— Ты превзошёл сам себя, папочка.

— Тебе правда понравилось?

— Абсолютно всё. А тебе?

— Мне тоже. Ты сможешь нормально сидеть? - он приподнялся и нежно сжал её ягодицы, эти действия сопровождались шипением.

— Да, но думать смогу только о тебе и…о том, что нельзя повышать голос.

Джеймс замер, чуть приоткрыв рот, а затем улыбнулся и поцеловал. Сумасшедшая, но моя.

— Так ты…пробовала это с кем-то до меня, да?

— Нет.

— Тогда откуда такие фантазии?

— Ты забыл? У меня есть подписка на Brazzers. У тебя, кстати, тоже. С фетишами всегда так. Открываешь видео с мыслью «Кому такое может нравится?!», а к середине уже понимаешь «Черт возьми, мне!». Бак, - она испуганно подняла глаза, — Ты опаздываешь к доктору Рейнор на первую встречу! Черт. Черт. Черт. Она терпеть этого не может.

Мужчина начал судорожно собирать свои вещи, на ходу запрыгивая в штаны. Барнс улыбался, потому что мысли его были отнюдь не о терапии, а о том, что он наконец-то снова чувствует вкус жизни, влюблённость, страсть и желание. Он уже давно куда-то не опаздывал, предпочитая быть точным и чётким, как солдат. Даже такое отрицательное действие, заставляло его чувствовать себя человеком. Натянув кофту, вылетел из комнаты, но потом быстро вернулся и оставил на губах Мари лёгкий поцелуй. Её улыбка, смех и слова «Беги давай» записались на подкорку. Она же оделась и нетвердым шагом, после жгучих оргазмов, направилась в свою спальню. Баки не будет несколько часов, поэтому можно заняться своими делами.

Первым делом горячая ванная, о которой она пожалела, как только опустила туда многострадальную пятую точку. Под звуки «Ах» «Ох» «Ух», она разбавила воду холодной, чтобы кожа не горела. Затем отправила лично Нику Фьюри официальное прошение о переводе. Получив положительный ответ, села подготавливать все дела и документы к передаче приемнику. Собственно так и подходил к концу этот насыщенный день.

POV Баки.

Сегодняшний результат теста был даже лучше, чем вчерашний. Доктор Рейнор была спокойной и ненавязчивой, не давила на него и не принуждала отвечать. Она понравилась ему намного больше, чем доктор Коллинс. Даже пометки в дневнике она делала редко и не скрывала их от него. Просто составляла психологический портрет. Баки рискнул спросить о деле Мари, но терапевт тактично отказала ему, ссылаясь на врачебную этику. Тогда Баки просто поблагодарил её за труд, потому что именно она смогла помочь агенту Грин. Выходя из кабинета психолога, он впервые не чувствовал себя как выжатый лимон. Даже напротив, был полон сил и энергии. Перед тем, как отправиться на базу, он заехал за цветами. Улыбка не сходила с лица. Так, розы она не любит, лилии пахнут слишком навязчиво, ромашки не нравятся мне. О, а вот эти мне нравятся. Просто и красиво. Его выбор пал на аккуратный букет. Гипсофилы, обернутые полупрозрачной органзой. Цветочки были небесно-голубого цвета. Продавец улыбнулась ему и сказала, что цвет такой, как радужка его глаз.

Баки не ехал, он летел на базу, переполненный чувствами и эмоциями. Ему хотелось поблагодарить её за помощь, рассказать о каждой минуте, что его не было, поделиться ощущениями. Вдвойне приятно было осознавать, что ей действительно интересно его слушать. Его, Зимнего Солдата, кто-то хотел слушать и слышать. Он в очередной раз улыбнулся, представив её недовольный взгляд и слова «Сколько можно? Ты Джеймс Баки Барнс, а не Зимний. Точка».

Припарковав машину, он схватил букет и быстрым шагом направился в сторону её спальни, но замер на полпути. Дверь в кухню была приоткрыта, двое неспешно вели беседу. Голоса очень легко разобрать и от этого стало невыносимо больно.

— Стив, я очень сожалею, что отменила наше свидание. Каюсь, была не права. Но может попробуем всё сначала? - Грин говорила спокойно и уверенно.

— Мари, но… Как же Баки?

— А что Баки?

— То, что между вами происходит. Ваши объятия, поцелуи, шутки про «папочку». Я почти поверил, что это всё по-настоящему, - Роджерс говорил серьёзным тоном, сцепив руки перед собой в замок. Смех Грин заставил все внутренности Баки похолодеть. Рука силой сжимала чёртов букет.

