно, что он такой красивый.

Она продолжала болтать без умолку. Конечно, ты её не слушала. Ты раздумывала над тем, чтобы мельком выйти наружу и посмотреть, правда ли Шигараки ушёл, а не пытался надурить тебя и увидеть, ослушаешься ли ты его. К счастью, тебе не пришлось развлекать раздражающую чудачку очень долго.

Даби практически отшвырнул её ногой в сторону.

— Исчезни, психичка. Я хочу поговорить с [Имя].

— Но мы с ней сдружились!

— Нет, не особо, — ты вздохнула. Тога обиженно надулась, прежде чем нехотя оторваться от тебя. Теперь, когда ты думала об этом, ты вообще не говорила с остальными членами, за исключением её, Даби и Курогири. Никто из остальных не пытался приблизиться к тебе. По всей видимости, потому что они знали, что если сделают это, то им придётся испытать на себе гнев Шигараки.

— Ну что, как там малыш? — спросил Даби.

Ты уставилась на него с отвращением.

— Ого, а ты, и правда, тот ещё говнюк.

— Я пошутил. Это просто шутка. Ты что, не знаешь, что люди используют юмор, чтобы справиться с трудностями?

— В этой ситуации нет ничего смешного, — злобно произнесла ты.

— Ага. Пожалуй, это так, — он сунул руки в карманы. — Честно говоря, я не думал, что ты так долго продержишься. Я увидел, как рукастый нашёл себе милашку, и посчитал, что он может немного поиграться с тобой, а потом убить, но он стал привязан к тебе сильнее, чем я мог представить. Стрёмно думать, что у кого-то вроде него есть чувства.

— У всех есть чувства. Просто некоторые из них более извращённые, чем у других.

Он приподнял бровь.

— Ты защищаешь его?

— Нет. Нет, блять. Я просто говорю, всё, что побуждает его совершать все эти преступления — это его злость, или ярость, или ревность. Называй, как хочешь. Это тоже чувства. Просто нехорошие.

— Мы не настолько плохие, знаешь ли, — он уставился на тебя своими бледными, подёрнутыми проволокой глазами, что, казалось, выражали всю увиденную ими боль. — То есть, мы плохие, но есть «хорошие» люди, которые тоже плохие, но в другом смысле. Не всё делится на чёрное и белое. Есть люди, которые получают славу и признание за совершение вещей, которые общество считает хорошим, и просто за то, что они готовы признать, что совершили нечто плохое.

— Все иногда совершают плохие поступки, — ты пожала плечами. — Но если какой-то человек делает больше добра, чем зла, я всё ещё буду говорить, что он хороший. Никто не идеален. Всё дело в том, что ты стараешься сделать.

Даби нахмурился.

— А что, если стремясь сделать то, что большинство людей считают «хорошим», этот человек вынужден идти по головам и эгоистично использовать их ради своей цели? С этой точки зрения, можешь ли ты и дальше утверждать, что этот поступок «хороший»? Какой бескорыстный поступок предполагает причинение вреда другим ради своего достижения?

— Я… не знаю, — ты уставилась на него в замешательстве. — Ты говоришь о ком-то конкретном? Это отсылка, которую я не могу уловить?

— Кто знает.

Ты отвернулась от него. У тебя было достаточно много информации, кроме расплывчатых причин, по которым этот парень стал злодеем. В конце концов, это было просто самоудовлетворение. Он просто пытался оправдать все свои плохие поступки, обвиняя в этом других людей или какую-то идеологию. Люди были плохими не только от природы. По крайней мере, ты не верила, что это так. У человека всегда был выбор между плохим и хорошим. Некоторые обстоятельства затрудняли творить добро, но выбор оставался за человеком. Чтобы творить добро, часто требовалось подавить свою гордость и, возможно, выполнять просьбы, которые тебе не особенно нравились. Добро — это работа, а некоторые люди просто не желали её выполнять.

Ты оглянулась на Даби и вздохнула.

— Знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты лицемер. Потому что ты ведёшь себя так, словно у тебя есть мораль и нормы, и даже комментируешь то, как Томура-кун ведёт себя со мной, но ты ничего с этим не делаешь. Я осознаю, что ты злодей, но если злодеи не настолько плохие, как ты заявляешь, может, им стоит доказать это?

— Какая прелесть, — он задумчиво посмотрел на тебя. — Шигараки отсутствует всего пару минут, а ты уже думаешь, что осталась тут за главную. Ты бы не посмела скалить зубки, если бы этот мудак был рядом, и ты это знаешь.

— Потому что я боюсь, что он причинит мне боль? Верно, я невероятно глупая, раз беспокоюсь за своё состояние. Как, блин, смешно, — ты пошла прочь от него, покраснев. — Вы, ребята, такие жалкие куски дерьма.

Ты услышала, как Даби пробубнил что-то себе под нос, но не смогла разобрать слов.

—

Наступила ночь, а Шигараки до сих пор не вернулся.

Ты не предпринимала никаких попыток сбежать, но лишь из-за того, что позже ты осознала, насколько тщетно это бы было. Вместе с тобой здесь находилось несчётное число злодеев. Даже если самого Шигараки тут не было — а лишь его ты больше всего боялась — это не отменял того, что любой из них мог легко поймать тебя и заставить пожалеть о попытке к бегству. Как всегда, ты слишком рано начала надеяться. Ты правда должна усвоить тот урок.

Ничего важного не происходило. Ты была голодна, потому что еда быстро кончились, но никто не смел уходить без разрешения Шигараки. Всего раз ты реально понадеялась, что он поторопится, чтобы ты могла скорее поесть.

Время продолжало идти, но он всё ещё не вернулся. Ты слонялась по зданию, раздражённая, голодная. Некоторые члены Лиги уже уснули, например, Тога, Твайс и Спиннер. Магне и мистер Компресс ещё не спали, но они разговаривали между собой и не особо обращали внимание на своё окружение. Единственный, кого ты не видела рядом, был Даби. Казалось, он всегда исчезал и появлялся, где хотел, как грязный уличный кот. Урчание твоего живота стало болезненным, и ты гадала, стоит ли тебе тоже лечь спать, чтобы хотя бы не чувствовать этого больше.