– Прервемся? – наконец предложил Хе́льми, – Ты уже устал, про щит постоянно забываешь, да и держишь его к себе слишком близко, – указал подбородком, – у тебя передняя нога из-под щита торчит так, что я уже сдерживаюсь, чтоб в нее не ударить.

Я согласно кивнул, сил чтоб ответить не оставалось. Воткнул копье острием в землю, утер заливающий глаза пот. Блин, теперь и туника помокла от пота.

Поставив щиты и копья у двери, мы долго отмывались в бадье, пока разгоряченные физическими упражнениями тела еще не стал пробирать легкий морозец. Наконец, уставшие, с мокрыми волосами пошли в дом. Кто-то из женщин, по знаку Келды принес неизменного меда, поставил греться на огонь. Я облачился в последнюю сухую тунику, сел за стол, вытянул ноги… Эх, еще бы спинку! Но скамьи у орков не снабжались столь нужным мне сейчас атрибутом, а то бы еще и откинулся назад.

– Думаю, на сегодня будем заканчивать, Асгейр, – кивнул мне наставник, – ты уже вымотался полностью. Ке́лда, – позвал он хозяйку, – может накормишь нашего юного походника? А то он до ужина, думаю не доживет. Смотри, он даже сидя качается.

Ке́лда тут же подорвалась, довольно оперативно соорудила мне жирной мясной каши с большим ломтем мяса. Не думая отказываться, я тут же приступил к трапезе.

– А вообще ты молодец, – заметил Хе́льми, попивая горячий мед, – держишься неплохо, даже когда не получается – не бросаешь. За это прям хвалю! Терпение и многочисленные повторения – и у тебя начнет получаться.

Я, уже доедая, прям расплылся от комплиментов.

– С луком, конечно, пока не очень выходит, а вот с копьем и щитом ты управляешься как заправский хольд, – подмигнул Хе́льми, – тебе бы еще массы нарастить, и хоть завтра – в первый ряд ставить!

– Ну, масса дело наживное, – я похлопал себя по животу, отодвигая тарелку, – при таких харчах да нагрузке… Постой!

До меня только сейчас дошел смысл всей фразы хольда, особенно – ее начала.

– То есть как это «с луком не выходит»? Ты же видел! Да я больше, чем половиной стрел теперь в мишень попадаю!

– Асгейр, – примирительно, как будто не желая расстраивать меня заметил Хе́льми, – не половиной, а дай Улль лишь тремя-четырьмя из двенадцати.

– Да, но это в первый день!

– Это на какой дистанции? Двадцать шагов? Парень, чтоб пройти испытание, и стать стрелком ты должен попадать всей дюжиной стрел в мишень на расстоянии в сто пятьдесят шагов!

Я на несколько секунд задумался, закусив губу, потом ответил с вызовом

– Лиха беда начало, Хе́льми, научусь!

– Асгейр, стрелять надо стрелами с наконечником.

– И что?

– Это тренировочные стрелы из лука, что я тебе дал могут на сто пятьдесят шагов долететь. Нормальную стрелу с бронебойным наконечником детский лук так далеко не забросит. А уж чтоб рану нанести или пробить чего, даже не думай.

– Почему детский? – изумился я, – он довольно мощный!

– У него натяжение всего три лиспунда!

Мысленно перевел, уже известную мне меру веса орков в килограммы. Получилось восемнадцать! Нифига себе мало! Удивился сам себе – это получается я каждый раз почти что двадцать килограмм правым бицепсом подтягивал? И Хе́льми говорит мало!

– А сколько тогда по твоему боевой?

– Для зачисления в лид тебе нужен будет лук, не меньше шести лиспундов натяжения. Мой – он кивнул в сторону, восемь. Тебе его даже не натянуть.

На этот раз паузу на размышления я держал дольше. Блин, сорок восемь кило! Да пусть даже тридцать шесть, все равно, сколько раз я смогу «выжать» такой вес?

– Все равно, – тише, но по-прежнему упрямо проговорил я, – накачаюсь, время еще есть…

– Мало натянуть, надо еще попадать, – так же тихо, и даже отчасти печально вторил мне хольд.

– Я попаду!

Хе́льми вздохнул.

– Асгейр, подумай, зачем тебе торопится? Подожди пару лет, ты подрастешь, станешь сильнее. Не забросишь тренировки – так из тебя получится отличный воин. Да тебя может даже в дружину ярла пригласят, почему нет? Станешь хирдманом! Это ж мечта!

