Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Этому другому не грозит завалить последний семестр в году, – с лету отбила она.

Я понимала, что профессор Макгроу права. Остальные второкурсники на факультете театрального искусства уже блеснули своими актерскими способностями. Кроме меня. В следующем году я перейду на третий курс, но еще ни разу не ступала на сцену. В дни прослушивания я не могла даже перешагнуть за порог. Пыталась, но в итоге меня либо тошнило в туалете, либо я полностью слетала с катушек и пряталась в своем пикапе.

Ситуация ничем не отличалась и с новой постановкой. Я хотела сыграть в ней. Правда, хотела, но не могла найти в себе силы.

И дело не в том, что я плохо играла. До той судьбоносной ночи, которая все изменила, я была звездой любой школьной постановки. Сцена будоражила меня и придавала сил. Но вернуться в театр после случившегося, словно принять свое новое лицо и выставить на обозрение целого мира. Я еще не готова. И вряд ли когда-то буду. Но это не имеет значения. Я больше не хотела становиться актрисой. Эта мечта выкинута в помойку вместе с частью моего лица в ту ночь, когда меня привезли в больницу. Я мечтала работать в театре, но предпочла бы занятие, которое позволит мне держаться в тени.

Режиссер, продюсер, декоратор. Черт, я буду рада работать даже в лавке с закусками, если так мне удастся каждый день находиться рядом со сценой.

– Профессор Макгроу, прошу вас. – Я судорожно вдохнула воздуха, но его все равно не хватало. – Дело не только в моем лице. У меня есть и другие проблемы.

Последнее время бабуля стала совсем плоха, но я не хотела прикрываться ее состоянием как отговоркой, почему отказалась от роли в постановке. Я приглядывала за бабушкой, и забот о ее здоровье накопилось столько, что не удавалось сосредоточиться на учебе.

– Например? – профессор Макгроу наклонилась вперед и скрестила пальцы в замок.

– Это… личное.

– У всех есть личное. – Она улыбнулась. – Ты хочешь получить очередную отсрочку для практики, и мне нужно знать причину.

Я не могла заставить себя рассказать ей про бабушку. О том, что она стала чрезмерно подозрительной, забывчивой, что нуждается в постоянном уходе. Признавшись, что у бабушки проблемы, мне придется слушать непрошеный совет, а я не хочу упекать бабулю в дом престарелых. К тому же мне кажется неправильным выставлять женщину, которая меня вырастила, обузой.

Я покачала головой и запихнула сжатые в кулак руки в карманы толстовки.

– Неважно. Зря я это сказала. Извините. – Я встала, и стул с громким скрипом проехался по полу, отчего меня передернуло. – Профессор Макгроу, я понимаю, что вы можете отчислить меня в этом семестре. Само собой, я с уважением отнесусь к вашему решению, хоть и надеюсь, что вы дадите мне отсрочку, и я смогу принять участие в постановке на третьем курсе. Вы мне сообщите свое решение?

Она уставилась на меня, в ее взгляде читалась жалость. Я видела, что преподаватель разочарована во мне. Что этим разговором она хотела встряхнуть меня и заставить действовать.

– Сообщу. Неужели все настолько плохо? – шепотом произнесла она.

Вы даже не подозреваете.

Закрыв глаза, я покачала головой. Потом закинула на плечо рюкзак и повернулась к выходу.

– О, и еще, Грейс!

Стоя спиной к профессору Макгроу, я замерла.

– Каким бы сложным ни казался путь, просто знай, что тебе всегда есть на кого положиться, когда станет совсем тяжело. Потому что такой человек обязательно найдется. И это не твоя бабушка. Это будет не кровный родственник, а тот, кого ты выберешь сама. Тот, кто ради тебя пройдет сквозь огонь и воду.

Я горько усмехнулась, потому что знала лишь одного человека, который на такое пойдет.

И этим человеком была я.

Играя с огнем - i_009.jpg

Уэст пришел к фургону на пять минут раньше.

Меня удивило, что он вообще пришел. До сих пор думала, что это какая-то тупая шутка.

Я отказывалась признавать, что договоренность в силе. Что у него нет скрытых мотивов.

