— Папа! Папа вернулся, - она вырвалась из рук Стива и бросилась к Барнсу. Он подхватил её на руки, до конца не осознавая что происходит. Джеймс переводил взгляд с девочки, на Стива и Хоуп. Они только улыбнулись и покачали головой.

— Папа, ты получил моё последнее письмо? Мы со Стивом его на прошлой неделе написали. А помнишь, я писала тебе, что у меня тоже есть такая рука, как у тебя? А где ты так долго был? Ты расскажешь с кем сражался? - она сыпала вопросами, а он лишь молча смотрел на неё.

— Солнышко, папа сегодня очень устал. Конечно, он получал твои письма, он ведь присылал тебе ответы. Сейчас мы все пойдём спать, а завтра папа тебе все расскажет, хорошо? - Хоуп забрала дочь с рук Джеймса, — Целуй. Говори спокойной ночи.

— Сладких снов, - она поцеловала его колючую щеку и поморщилась.

— Спокойной ночи, - только и смог выдавить он.

— Спокойной ночи, Стив, - она обняла его за шею и поцеловала обе щеки.

— Сладких снов, моя принцесса.

Хоуп отнесла дочь в постель, включила ночник и тихонько прикрыла дверь.

Когда она спустилась вниз, Джеймс и Стив сидели в гостиной в полной тишине. Она налила себе в бокал красного вина и села в кресло напротив.

— Ничего сказать не хочешь, ревнивец?

— Прости меня. Я не так всё понял. Я вернулся, а ты сказала, что живёшь со Стивом. Что я должен был подумать?

— Я купил этот дом, когда Хоуп была на втором месяце. Это было правильно. Она была одна во всём мире. Ты исчез,- Стив улыбнулся и поставил вперёд ним огромную коробку, — Вот твоё новое задание. Там все события в хронологическом порядке.

— Ребекка Элизабет Барнс, - его нижняя губа задрожала, — Она моя дочь. Правда?

— Я тебя сейчас стукну. Вот, что правда, - Хоуп свела брови и грозно посмотрела на него.

— Боже… Я отец, - он отложил свидетельство о рождении и опустился рядом с Хоуп, обнимая её колени, — Прости.

— Я и сама виновата, просто так привыкла к тому, что Стив рядом… Не подумала кому я говорю те слова без объяснения.

— Хоуп Амелия Мур, ты моя? - он достал кольцо из кармана, пальцы дрожали.

— Джеймс Бьюкенен Барнс, я всегда была и буду только твоей, - она позволила ему надеть кольцо на безымянный палец и осмотрела, будто впервые видит, а не носила все пять лет. Он просиял, поднялся и нежно поцеловал, заправляя прядь волос за ушко.

— Так. Я оставлю вас, пожалуй. Поздравляю с официальной помолвкой. Мне нужно отдохнуть и всё обдумать, - Стив поднялся.

— Подожди. Мне нужно с тобой поговорить,- Хоуп тоже поднялась.

Они вышли на улицу, к озеру. Холод заставил девушку вздрогнуть, Стив мягко приобнял её за плечи.

— Я знаю, что ты собираешься сделать…

— Когда мы были в прошлом, я видел её так близко, что едва не коснулся. Ты говорила, что наши мечты безумие, а теперь они становятся реальностью. Я могу быть с ней. Я хочу быть с ней больше всего, ты же знаешь.

— Знаю, - она обняла его так крепко и шмыгнула носом, — Ты останешься на похороны Тони?

— Да. Я отправлюсь в прошлое сразу после них. Брюс и Лэнг до этого времени соберут новую машину времени.

— Я буду так скучать. Ты был рядом, когда никого больше не было. Ты заботился о моей дочери, как о своей, - она уже вовсю дрожала от рыданий.

— Вы моя семья, ты забыла?

— А ты наша. Только не вздумай исчезнуть, не сказав ничего ему и Ребекке. Я просто не смогу найти нужных слов.

— Конечно, я сделаю это сам.

Они простояли так ещё около часа, вспоминая то хорошее, что происходило с ними за эти годы. Джеймс читал дневники, изредка поглядывая из окна на свою невесту и друга. Только ревности он больше не чувствовал. На её место пришла благодарность и любовь. Когда они вошли, Хоуп села рядом с Баки, а Стив отправился в постель.

— Читаю и не могу поверить в это. Вы проделали столько работы, чтобы я смог пережить это хотя бы погружаясь в ваши записи. Я отец. Мы родители. Я мечтал об этом ещё когда мы жили в Ваканде.