Речь хольда звучала очень убедительно, да и сам голос звучал негромко, проникновенно… Только у меня от его слов все сильнее и сильнее сжимались челюсти.

– Мне не надо через пару лет. Мне. Надо. Сейчас, – почти не разжимая зубов прорычал я.

– Да как ты не понимаешь, пацан! – похоже начал терять равновесие Хе́льми, – Для строя ты еще мал. Ты просто маленький и легкий, чтоб тебя ставить в линию. Там зачастую нужно не умение, а просто вес и сила! Сколько ты весишь? У людей много воинов которые тупо тяжелее тебя. Да они тебя просто своей массой продавят и все!

– Поэтому я прошу тебя, – набычившись, не поднимая глаз от стола выдавил я, – научи меня стрелять из лука.

– Да опять ты за свое! – уже взорвался хольд, – Да поздно, как ты не понимаешь! Поздно учиться! Тебе никогда не стать стрелком! А бойцом, – добавил чуть спокойнее, – ты можешь стать очень хорошим. Но нужно время.

– Я буду стрелком! – почти выкрикнул я

– Да? – с какой-то бешенной веселостью кинул на меня взгляд наставник, – Ну хорошо! Давай! Давай попробуем!

Он порывисто вскочил, сходил за своим боевым луком, который показывал мне с утра, в одно движение накинул тетиву, разогрел быстрыми движениями.

– Попади в дверь! На стрелу, – он достал откуда-то стрелу. Она была значительно тяжелее, чем мои тренировочные: толще и на конце тускло отбрасывал свет четырехгранный, кованный наконечник.

– Эй, вы что там задумали?! – всполошилась Ке́лда, но мы уже, что называется «закусились». Хе́льми только отмахнулся рукой в сторону хозяйки, возвышавшейся над своим рабочим местом, с упертыми в бока руками.

– Стреляй! – осклабился парень, – Если попадешь в дверь, и наконечник войдет хотя бы на два пальца… – мгновенная пауза, видимо перебирал варианты, – Я продолжу учить тебя стрелять из лука, несмотря ни на что!

Я схватил оружие, стрела на тетиву, вскинул руки…

С первой попытки мне даже левую руку не удалось выпрямить. Еще раз! Левую выпрямил полностью, но правой я дотянул тетиву дай бог до левого плеча. Еще попытка!

Пальцы, ничем не защищенные жгло огнем, наконец они не выдержав напряжения разжались сами, в этот момент я умудрился дотянуть тетиву опять лишь до левого плеча. Тетива отозвалась более низким звуком, чем уже привычное «трень», где-то в стороне от двери раздался чавкающий звук попавшей стрелы, а следом – протяжное «Му-у-у!» Как испуганные куропатки со своих мест повскакивали работницы, бросая прялки и веретена бросились нам за спину.

– Да вы что творите!

Не слушая хозяйку Хе́льми, выхватил у меня лук.

– Вот как надо! Вот! Вот!

Три стрелы под басовитой гудение тетивы ушли одна за одной в сторону двери.

– А ну стой!

Прямо перед нами, так сказать на «директрисе стрельбы» возникла Ке́лда, разъярённая как фурия, со сбившимся платком, из-под которого растрепались светлые волосы, все так же упирая руки в боки.

Только тогда разъяренный хольд опустил лук.

– Что за война?

Я, ошарашенный реакцией наставника поднял взгляд: в дверях, засунув большие пальцы рук за пояс стоял хозяин одаля, с переводя спокойный, внимательный взгляд с меня на Хе́льми, на Келду, снова на меня. Из всех эмоций на лице – приподнятая бровь.

– Дорогой! – все еще заведенная Ке́лда, но уже с облегчением обернулась к мужу, – Твой брат, с моим братом видимо решили разнести наш дом! Стрельбу устроили…

– Я вижу, – хмыкнул Гунар, покосившись на три стрелы, торчащие из двери почти вплотную одна к одной на высоте его головы, – ну? Что скажите, разбойники?

– Прости брат, – стушевался Хе́льми, снимая тетиву с лука, – кровь в голову ударила… – потом поднял голову, спросил с невеселой усмешкой, – глубоко хоть вошли?

Гунар приоткрыл дверь, выглянул, снова хмыкнул

– Да считай, что на ладонь.

Наконец, прикрыв дверь он направился к жилой части дома.

– Кстати, милый, глянь нам корову не подстрелили? – уже почти спокойно спросила Ке́лда