Стоя к нему ближе, чем в пятницу, когда было совсем темно, я заметила, что Уэсту тоже досталось. Его лицо украшала рассеченная губа, синяк из фиолетового почти стал зеленым, а вдоль шеи тянулся жуткий порез. А сам Уэст словно не спал несколько лет. Я чуть не рассмеялась от того, насколько мы разные.

Все на свете бы отдала, чтобы вернуть свое безупречное лицо, а он каждую неделю дрался и ездил на мотоцикле, бросая вызов судьбе, которая могла лишить его привлекательности.

Поскольку из-за бабушки и профессора Макгроу я была как на иголках, то времени психовать по поводу сегодняшней вечерней смены с Сент-Клером попросту не нашлось. Я даже забыла о тех дурацких балетных туфлях. Стоило Уэсту заявиться в фургон, я закатала правый рукав толстовки до локтя и кивнула на стопку коробок на улице, а сама продолжила нарезать тонкими полосками стручковый перец.

– Ты не мог бы занести их в фургон и распаковать? – спросила я, даже не удосужившись на него посмотреть.

Не став высказываться по поводу моих дурных манер и следовать моральным принципам, представившись как положено, Уэст поднял сложенные друг на друга тяжелые коробки так, словно они были заполнены воздухом, а не двадцатью двумя килограммами гуакамоле, лимонов и рыбы. Он разложил продукты в стоящем под окном холодильнике.

Мы молча подготавливали еду под мои четкие инструкции.

После того как закончили с приготовлениями, Уэст включил гриль и стал жарить рыбу и перец так, будто занимался этим всю жизнь. Он двигался расслабленно и лениво, как пантера. Несмотря на свой рост, в этом небольшом фургончике Уэст чувствовал себя как рыба в воде. Я же старалась быть невидимкой и забилась в свой уголок. Вдруг меня озарило, что я с шестнадцати лет не оказывалась наедине, в замкнутом пространстве, с привлекательным парнем. На самом деле мне не хватало приятной, щекотливой атмосферы, какая царила сейчас.

Судя по приготовлению еды, Уэст вроде как не собирался провести меня через девять кругов ада по Данте, а если и собирался, то получалось у него довольно паршиво.

Мы открылись и стали обслуживать подходящих покупателей – в основном старшеклассников и студентов, которые возвращались с занятий и тренировок, а еще парочку работающих мамочек, решивших не готовить ужин. Мы ни словом не перемолвились, разве что я обращалась к Уэсту с какой-то просьбой, а он спрашивал, где лежат нужные ингредиенты. Мы оба говорили самым холодным и недружелюбным тоном.

Уэст работал не покладая рук и не ныл. Я, хоть и скучала по Карли и ее игре в «то или это» по девяностым, поняла, что работать с новым напарником более-менее терпимо.

– Можно ли умереть от пота? – процедил Уэст через несколько часов полного молчания. Он приподнял край футболки и вытер ею лоб. Я подпрыгнула от звука его голоса так, словно он меня ударил. Я настолько привыкла одеваться в свою безразмерную толстовку при такой погоде, что уже не обращала внимания на температуру.

– Можно. – Я задумалась над его вопросом. – На ум приходит обезвоживание.

– И кондиционера тут нет? – Уэст перевернул несколько рыбешек на гриле. Рыба в его руках не крошилась и поджаривалась до идеальной золотистой корочки.

Я покачала головой.

– Допотопный кондиционер, который уже был в фургоне, сломался, а ремонт стоит несколько тысяч. Миссис Контрерас говорит, что оно того не стоит, потому что окно всегда открыто, и прохлада все равно уходит на улицу. Она решила, что лучше будет больше нам платить.

– Ну, а я бы просто предпочел не умереть от жары. Лучше пусть урежет заработок.

Он серьезно? Сент-Клер тут всего полминуты, а уже пытается внести изменения?

– В Техасе есть поговорка, Сент-Клер. Никогда не упускай возможность заткнуться. Предлагаю тебе сейчас ею воспользоваться.

– Спасибо за подсказку. Обязательно выброшу ее в мусор, когда тут закончу. А ты вообще одета в толстовку. – Впервые за всю смену Уэст повернулся ко мне лицом. – Ты чокнутая?

10
{"b":"753742","o":1}