13-е ноября. Воскресенье.

Каждая девушка мечтает о том, чтобы ей признались в любви. Но из его уст, эти слова прозвучали просто ужасно. Я смотрела на него, как подсудимая на судью, зачитавшего приговор. Притом смертельный. Ведь проще удавиться, чем жить дальше, осознавая, что человек, к которому ты практически ничего не испытываешь, любит тебя уже много лет.

– Ты серьёзно? – не веря своим ушам, переспросила я.

– А ты хочешь, чтобы я тебе соврал? – ответил вопросом на вопрос Саша.

– Я думала, мы друзья… – только и смогла выдавить из себя я.

– Отлично! – резюмировал он, откидываясь на спинку кресла.

– Прости… – я опустила голову и уставилась в пол.

Я слышала, как он осушил свой бокал в два глотка и принялся открывать вторую бутылку.

– Сашка, не стоит… – начала было я, но он уже присосался к горлышку, отпив большую часть содержимого за один заход.

Я сглотнула, пытаясь прогнать навязчивый ком в горле, но ничего не вышло. Теперь мне оставалось лишь наблюдать за ним. Сердце больно сжималось, но сделать я ничего не могла.

– Вот объясни мне, чем я хуже Арчи? Хуже Кирилла? Этого урода Макса? Чем я хуже всех твоих бывших? – оледеневший взгляд друга скользнул по моему телу, снизу вверх, остановившись на моём лице. – Что я делаю не так? Почему ты держишь меня на расстоянии?

– Сашка…

– Сашка… – повторил своё имя он, вновь присосавшись к бутылке. – Ты думаешь, Сашка каменный? Всё простит, всё забудет..?

Он грустно усмехнулся, осматривая почти пустую тару.

– А я всё помню… Всё! В малейших деталях. Помню пацанов с вашего района. Помню каждого, кто получил от меня за то, что чуть не изнасиловали тебя толпой. Ты тогда убежала, а мне разбили левую бровь. Кровь не останавливалась несколько дней. Скажи, пошел бы твой Кирюша в своих узких драных джинсах заступаться за твою честь против четырёх хулиганов?

Саша снова окинул меня взглядом, а затем недовольно фыркнул и продолжил:

– Я, Кать, помню даже то чёрное платье, в котором ты была в клубе два года назад. Да как такое можно забыть?! – он плотоядно ухмыльнулся, сжимая в руке до побеления кожи стеклянное горлышко. – Ведь я его снимал с тебя, когда тебе стало плохо. Помню… Ты стояла пьяная на четвереньках над унитазом, и на тебе было только красное кружевное бельё… Наверняка, ты это забыла, но, когда я отмывал тебя в ванной, ты абсолютно неповоротливым языком говорила: «Сашка, ты такой хороший, и почему я раньше этого не замечала?»… Тебя вырубило тогда, прямо в душе. Я отнёс тебя на кровать и лёг рядом. Полночи гладил тебя по голове, жадно косясь на твоё обнажённое тело, скрытое тонкой простынёй… Как же я жалел потом, что не воспользовался своим шансом… Как же я хотел тебя тогда… Но я же хренов рыцарь, не мог тронуть девушку, пока она пьяная. Надеялся, что ты не поменяешь своего мнения, когда протрезвеешь. Но, увы. Ты ничего не вспомнила. Зато я всё помню. Помню, как Макс развлекался с твоей подругой, а ты полночи проревела в моё плечо. И, поверь, больно тогда было не одной тебе. Я тогда ни хера не выспался. Работать было невозможно… Сколько раз я говорил себе: «Всё! Больше никаких спасений, никакого рыцарства»; и всё равно по первому зову мчался к тебе в надежде, что сегодня настал тот день, когда ты наконец обратишь на меня внимание.

– Прости…

– Прости… – эхом повторил он моё унылое извинение и грустно усмехнулся.

Меня разрывало на части от его слов, но что я могла сделать? Сашка симпатичный, высокий, хорошо сложен и умом не дурак, но мы с ним дружим чуть ли не с пелёнок. Я всегда относилась к нему, как к брату. Я совершенно не представляла нас как пару…

– Про-сти, – еще раз повторил он и отхлебнул из бутылки, устремив свой взгляд на меня. – Ну? Так чем же я хуже?

– Саш, ты не хуже… Ты в тысячи раз лучше них… и лучше меня… и… лучше всех… ты…

– В чём проблема тогда?!