— Баки? Этот хам, мужлан неотесанный?! Я думала ты достаточно умен, чтобы различить, где шутка, а где настоящие чувства!

— Настоящие чувства?

— Такие, как у меня к тебе. Ну ты сравнил конечно: Капитан Америка и какой-то там Зимний солдат, - интонация её голоса отчётливо показала разницу между мужчинами, — То что у меня с Баки, не более, чем отличный розыгрыш. А вот ты мне очень нравишься.

— Ээээм. Да, ты мне тоже, но…

— Никаких «но», кролик Роджерс.

— Я тысячу раз просил не называть меня так.

— Может мне всё-таки можно? - голос стал на несколько тонов ниже, она отчаянно флиртовала.

— Я… Ладно, если ты так хочешь.

— Славно. Мне пора. Напиши мне, когда у тебя будет свободное время. Наверстаем упущенное.

— Стой, Мари…

Баки не стал слушать дальше. Он смотрел на букет и чувствовал себя полным идиотом. Так всё то, что было, не более чем фальш? Сердце стучало, как ненормальное, будто хочет разорваться на части. В голове то и дело проскакивали её образы и слова. Улыбки, смех, тёплые объятия, разговоры по душам, поцелуи, секс… Как можно быть такой бездушной? Врать в лицо, смеяться за спиной. Она пела песни 40-х, когда меня мучили кошмары. Она говорила, что я восхитительно красив. «Мой самый главный герой» «Я люблю океан, потому что там мы были настоящими». Ты хоть секунду была со мной настоящей? Наверное тогда, когда говорила, что между нами просто секс.

Проходя мимо её двери, он посмотрел на букет ещё раз и оставил его на полу. Самое ужасное, что он не чувствовал ярости, только тоску и горечь. Впервые, после освобождения из Гидры, он смог довериться и открыться кому-то, но ошибся с выбором человека. На душе кошки скребли. Так отчаянно хотелось напиться, как в прошлом. Напиться до беспамятства, чтоб тошнило и рвало. Лучше физические мучения, чем моральные. Барнс не ожидал, что его можно так сильно задеть. Она пробралась в его душу, в его сердце, поселилась в мыслях и так отвратительно поступила.

Комната встретила его скомканной постелью и её запахом, словно она только ушла. Открыв окна, мужчина перестелил постель и улегся, не раздеваясь. Солнце опускалось за горизонт, веки медленно закрывались. Слишком сложный день.

Pov Мари.

Букет? Баки Барнс, да ты отчаянный романтик! Какие красивые. А цвет… Ну точно, как его глаза. Голубые-голубые, нежные-нежные, такие…родные.

Грин поставила букет в вазу и мечтательно улыбнулась.

Почему он не зашёл? Неужели сеанс прошёл так плохо? Если да, то мне, наверное, стоит поддержать его. Определённо!

Мари мчалась на всех парах к его спальне. Дверь не была закрыта, поэтому она снова тихонько скользнула внутрь. Бак лежал на кровати, спиной ко входу, рядом была смятая куча постельного белья. Мари забралась на другую сторону и прижалась к спине, поцеловала затылок.

— Спасибо за букет, Бакс. Очень красивый. Особенно цвет, как у твоих глаз.

— Убирайся вон из моей спальни, - холодный голос, резанул её словно лезвие. Мари испуганно отстранилась.

— Что случилось? Сеанс был настолько плох? Поговори со мной. Ты же знаешь, что я всегда выслушаю.

— Да, знаю. А ещё знаю — то, что между нами, не более, чем отличный розыгрыш.

— Да что ты такое говоришь?! Ты же… Ты же просил быть с тобой, если я хочу. Я с тобой. Я хочу этого.

— Заткнись, - его до безумия злили эти слова, ведь он уже знал, что каждое пропитано ложью. Мужчина поднялся и силой вытащил её из постели, оставляя след на руке, — Вон, я сказал.

— Баки, ты делаешь мне больно, - слезы брызнули из глаз по щекам, от боли, от обиды, от непонимания.

— Ты сама в этом виновата. Ты влезла мне в голову, своей напускной добротой. Я ненавижу тебя, маленькая дрянь. Не смей приближаться ко мне, не смей говорить со мной, не смей касаться меня. Я знал, что ты любишь розыгрыши, но чтобы опуститься так низко ради шутки. Как потаскуха… Я никогда не встречал более мерзкого человека.