Остальные обязательные пункты в его расписании выполняются так же легко и быстро. Языковой курс на отлично. Новое оружие испытывает, но оценивает, как не стоящее внимания. У него в оружейной самый лучший, проверенный годами набор. Очень редко происходит так, что он добавляет или убирает оттуда какую либо единицу. С досугом выходит тяжко. Зато теперь он может прилечь не на прутья койки, а на матрас. Уже что-то.

Потом техники проводят всю нужную подготовку ко «сну». В капсулу он забирается сам, не из под палки, чем удивляет халатов, но не её. Холодный взгляд голубых глаз пленит её карие. Солдат будто говорит, только невербально. Она усмехается и шепчет одними губами «Ещё увидимся, детка». Лилит не уверена, но на секунду ей кажется, будто он дёргает уголком губ. Прямо перед активацией камеры.

Техники облегчённо вздыхают и вытирают мокрые лбы. За время этой разморозки солдат вел себя прилежно, можно даже сказать, что он был послушным. Олсен проводит короткий разбор полётов и отпускает подчинённых по домам. Остаются только заступившие на службу охранники. Она пишет отчёт о каждой минуте его бодрствования. Конечно берет на себя ответственность за смерть одного техника. Может она и хочет скрыть этот нелепый всплеск своей ярости, но кто-то другой может упомянуть это в своём отчёте. Это не УДАР, где один за всех и все за одного. С этими ребятами ещё притираться и притираться.

Абсолютно измотанная, но удовлетворенная, Лилит едет домой. Как и предполагала, она переступает порог ближе к половине третьего. Тишина и темнота обволакивают её в покой и умиротворение. Приходя в пустой дом, каждый сам для себя решает что это, одиночество или свобода. Для Лили это свобода. Ей нравится быть независимой. Даже отношения с Рамлоу вписываются в картину свободной жизни. Они договорились ещё в самом начале, что будут продолжать, пока одному из них не надоест. Или может если появится достойный кандидат на место партнёра по жизни. Хотя, конечно, они не дети, чтобы понимать — Пока ты летишь на секс и проводишь в постели с одним человеком почти всё свободное время, трудно заметить кого-то другого. Но об этом никто из них старается не думать, они эгоисты по натуре.

**********

Брок просыпается от настойчивого звонка в дверь. Очень странно, ведь гостей он не ждёт, разве что Лилит, но не в такую рань. Рука на автомате отклеивает пистолет с задней стенки прикроватной тумбы. Он крадется, пытаясь увидеть хоть что-то за окнами, но не подставиться слишком удобно для возможного снайпера. Правда бесшумно подойдя к двери и заглянув в глазок, он лишь усмехается и покачивает головой. Откладывает оружие на комод и поворачивает ключ. Открыв дверь, он слегка удивляется её внешнему виду, ведь не успел разглядеть через глазок. На ней лёгкий тренч и туфли на умопомрачительной шпильке. Волосы собраны в строгий пучок, на лице сдержанный макияж, вот только губы алые. Она крутит в руках хлыст, будто примчала сюда на коне в таком виде. Рамлоу сглатывает слюну, так и не найдя подходящих слов.

— Утро, куратор Рамлоу, - она чуть отодвигает его в сторону тем же хлыстом и неспешно, гордо ступает внутрь.

— Лили… - он не успевает продолжить, потому что она резко оборачивается и взгляд опасный.

— Вам знакомо понятие субординация, куратор? - хлыст поглаживает примятую ото сна щеку и чуть-чуть, только слегка постукивает.

— Д-да, мисс Гидра. Прошу прощения, - кажется теперь ему понятны правила игры.

— Вчера вы посмели показать свою ревность при посторонних. Вам кажется, что вы в праве решать с кем мне спать? Вам кажется, что вы имеете власть надо мной? Раздевайтесь.

— Слушаюсь, мэм, - он в мгновение ока сбрасывает с себя футболку и боксеры, освобождая порядком напряжённый член. Головка стучит по животу.

— На колени, - она подходит ближе, развязывая поясок и сбрасывая тренч на пол. А под ним только белье и чулки с подвязкой. Брок падает на колени, не просто опускается. Смотрит жадно снизу вверх, борется с желанием коснуться.

— Как я могу заслужить прощение?