– Просто, Саш, этого недостаточно…

Друг снова усмехнулся, грустно оглядывая гостиную.

– Недостаточно… Не-до-ста-точно… – произнёс он по слогам и, допив содержимое бутылки, откинул её в сторону. – Что же вам ещё нужно для счастья? Чего не сделай, вам всего мало. Хотя, может, всё наоборот? Нужно быть конченной сволочью, чтобы вы обращали внимание на таких, как я. Нужно слушать попсу, а лучше какой-нибудь рэпчик. Нужно одеваться как пугало и шутить тупые шутки? Да, конечно, в таком случае понятно, почему я на самом дне этого рейтинга в твоей голове.

Саша осмотрелся по сторонам и поднялся с кресла.

– Не вижу смысла продолжать этот разговор. Я спать. Дверь просто захлопнешь.

– Сашка… – вскочила я вслед за ним.

Он остановился и кинул на меня презрительный взгляд.

– Хватит уже произносить моё имя. Легче от этого никому не станет.

– Прости меня, пожалуйста… – заглянула я ему в лицо, будто в последний раз.

Картинка перед глазами уже совсем расплылась от накатывающих слёз.

– Ага, – ответил он совсем без эмоций и скрылся за поворотом в спальню.

Кто бы мог подумать, что за этой каменной гримасой всё это время скрывалось столько чувств. Ведь он ни разу даже виду не подал…

«Какая же я дура! – мысленно упрекнула себя я, сползая вдоль стены на пол. – Он и вправду идеальный… как я раньше этого не замечала..?»

Сашка был рядом абсолютно в любой ситуации, он поддерживал меня, подставлялся под удары, защищал, даже если я была неправа. Он был моим ангелом хранителем, который прилетал по первому зову, доставал и забирал меня из любой задницы.

«Да это не он меня, а я его недостойна!»

Недостойна его тепла и заботы. Выходит, я вела себя с ним, как последняя сволочь.

«Нет мне прощения…»

Я сидела, опустив голову, и заливала свои колени слезами. В груди нескончаемо ныло и хотелось исчезнуть, удавиться, а лучше вообще никогда не рождаться.

Мысль о том, что я упустила свой шанс быть счастливой, при этом испортив жизнь этому замечательному человеку, разъедала меня изнутри.

Я не знала, стоило ли и вправду уйти и забыть о нём навсегда, или остаться и… получится ли у меня сделать его счастливым..?

«Я могла бы попытаться… Но не усугубит ли это ситуацию ещё больше?»

Сделать выбор было просто невозможно. Я просидела на полу, наверно, больше часа, пока Сашка не решил посетить уборную.

Он был в наушниках, потому не заметил меня сразу, лишь когда выходил, зацепился взглядом за плачущий комочек у стены в коридоре.

– Ты ещё тут? – произнёс он, а затем присел на корточки напротив. – И чего ты ревёшь?

– … не знаю… – вытирая мокрые щёки и нос о колени, ответила я.

– Из-за меня что ли? – усмехнулся он и присел рядом, накинув руку мне на плечо, а я зарылась носом в его толстовку. – Вы, женщины, странные, конечно, существа. В любой непонятной ситуации начинаете плакать.

– Саш, я не знала, что мои действия могут сделать тебе больно…

– Да… Все мы живём в собственное удовольствие, не замечая ничего вокруг. А вокруг нас, оказывается, тоже люди.

После этих слов он замолчал, а я продолжила реветь, нагло вытирая всю солёную жидкость о его одежду.

– Ты, наверное, теперь меня ненавидишь… – наконец, немного успокоившись, спросила я.

– Я не знаю, Кать. Честно говоря, я тебя всегда ненавидел… Думаю, тебе будет сложно меня понять.

– И что теперь будет дальше? Мы больше не… мы больше не… не будем… не увидимся?..

– Наверно.

– Пожалуйста, Саш, скажи, что это не так! – вцепилась двумя руками в него я. – Мы же увидимся?.. ну… потом… когда у тебя отляжет… ну… время же лечит… Сашка…

Слёзы градом хлынули из глаз, и я снова уткнулась в его плечо. Только почувствовав настоящую угрозы потери, я поняла, насколько он был дорог для меня.

– Нет, Кать. Поверь, время не лечит. Время существует отдельно от нас. Лечат психиатры. Но я думаю, что справлюсь и без них.