— Я должна сказать тебе то, чего никто не знает. Никто.

— Конечно, я слушаю.

— Ты мог к этому времени дважды стать отцом. Не перебивай, я больше не хочу нести этот груз в одиночку. После той недели, когда ты был Зимним солдатом… Я сначала думала, что критические дни не приходят из-за стресса, а потом у меня началось кровотечение. Прямо в музее, после панической атаки из-за твоих фотографий повсюду. Меня поставили перед выбором: лечь на сохранение и сберечь плод или сделать чистку. Дали время подумать до вечера. И в тот же вечер ты стрелял в Ника Фьюри, дрался со Стивом и не узнал его. Его смс поставила точку в моем решении. Прошло несколько лет, я узнала в тебе Джеймса Барнса… Клянусь, после этого, не было ни дня, чтобы я не жалела о том поступке…

— Я никогда не смогу простить себе того, что сделал с тобой. В этом только моя вина, ты не должна корить себя.

— Это была Гидра, вовсе не ты. Я люблю тебя.

— Я люблю тебя. И, хоть пока мы мало знакомы, я люблю нашу дочь.

— У неё твои глаза. Они помогали мне идти вперёд. Советую начать с писем, которые они писали тебе, и ответов, которые Стив писал сам. Именно об этом она будет спрашивать тебя завтра.

— Я хочу знать всё.

— Дорогой, мы писали в дневники почти каждый день. Ты их ещё долго будешь читать. Начни с писем. Тебе до утра хватит. На каждом конверте даты. Нужно читать по очереди.

— Ты устала. Иди ложись, я побуду тут.

— Моя спальня на втором этаже. Вторая дверь направо.

— Вторая дверь направо, - машинально повторил он, разворачивая первое письмо. На конверте были нарисованы разноцветные сердечки и цветы.

Джеймс с упоением читал каждое письмо от этого маленького ангелочка. Скрупулезно запоминал ответные письма. С каждым письмом он проникался таким уважением и братской любовью к Стиву, который помогал ребёнку верить в папу. Когда он дочитал последнее, солнце уже поднималась.

Он бесшумно пробрался в спальню к Хоуп и, к своему удивлению, нашёл в шкафу свои вещи. Они бережно лежали на полках и висели на вешалках. Все выстираны и выглажены. В комоде, рядом с её бельём, лежало его белье, рядом с её носками, лежали его носки. На стенах висели его фотографии, а рядом её и дочери. Ощущение было такое, будто он отсутствовал в этом доме всего неделю. Его парфюм стоял на полочке в ванной. Рядом лежала его расчёска и бритвенный станок, в аккуратной коробочке лежали его резинки для волос. Несмотря на то, что это была ванная только Хоуп, здесь стоял гель для душа, которым он пользовался до битвы, его шампунь, пена для бритья, бальзам после бритья. Даже две зубные щётки…

Рядом с ванной висело два банных полотенца, синее и белое.

Он представлял, какую боль приносили ей эти вещи каждый день, на протяжении пяти лет. Но она не уничтожила их, напротив, она бережно хранила память о нем.

Джеймс принял горячий душ. Посмотрел в зеркало, вспомнил, как дочка поморщилась, когда поцеловала его колючую щеку. Он с лёгкостью попрощался с растительностью на лице.

Тихо забрался к Хоуп под одеяло. Она мирно спала. На ней была только шёлковая ночная рубашка, кристально белого цвета. Он нежно притянул её к своей груди и вдохнул запах волос на затылке. Джеймс целовал её руки, плечи, спину и шею.

— Я так скучала по этим утренним поцелуям, - она улыбнулась, не открывая глаз.

— Надеюсь, что тебе не надоест. Потому что я собираюсь делать это каждое утро на протяжении всей жизни.

— Ловлю на слове.

— А ещё… Я хотел бы… - он дышал ей прямо в ухо, вызывая табун мурашек. Его правая рука поднималась по бедру выше, под ночную рубашку. Тёплыми пальцами он провел по ягодицам и промежности. Он опустился под одеяло и притянул её ближе к себе. Касание горячего языка заставило её вздрогнуть. Внизу живота мгновенно возникло напряжение.

Он начал с медленных движений, раздвигал губы языком, посасывал клитор, целовал бедра и лобок. Джеймс погружал язык внутрь и танцевал им головокружительный танец. Хоуп старалась стонать как можно тише, за стеной находилась спальня Стива.