На этом моменте я слушать перестала, хмуро прошлась по этажу, открывая двери по очереди и демонстративно игнорируя отчаявшуюся прислугу, которая меня в чем-то уверяла. Открыв очередную дверь, оглядела помещение, вполне пригодное для жилья, с моей точки зрения, и вошла, безапелляционным тоном сообщив служанке, что жить буду здесь и, попросив доставить сюда мой багаж, закрыла дверь.
Понимаю, что слуги не виноваты в ситуации, но в тот момент мне было абсолютно плевать на это. После бессонной ночи, после отвратительной ссоры с братом поутру, после бесконечно долгой поездки до усадьбы герцога, где меня раза три укачало, и я отбила себе все, что только можно было отбить и растрясти, после моего проблематичного заселения, ждать еще хоть минуту я была не намерена. Я мечтала просто принять ванну, переодеться в удобную домашнюю одежду, поесть и уснуть. В идеале мечтала проспать целый год и проснуться только для того, чтобы подписать документы о разводе.
Ах, мечты, мечты…
В дверь осторожно постучали, и после моего резкого «войдите!», в комнату заглянула запуганная служанка. От ее вида мне даже стало совестно за мой учиненный скандал недавно.
– Леди Венес, ваш багаж…– начала она, но под моим взглядом потупилась и замолчала, не зная, как себя вести со мной. Особенно после того, как я поморщилась от своего нового имени. Фе!
– Благодарю, – как можно доброжелательнее, поблагодарила я, с облегчением замечая, что служанка немного расслабилась и даже отважилась поднять на меня глаза. – Если не трудно, занесите все сюда. Я пока буду в ванной.
Она кивнула.
– Вам потребуется помощь в раскладке вещей? Еще, я могла бы помочь вам переодеться, – робко предложила она, но после моего вежливого отказа, удалилась.
Когда брат забрал меня к себе, почти все деньги пустил на открытие своего бизнеса. Поэтому прислугу мы себе позволить не могли, и пришлось приспосабливаться жить самостоятельно. Скоро я не только привыкла к этой самостоятельности, она мне даже понравилась. Когда дела брата стали приносить неплохой доход, и мы могли себе уже многое позволить, негласно решили продолжить обходиться без посторонней помощи, сделав исключение только для двух женщин: кухарки, что приходила каждый день на несколько часов и домработницы, что помогала с уборкой несколько раз в неделю.
Я считала, что и сама могу со всем справиться, но с доводами моего честного брата пришлось согласиться. По его словам, хоть я и умела готовить вполне прилично, но случалось это довольно редко. Из-за своей любви к чтению «всегда и везде», я почти постоянно была рассеянной, забывая, либо посолить, либо убавить огонь, или еще какой-нибудь казус учиню. Как, например, перепутаю сахар с солью. Это же касалось и уборки. Нередко братец находил свои вещи в самых неожиданных местах: от коробки из-под обуви, до холодильного шкафа.
Ивар меня никогда не упрекал и даже посмеивался иной раз, но мы оба пришли к выводу, что мне лучше заниматься любимым делом, а все остальное поручить профессионалам. Так мы и жили все эти годы, и сейчас я ничего менять не собиралась.
Так как вид я имела уже полуодетый, посчитала за благо удалиться в ванную комнату на время, пока доставят мой багаж со сменной одеждой. Сама комната выглядела хоть и готовой для проживания, но абсолютно нежилой. Собственно, по этой причине я ее и выбрала, решив, что хозяин у нее, если и есть, то не сильно расстроится, ее лишившись. В комнате был идеальный порядок. Кровать двуспальная с балдахином, два кресла, журнальный столик, небольшой бар, трюмо с пуфиком, большое напольное зеркало – вот и вся мебель, что присутствовала в комнате (гардины со шторами и мягкий, широкий ковер я в расчет не беру). Ни одной личной или лишней вещи, которая выдавала бы, что в комнате кто-то живет.
В ванной я скинула последнюю одежду, оставшись лишь в белье и чулках, и с явным удовольствием запихнула пыльное, опостылевшее за поездку дорожное платье в корзину для грязного белья. Поправив кружево бюстье, думала, менять белье или нет? Решила, что это ждет. Да и оставаться совсем голой не хотелось, а в ванной даже халата не наблюдалось, лишь банное полотенце, которое особой длинной не отличалось.