— Ты знаешь как, милый. Руки убирай за спину. И только посмей себя коснуться, - она ощутимо сжимает волосы на его затылке и упирает лицом в свою промежность. Сложно даже понять кто из них стонет первым.

О, Лили умеет получать удовольствие, но она не против и доставлять его другому человеку. Это игра не в одну сторону и в ней нет чётких границ и правил. Роли поменяются, она более чем уверена. Чего стоит только брошенная вчера фраза «Завтра я тебе это вспомню». От неё уже заведомо дрожат коленки и намокают трусики. Брок Рамлоу умеет держать свое слово. Хотя он и не против подыграть ей вначале.

Смотреть на него такого одно наслаждение. Глаза жадные, сверкающие, щеки чуть покрасневшие. Губы припухшие, по подбородку к шее течёт её влага вперемешку со слюной. Дыхание тяжёлое, загнанное.

— Я прощен?

— Ещё не решила. Знаешь, а ты подкинул мне хорошую идею, раз член солдата я использовать не могу, но могу приказать… - она смеётся, ровно до того момента, как Рамлоу вскакивает на ноги и сжимает руку на её шее. Он выглядит оскорбленным, злым и очень возбужденным. На пределе.

— Не шути со мной так, - рычит он почти зверино.

— Теперь мне придётся просить прощения?

— О, да. Как только я увидел эти губы, я уже знал где они будут смотреться лучше всего. Приступай.

Она медленно опускается на колени, не разрывая зрительного контакта. Опаляет поджатые яички, ствол и головку горячим дыханием. Коротко лижет, потом размашисто и наконец охватывает его алыми губами, втягивает щеки.

Его не хватает слишком надолго. Такой её вид невероятно заводит. Помада размазывается по лицу, но нисколько не портит её красоты. Стоит ли говорить, что весь последний выходной, вместе с длинной тёмной ночью, они провели вдвоём? Стоит ли упоминать, что на её ягодицах не осталось живого места, потому что «Ты что зря принесла хлыст? Вот и будешь всю следующую неделю думать о своих словах и поступках».

Эти игры перешли черту, расширили границы допустимого. Теперь она замечает его неравнодушие, хотя договаривались без чувств. В глаза бросаются колкие взгляды, если она говорит или смеётся не рядом с ним. Он сжимает губы в тонкую полоску, когда Лили с победным рычанием валит Роллинса на ринг и обездвиживает. Горячо. Хотя, конечно, это обычный поединок, просто в этот раз победитель она. Лил не показывает сперва, но эта ревность льстит. И Олсен, сама того не осознавая, использует любую возможность пощекотать его нервишки.

**********

Лифт. Они стоят совсем близко друг к другу, но отдаляются, когда на очередном этаже входит Роджерс.

— Рамлоу, - их стандартное приветствие.

— Капитан, - кивок.

— Мисс Олсен, - лёгкая улыбка и кивок.

— Стив, - она же улыбается шире, наблюдая за багровеющим командиром в отражение. Конечно это нарушение субординации, но кэп настаивал вне полевых миссий называть его по имени. Упрямится только Рамлоу.

— Вы… Хорошо выглядите сегодня, - какая удача. Вот тебе и возможность раздраконить любовника до невменяемого состояния.

— Только сегодня? - она изгибает бровь и внимательно смотрит на румянец, что начинает проступать, когда Роджерс смущен.

— Нет. Простите. Глупо вышло.

— Всё в порядке, - она кладёт руку на его бицепс и слегка сжимает, но потом убирает.

— Лилит. Кхм-кхм. Лили, что вы делаете сегодня вечером?

— Ооо, это чудный вопрос. До того, как вы спросили я не имела планов, но теперь… Видимо занимаюсь самым жёстким сексом в своей жизни, - она говорит это так спокойно, так легко. Рамлоу давится смешком и тем самым напоминает о своём присутствии. Роджерс краснеет окончательно и оттягивает ворот футболки, будто тот его душит.

— Я не имел ввиду… Простите. Лили, я… Просто ужин…

— Не с вами, Стив. А вы об этом подумали? Каков проказник. Люди называют вас эталоном приличия и скромности, но теперь я вижу, что они ошибаются. Как же субординация? Неуставные отношения в ЩИТЕ запрещены. Вы готовы нарушить правила?