Оглядела себя в зеркало, что висело над умывальником: черное кружевное белье, пояс и чулки с подвязками больше открывали, чем скрывали. Совсем не то белье, что благородные, чопорные аристократки предпочитали, особенно в повседневной жизни. Но видели бы вы то белье, наверняка поняли, почему я даже в повседневной жизни предпочитаю кружево, вместо плотной, неудобной ткани, которая, к тому же, еще и натирала частенько нежную кожу!
Ну и что, что красоваться мне в нем не перед кем? Ну и что, что, не обзаведясь мужем, я, под подозрительные взгляды, скупаю половину магазина кружевного белья? Зато мне нравится, удобно и придает мне уверенности, как ни странно. К тому же, мне не приходится в уборную отлучаться вместе со служанкой и пропадать там на полчаса, так как самой справится не получается!
Ладно, мысли – мыслями, но лучше бы меня в таком виде даже служанкам не видеть. Мало ли как они к подобным капризам относятся? Люди все же чужие и со мной не знакомые. Ко всему прочему, судя по звуку открываемой двери, доносившемуся из комнаты, принесли мой багаж.
Я уже, было, потянулась за полотенцем, когда за спиной открылась дверь в ванную.
Ну и нравы у них тут! Прислуга совсем от рук отбилась, врываться в ванную к хозяевам без стука!
С этими невеселыми мыслями я повернулась, дабы отчитать наглую служанку, да так и застыла с открытым ртом и ошарашенным выражением на лице, полностью копируя вошедшего, что замер в дверях, круглыми глазами взирая на мое белье.
Я отмерла первая и, запуская в мужчину первым, что попалось под руку, заорала:
– Тебе совсем жить надоело, хамло аристократическое?!
***
– Нет, я не понимаю, неужели было трудно увернуться? – ворчала я возмущенно, прикладывая ко лбу герцога полотенце со льдом. Несмотря на мое недовольство и немного стыда, за то, что практически покалечила человека, чувствовала и неуместное самодовольство от того, что все же попала. И как попала! Ровнехонько в лоб! Ай, какая я меткая, оказывается! Даже не целясь толком!
И все бы ничего, радоваться мне своей меткости, если бы снарядом не оказалась хрустальная, массивная мыльница. Вот кому, скажите мне, придет в голову использовать это хрустальное безобразие в качестве мыльницы? Как итог – потеря сознания герцога и внушительная шишка, что неэстетично красовалась на высоком аристократическом лбу.
И, в конце концов, сам виноват! Ко мне в ванную ворвался? Ворвался! Без стука? Без! На мое белье пялился? Еще как! А то, что в его доме в ванной находятся такие опасные и тяжелые предметы, как хрустальная мыльница, вообще безоговорочно только его заслуга. Не моя – это уж точно.
Несмотря на все мои доводы, а предательское чувство вины меня все же мучило. А если бы действительно покалечила? Может, я погорячилась? Ну, зашел, ну, увидел, мало ли! С кем не бывает…
– Я был занят другим, – послышался хриплый голос в ответ.
– Это, чем же? – подозрительно спросила я и посмотрела в насмешливые глаза. В этот момент мое чувство вины несколько поубавилось. Я даже пожалела, что хам только шишкой отделался.
– Лишний раз убеждался, что не зря оставил женой вас, а не леди Лоранс, – хмыкнул он насмешливо. У кого-то глаз дернулся. А точно! У меня.
– И что же вас убедило? – напряженно потребовала я.
– Черный цвет.
– Что? – удивилась я. Даже отстранилась, чтобы посмотреть лорду в нечто похожее по смыслу, но, так и быть, пусть будет лицо.
– Черный цвет, говорю, вам очень к лицу, – улыбнулся он насмешливо, наблюдая, как я моментально краснею от злости и смущения.
– Надеюсь, вы остались увиденным довольны, так как это – последняя приятная вещь, связанная у вас со мной на весь следующий год, – прошипела я и плотнее укуталась в мужской халат.
После того, как от горячей встречи аристократического лба и массивной мыльницы, Венес потерял сознание, я откровенно испугалась и тут же кинулась к мужчине, что лежал в комнате у дверей в ванную. Поверхностный осмотр ничего не дал. Постаралась потормошить его – ноль эмоций. А страх тем временем все набирал обороты. А ну, как убила? Оглушенная этой мыслью, я села на живот бессознательного лорда, схватила того за отвороты пиджака и потрясла со всей силы.
